Китаката Кендзо - Клетка Страница 38

Он ударил коленом в пах мужчине. Его руки — сейчас он их вытащил из карманов — схватили противника за правую руку — ту самую, что держала нож. Мужчина хрюкнул, и нож оказался у Такино.

Он не сделал и секундной передышки.

Он выпустил руку противника, и мгновение они смотрели друг другу в глаза. Такино взмахнул ножом. Раздался крик, и лезвие слегка разрезало бедро мужчины.

Прежде чем двое других начали двигаться, Такино спрятался за спину человека в костюме и приставил лезвие к его горлу. Рукой, державшей нож, Такино ощущал, как бьётся пульс противника.

— Назад, — сказал он тем двум людям.

По ноге мужчины стекала кровь. Казалось, он утратил дар речи. — Ещё один шаг — увидите, что произойдёт. Я перережу его дерьмовое горло.

Двое мужчин прижались спиной к стене, от переживаемого шока их лица помертвели.

— Акеми, — позвал Такино. Она всё ещё сидела на ковре у двери. — Накинь что-нибудь на себя. И посмотри, насколько сильно ранен старик.

«Костюм» выглядел так, будто у него вот-вот подкосятся ноги. Лезвие надрезало кожу и слегка вошло в тело. Он издал стон, слегка драматический. Такино надавил на нож сильнее, и «костюм» снова выпрямился. Его горло содрогалось от спазмов.

— Понимаю, больно. Просто не надо дёргаться, — произнёс Такино. — Если попытаешься сесть, у тебя голова отделится от тела.

Акеми всё ещё была на полу. Такино снова окликнул её, и она наконец-то встала, будто марионетка.

— Сначала найди что-нибудь из одежды. Потом посмотри рану у старика. Если кровь перестала идти, то это уже неплохо.

Акеми нашла нижнее бельё и сняла халат. Затем она надела через голову свитер и натянула на себя слаксы.

— Можно я сяду? Пожалуйста! — визгливо начал «костюм», умоляя, чтобы ему позволили присесть. Его штаны, намокнув от крови, прилипли к коже. — Я не могу стоять. Меня ноги больше не слушаются.

— Тогда сдохнешь.

— Пожалуйста. Я сделаю всё, что ты скажешь.

— У тебя есть что-то вроде страхового полиса на старика Акеми?

— Забудь про все долги. Просто позволь мне сесть. Пожалуйста.

Одевшись, Акеми всё ещё тупо смотрела куда-то поверх Такино. Она не сделала даже попытки посмотреть, что с отцом. Возможно, кровотечение у него уже остановилось.

— Акеми, ты не надела носки. И собери свои вещи. Как в прошлый раз.

Всё ещё пребывая в трансе, Акеми начала паковать чемодан.

— Пожалуйста, позволь мне сесть! Я больше не могу стоять.

Такино снова надавил на нож, чтобы лезвие вошло в тело мужчины ещё глубже и затем легонько провёл по горлу. «Костюм» тоненько завизжал. Кровь закапала на белый воротник рубашки. Мужчина судорожно привстал на цыпочки.

— Никто не требует от тебя каких-то специальных усилий — просто стой прямо, вот и всё. Присядешь на свою несчастную задницу — и всё будет кончено.

Один из двух мужчин, стоявших у стены, шагнул вперёд.

— Не двигаться! — завизжал «костюм». — Он не шутит. Он на самом деле это сделает!

— Малыш, не играй со мной, чёрт возьми, — отозвался Такино. — Я знаю, как убить человека. Не впервой.

Акеми с трудом сумела затолкать пять-шесть вещей в чемодан. Она всё ещё растерянно стояла посреди комнаты.

— Все ценные вещи положила?

Акеми слабо кивнула.

— Хорошо, пошли. Возьмём с собой старика. Пойдём и отыщем местечко, где эти сволочи не смогут вас найти.

— С отцом?

— Ну, он ведь тебе отец, правда? И он ранен.

— И если я просто уйду, то всё будет в порядке?

— Если ты не поторопишься, то этот парень без головы останется. Пока ты не уйдёшь, я тоже не смогу.

— Ты будешь нам помогать?

— Просто иди отсюда. Как можно дальше.

Акеми протянула руку к отцу и тронула его за плечо. Старик неуверенно поднялся на ноги. Он не смотрел ни на Такино, ни на других людей в комнате. Он крепко прижал руки к груди, держа их таким образом, будто хотел сберечь нечто ценное для него.

На тыльной стороне руки виднелась рана. Но одного взгляда на неё хватало, чтобы понять: порез не очень глубок.

— Откуда вы все? — спросил Такино. Он всё ещё держал лезвие ножа у горла человека в костюме. — Я имею в виду, чьи значки вы носите?

— Чьи значки? — переспросил один из мужчин, прижавшийся спиной к стене.

«Костюм» издал горлом квакающий звук. Казалось, будто он хочет что-то сказать. Такино опустил нож немного пониже.

— Мы… Мы не в игре. Мы иногда работаем букмекерами.

— Ну, а тогда чем вы на самом деле занимаетесь?

— У меня бар в Акабане[37], называется «Фул Хэнд». Правда. Мы не принадлежим к якудзе. Вон те двое просто мои приятели, они водители грузовика… Давай, хватит. Я умоляю тебя, пожалуйста, позволь мне сесть. Я больше не могу стоять.

— Так, значит, вы любители, которые бегают, размахивают ножом и прикидываются профессионалами. Вот так люди и нарываются на неприятности.

— Пожалуйста, позволь мне сесть! Я больше не могу стоять.

— Ты всё время это повторяешь, но посмотри-ка на себя: ты всё ещё стоишь! Напряги свою волю, и ты ещё по меньшей мере час продержишься.

По лбу человека в костюме катились бусинки холодного пота. От его лица отхлынула кровь; время от времени он закрывал глаза.

— Ты говорил о компенсации, а это слово не из лексикона Любителей. Так говорят профи. Мне оно не нравится. Ты знаешь, что значит, когда якудза говорят «компенсация»? Знаешь?

— Прости меня! Прости меня! Я думал, что если мы так скажем, ты испугаешься. Вот и всё. Я прошу прощения.

«Костюм» закрыл глаза. Его колени снова начали подгибаться, а тело поползло вниз. Нож вонзился в шею.

Такино вытащил лезвие из горла и швырнул мужчину в ту сторону, где у стены стояли его подельники. «Костюм» упал на пол лицом вниз и застонал. Двое других помогли ему подняться.

— Ладно, проваливайте. И побыстрее. Если вы немедленно не остановите кровотечение, то ваш дружок кончится.

Такино поднял с пола чехол от ножа. На ковре осталась небольшая лужица крови.

— Дайте нам какие-нибудь тряпки или что-нибудь подобное, если можно. Ну, что-нибудь, чтобы кровь вытереть. Люди могут позвонить в полицию, если увидят в холле кровавые следы, — сказал один из мужчин.

Это был человек невысокого роста, щуплый, с бритой головой. Похоже, голова у него работала лучше, чем у «костюма».

— Можете, если хотите, взять простыни с кровати. В любом случае ими сейчас никто не будет пользоваться.

Парень разорвал простыню на четыре части и плотно обмотал импровизированным бинтом раненую ногу мужчины в костюме. На белой ткани тут же выступили пятна крови, но повязка была наложена достаточно умело, чтобы приостановить кровотечение.

Когда трое мужчин вышли из комнаты, она вдруг показалась пустой.

Такино прошёл в ванную и умыл лицо. С подсохших было ран снялась корочка, и ссадины снова начали кровоточить. Где-то на голове, под волосами, обнаружилась ещё одна рана.

Он обтёрся влажным полотенцем. Всё тело ломило, и когда Такино нажимал слишком сильно, его пронизывала резкая боль. Он снова вымыл лицо, скрутил полотенце потуже и стянул им рану на голове. Лицо, отражавшееся в зеркале, выглядело просто ужасно. Челюсть Такино представляла собой сплошные распухшие ссадины и синяки.

Такино взял бутылку виски за горлышко и поднёс её ко рту. Его обожгла невероятная боль: внутри рта всё тоже было изранено.

На улице уже совершенно стемнело. Семь часов. Прошло больше времени, чем он думал. Очевидно, он выключился на некоторый период. Такино стоял у окна, но дождя на самом деле не видел. Только по звукам он понимал, что снаружи идёт сильный дождь.

Он почувствовал, что сзади кто-то есть.

На пороге гостиной в промокшей одежде стояла Акеми; волосы облепили голову, а её лицо казалось маленьким, словно у ребёнка. Свитер девушки намок, дождь не пощадил и чемодан, который она держала в руках.

Такино сделал ещё один глоток виски. Кровь слегка проступила через полотенце, прижатое к ране на голове. Но, похоже, что кровотечение всё же остановилось. Акеми дрожала. За пурпурными губами виднелись её белые зубки.

— Я видела, что они ушли. Я следила за домом из аллеи через улицу.

Такино потрогал порез на голове рукой. Снова вернулась тупая боль. Однако когда он взглянул на пальцы, то крови на них не было.

— Я дала отцу миллион иен и посадила его в такси.

— Я отдал его тебе, — сказал он.

— И ты даже не сердишься на меня?

— Да мне и в голову никогда не приходило, что он может быть твоим стариком. Извини. Не следовало мне его в тот раз так бить.

— Я начала работать почти сразу, как начала учиться в старшей школе. Через некоторое время я просто перестала ходить учиться. А потом я встретила парня, который мне понравился. Он был первым, у кого я взяла деньги.