Дмитрий Дубинин - День скарабея Страница 38

– Поехал, – сказала она. – Слышь, Барин… Как бы он какую поганку не состряпал…

– Не состряпает. Ему теперь некуда деваться.

В словах Андрея Половода звучала уверенность. Стопудовая.

Не узнать ее я не мог. Несмотря на то, что сейчас она была в строгом брючном костюме бутылочного цвета, прекрасно подчеркивающем худенькую фигурку, и туфлях на высоком каблуке, от чего казалась еще стройнее. Но все те же ярко-рыжие волосы, то же тонкое лицо… Те же карие глаза, мечущие молнии, и не куда-нибудь, а именно в меня – она уже наверняка закончила для себя процедуру опознания. И не успел следователь Самойлов сказать своим противным голосом «Алина Степановна, узнаете ли вы кого-нибудь из этих…», как она воскликнула, показывая на меня пальцем:

– Вот он! Это он, Алексей… – И, обращаясь уже ко мне: – Ну что же ты…

– Стоп! – скомандовал Зорин. – Опознание завершено. Спасибо, Алина Степановна, вы свободны.

– А что тогда… – начала она, но Зорин строго перебил ее:

– Алина Степановна, спасибо. Вы свободны… Сержант, проводите ее.

Молчаливый служака встал и открыл дверь. Алина вышла, напоследок смерив меня уничтожающим взглядом.

– Вы тоже свободны, спасибо, – обратился Самойлов к двум неизвестным мужчинам. Они тоже отправились на выход. Последним ушел человек с бумагами.

Следователи помолчали пару секунд, потом почти одновременно набросились на меня:

– Где и когда вы познакомились с этой женщиной? – Зорин.

– Вы знакомы с потерпевшей Малютиной Алиной Степановной? – Самойлов.

Поскольку они явно не были готовы работать в паре, то даже с досадой переглянулись. И молча покинули кабинет, оставив меня наедине с сержантом.

– Послушай, командир, – обратился я к милиционеру. – Может, скажешь, в чем тут петрушка, а? Не знаешь, с чего эта девчонка на меня так взъелась?

– Мне это не известно, – точно таким же занудным голосом, как у Самойлова, ответил мент.

К сожалению, и я пока ничего не знал. Более того, я даже не предполагал, каким образом мог сделать что-то плохое этой девушке. И вообще, познакомились ли мы именно там? В опустевшем санатории, по которому бродили свихнувшиеся убийцы? Мы были вместе в подсобном помещении? Мы занимались сексом?

Я уже не был уверен, что могу ответить утвердительно на эти вопросы. Что у меня сейчас будет спрашивать следователь? Кто из них, кстати, будет меня вести? Почему-то я склонялся в пользу Зорина. Он был первым, да и вряд ли областная прокуратура так легко отдаст свою жертву коллегам из райцентра.

Так и оказалось. В комнату вернулся только Петр Тимофеевич.

– Я думаю, – сказал следователь, садясь за стол, – что теперь пришла пора на самом деле покончить со всеми сказками. Я очень рад, что вы не отрицали знакомства с потерпевшей, но даже этот факт у вас оброс такими невероятными подробностями, что, извините, глаза на лоб лезут… Итак, при каких обстоятельствах произошло ваше знакомство?

– Вы сказали «с потерпевшей»? – спросил я.

– Да, – поморщился Зорин. – Коллега немного поторопился. Хотя заявление она уже наверняка пишет… – Следователь поднялся из-за стола, обошел его вокруг и встал за моей спиной, чуть нагнувшись и упершись руками в спинку моего стула: – Вот мой совет, Берестов: говорите правду. Это вам не угон моторки. Тут дело серьезное.

– Я приехал отдохнуть на один вечер в санаторий, – начал я безнадежно. – Напился в тамошнем баре. Здорово набрался, да так, что ничего не помню… Под утро сдуру решил вернуться в город, подумал, что неотложных дел еще много. «Автобусы не ходют, в такси не содют». Спустил лодку на воду и поехал. Вскоре немного протрезвел и увидел, что заблудился. Сдался сотрудникам милиции. Алину Степановну я не знаю… Возможно, обидел ее в баре санатория, там были какие-то девушки, которым я предлагал выпить со мной…

Пока я говорил, Зорин вернулся на свое место, уселся и недовольно хлопнул ладонью по столу.

– Я же просил вас не врать, – с досадой сказал он.

– Я и не вру. Более того, от всех своих предыдущих показаний я отказываюсь и прошу занести в протокол то, что сказал сейчас.

– Послушайте…

– Ничего не хочу слушать. Вы убедились сами, и убедили меня, что все, о чем я рассказывал сначала – неправда. Поэтому я требую, чтобы… В общем, я хочу дать новые показания.

Зорин снова вышел из-за стола и принялся мерить комнату шагами.

– Вы курите? – вдруг спросил он.

– Третий день, как бросил, – сердито ответил я.

– Вы знаете, я тоже… Уже неделю стараюсь не курить. Потому и не предложил ни разу, прошу прощения… Что же сами не сказали?

– Бросить хочу…

– Так это правильно, наверное… Извините, сержант, у вас не найдется сигареты?

– Я не курю, – ответил милиционер.

Повисло неловкое молчание. Или следователь решил импровизировать? Если так, то либо он это делает крайне неудачно, либо наоборот, играет очень тонко. Но для меня-то разницы, конечно, никакой.

– Послушайте, гражданин следователь… Или пока еще Петр Тимофеевич?.. Вы можете мне вразумительно сказать, в чем меня обвиняют или подозревают? Что имеет против меня эта девушка?

Зорин некоторое время молчал. Он перестал ходить по комнате, потом вдруг встал напротив меня, резко перегнулся через стол и гаркнул:

– В какой цвет был покрашен «Форд»?! Быстро! Не раздумывать!

– В серебристый…

– Какого цвета «Жигули»? Не раздумывать!

– Синего!

– Какая была «Королла»? Быстрее!

– Белая!

– Какой цвет у «Волги»? Ну?

– Не знаю, про какую «Волгу» вы…

Зорин выпрямился. Внимательно посмотрел на меня. Не знаю, чего уж такого он во мне увидел, но в этот момент что-то изменилось. Возможно, я ошибусь, но мне показалось, что следователь немного даже испугался.

Петр Тимофеевич сел на стул, немного помолчал и заговорил:

– Мы решили разобраться, почему вы вздумали так нелепо сбежать из санатория. Угон лодки… Да вы трезвы как стеклышко были – уж в милиции такие вещи сразу просекают… В общем, начали выяснять, не произошло ли чего неладного в эту ночь в санатории. И что мы узнаем – в одно из отделений Вантайска вчера приходит эта девушка и рассказывает о своих приключениях. По ее словам, она действительно была в баре санатория, где и познакомилась с вами.

– Потрясающе… Как видите, я говорю правду.

– Подождите. Во-первых, вы были трезвы. То есть, по паре коктейлей за знакомство вы выпили… Дальше рассказывать, или сами вспомните?

– Рассказывайте.

Но Зорин сказал о другом:

– Вы, наверное, знаете о таких вещах, как судебно-медицинская экспертиза?

– Конечно.

– Таким образом, вам будет интересно узнать, что результаты экспертизы по Малютиной вот-вот будут готовы. И что вам тоже придется готовиться к подобной процедуре… И отвертеться от нее у вас не получится.

Когда следователь завел речь об экспертизе, у меня в мозгу словно что-то щелкнуло.

– А кстати, где та рекламная листовка, которую вы у меня изъяли? – спросил я. – Надеюсь, вы взяли мои вещи с собой?

– Листовка есть, – сказал Зорин.

– Можно ее принести сюда? Я думаю, что-то она может разъяснить.

– Я, конечно, в этом сильно сомневаюсь, но давайте так и сделаем. До очной ставки еще есть время.

Зорин подтащил к себе телефонный аппарат, спросил у сержанта номер канцелярии и поговорил с кем-то… Минут через десять пухлая женщина в милицейской форме принесла папку, откуда следователь и извлек портрет, который я подобрал в типографии.

– Этот плакат, – сказал я, – мне знаком. Пока мы ехали в управление, я несколько раз обратил внимание, что точно такие же висят на столбах и щитах с объявлениями.

Зорин взял лист бумаги – обычный лист формата «А-четыре», отпечатанный на недорогой типографской машине в две краски. Надпись рядом с интеллигентным и одновременно волевым лицом призывала голосовать за кандидата в депутаты вантайского горсовета Степана Малютина. В самом низу листа приводились служебные данные – тираж, заказ, ответственный за выпуск (некто В. Прачкина) и где отпечатано (ИП Фишман Р.Л). До следователя не сразу дошло, что к чему, но потом он буквально выпучил глаза:

– Так получается, что вы… Хм, были с дочкой депутата? Или это совпадение?

– Можно, конечно, спросить об этом у самой Алины, – сказал я. – Но, знаете, тут все не так просто. И неизвестно еще, победил ли этот Малютин на выборах. Дело в том, что по городу развешаны такие же плакаты. Но я не уверен, что они точно такие же, как этот.

Странно посмотрев на меня, Зорин вновь взялся за телефон.

– Игнат Валерьевич? Это Зорин. Мне хотелось бы получить консультацию о некоторых политических событиях в городе… Да, про недавние выборы… И еще – пока суд да дело, надо бы отправить какого-нибудь расторопного мальчика найти предвыборный плакат… По кандидату в депутаты от местного округа. Непременно отпечатанного в типографии некоего Фишмана… Но это без разницы. И еще вопрос: как нам организовать обед для меня и для подследственного?.. Да бросьте вы про это! Тут действительно не так все просто… Превосходно.