Борис Седов - Рэп для мента Страница 39

Наконец Тягач вернулся.

Покряхтывая, он опустился на свой стул и мрачно оглядел собравшихся.

— Ну что, какие там дела? — не вытерпел Кабан.

— Дела, что называется, как сажа бела, — буркнул Тягач, налил себе водки и подцепил на вилку маринованный гриб, — идет-грядет зеленый шум. Приплыли мы прямиком ко всероссийской сходке.

— Оба-на… — протянул Миша-шестипалый, — и что?

— Да все то же, только вид сбоку. Ждет нас, голуби мои, отчет о проделанной работе, как граждане начальники изволят выражаться. И, как говорят те же граждане начальники, с возможными оргвыводами. Вот такие дела.

— Когда?

— Через неделю.

— И где?

— Ты, Миша, как не родной, в самом деле. Ну конечно же у нас, в Питере.

Кабан с силой вдавил недокуренную сигарету в пепельницу, Гробман привычно воздел руки к небу.

— Ай, ай, как нехорошо, — залопотал он, раскачиваясь. — Когда я еще хорошо управлял картами, как-то я видел такую сходку в Белгороде, так там потом поставили смотрящего из Москвы…

— Цыц, Зяма! — прикрикнул на него Тягач. — Не до твоих мемуаров сейчас.

Опрокинув рюмку, он долго жевал гриб, собираясь с мыслями.

— Арбуз во всех этих делах заноза! — прервал его раздумья Кабан. — Надо что-то решать. Правильно я говорю, Миша?

Миша-шестипалый кивнул и посмотрел на Тягача.

— По старшинству тебе говорить, Борисыч.

— Ладушки, — сказал Тягач, нахмурившись, — будем решать. Мое стариковское мнение такое. Арбуз, спору нет, вор уважаемый и авторитетный. Однако всю общину из-за него под удар подставлять негоже. И выход здесь, по моему стариковскому разумению, один-единственный и другого нет. Надо повернуть толковище на разборку не с питерской общиной, а с Арбузом лично, тогда все и срастется, и мы будем при козырях.

— Верно! — подхватил Кабан. — А для этого нужно сделать так, чтобы Арбуз не сам на сходку пришел, а чтоб мы его туда привели. Тогда можно обставиться, что для этого мы, мол, братву и встречаем, чтобы с полной уважухой ко всем непонятки разрешить. Так, Миша?

После небольшой паузы Миша-шестипалый дернул щекой и опять кивнул.

Все замолчали, настороженно глядя друг на друга. Один Гробман демонстративно закрыл глаза и тихонько бормотал что-то себе под нос.

Тишину нарушил Тягач.

— Решили так решили, — буркнул он, — здесь барышень нет, посрать да родить нельзя погодить. Берем Арбуза и точка. Со всем уважением к его заслугам, чтобы все было по понятиям, но берем. Держим до сходки и представляем на толковище, пусть братва судит-рядит. Все согласны? Говори, Кабан!

— Да.

— Ты, Миша?

— Да.

— Ну вот и все, суши портянки. Зяма, наливай!

Слежку Арбуз обнаружил сразу.

Подъехав поутру к своему офису на углу Литейного и Некрасова и выйдя из машины, он краем глаза срисовал неприметную вишневую «девятку» с тонированными стеклами, мирно припаркованную на противоположной стороне Литейного метрах в пятнадцати впереди. Стекло со стороны водителя было приспущено на пару сантиметров, из образовавшейся щели прихотливой змейкой вился сизый сигаретный дымок.

— Ну-ну, — вздохнул Арбуз, неторопливо прикурил и направился к входной двери из бронированного стекла.

Уже взявшись за грибообразную дверную ручку, он помедлил секунду и, не оборачиваясь, внимательно посмотрел на отражение «девятки» в полированной стеклянной поверхности. Отметил, что водительское окно уже закрыто, а обрубленная змейка табачного дыма медленно тает в воздухе на манер улыбки чеширского кота из сказки Льюиса Кэролла «Алиса в стране чудес».

Арбуз хмыкнул, рывком открыл дверь и прошел внутрь. В вестибюле его почтительно приветствовал плечистый наголо стриженный коренастый охранник в черном костюме, пиджак которого откровенно оттопыривался в районе левой подмышки.

Поманив его пальцем, Арбуз кивнул на «девятку» и коротко спросил:

— Давно?

— Да уж минут двадцать, как маячат, Михаил Александрович. Я их на мониторе засек. Проверить?

— Не надо. Тюря здесь?

— Здесь. Как раз насчет финской древесины приехали, разбирается.

— Хорошо.

К себе на второй этаж Арбуз подниматься не стал. Вместо этого он отошел в глубь вестибюля, достал мобильник, пощелкал кнопками.

— Тюря? Спустись-ка вниз, дело есть.

В ожидании Тюри Арбуз задумчиво покусывал короткую толстую антенну мобильника. Торчать целый день в офисе он сегодня не собирался, планировал заехать минут на десять, посмотреть, как идут дела, а потом навестить Романа с Лизой, оставив на хозяйстве верного Тюрю. Роман с Лизой еще вчера были препровождены в надежное бунгало на Карельском перешейке — в то самое, в котором Арбуз прятал выкраденного из «Крестов» Чернова до его отправки за границу.

И вот на тебе, хвост. Очень любопытно узнать, кто же это так трогательно о нем заботится. Ага, а вот и Тюря.

— Вишневую «девятку» видишь? — вместо приветствия спросил Арбуз.

— Вижу, Череп уже докладывал.

— Слушай сюда. На Некрасова телефон-автомат, знаешь?

— Да.

— Выйди через двор и дуй туда. Позвони в ментовку, скажи, что видел, как в вишневую «девятку» садились подозрительные черножопые, какие-то мешки там у них странные, у одного распахнулся пиджак, и ты засек под пиджаком… ну, хотя бы пистолет. Или нет, лучше обрез. Дашь адрес и сразу отбой. Понял?

— Как не понять! — улыбнулся Тюря. — За последние взрывы ментам хвост накрутили, землю роют насчет терроризма. Враз будут здесь всем кагалом, палку срубить на халяву, благо отделение за углом…

— Правильно мыслишь. Действуй!

Проводив Тюрю, Арбуз поудобнее устроился у приоткрытого по случаю жаркого дня окна, не выпуская из виду вишневую «девятку». Менты не заставили себя долго ждать — терроризм и впрямь нынче в почете.

Не прошло и десяти минут после ухода Тюри, как с улицы Некрасова на Литейный с визгом вырулили два милицейских уазика и намертво блокировали «девятку» с двух сторон. Из уазиков высыпали автоматчики в касках и бронежилетах, взяли «девятку» на прицел. Один из них осторожно постучал в тонированное стекло.

— Эй, в машине! Вышли без глупостей наружу и предъявили документы.

После небольшой паузы двери «девятки» открылись и из нее выбрались двое средних лет мужичков вполне обыкновенной наружности.

— Ба, знакомые все лица, — пробормотал Арбуз и отвернулся.

Дальнейшее его уже не интересовало.

Мужичков этих он прекрасно знал — это были Шуруп и Кактус, самые что ни на есть доверенные лица разлюбезного Якова Борисовича Тягайло, сиречь Тягача. Несмотря на незамысловатую внешность, были они великими мастерами на всякие хитроумные штуки. Тягач их берег и использовал только в делах исключительной деликатности и ответственности — например, в таких, когда оказывалось позарез необходимо, чтобы, скажем, какой-нибудь важный и хорошо охраняемый человек вдруг бесследно исчез.

Из-за приоткрытого окна было слышно, как Шуруп с Кактусом что-то плаксиво канючили, а также отрывистые команды ментов, приступивших к досмотру «девятки». Арбуз покачал головой и направился к себе в кабинет.

Проходя через приемную, он кивнул привставшей было Танюше: — Меня нет!

Расположившись в уютном кожаном кресле на колесиках, Арбуз закинул ноги на стеклянную столешницу и задумался. Ай да Тягач! Ну и зачем ему все это понадобилось? В то, что Тягач вознамерился его, Арбуза, просто-напросто грохнуть, Арбуз ни на секунду не поверил, несмотря на весьма красноречивое для понимающих людей присутствие под окнами фирмы «Пиксель» таких специалистов, как Шуруп с Кактусом. Слишком привержен Тягач к старинным воровским законам, чтобы пойти на такой откровенный беспредел по отношению к другому авторитетному вору. Да и по делам они никак не пересекались, наоборот, даже иногда помогали друг другу — ведь сферы влияния давно уже были разграничены по обоюдному сердечному согласию.

Инцидент по поводу Корявого, конечно же, не в счет — так, рабочий момент, поговорили, всё выяснили и разошлись. Тогда что же?

А вот мы сейчас это у него у самого и выясним.

Арбуз рывком снял ноги со стола, пододвинул к себе телефон и набрал домашний номер Тягача.

Трубку поднял Зяма Гробман.

— Ой, Михаил Александрович, дай бог вам здоровья, как я рад вас, так сказать, слышать… — затараторил он, как только услышал голос Арбуза.

— А что, есть основания сомневаться в моем здоровье?

— Типун вам на язык, Михаил Александрович, что вы такое говорите…

— Яков Борисович далеко?

— Здесь, здесь, тоже так будет рад с вами поговорить, что я даже не знаю…

Из трубки донеслось шуршание, и после непродолжительного молчания раздался низкий голос Тягача: