Владимир Константинов - Право на месть (Страх - 2) Страница 39

- У меня на этот счет есть кое-какие соображения, Виктор Ильич.

- Какие еще?... Рассказывай, ага.

И Варданян поделился с боссом планом, созревшем ночью. План тому явно понравился. Он сел за стол, проворчал:

- Давай того... Действуй, ага... Но если и на этот раз... Пеняй на себя.

И генерал понял, что на этот раз гроза пронеслась мимо. Встал, попрощался и вышел. И лишь вернувшись к себе в кабинет, дал волю обуревашим его чувствам, длинно и грязно выругался. Его даже слегка подташнивало от ненависти к этому черту лысому, карикатуре на человека. Присосался паучина к телу страны и сосет из неё последние соки. "Шлепнул бы его кто", впервые подумал Варданян о смерти босса, как о наилучшим для себя и других варианте. Потрясая увесистыми кулаками, мстительно проговорил:

- Ты, сученок, ещё запомнишь, как дурачить заслуженного генерала. Ты, козел, ещё очень об этом пожалеешь! Это я тебе обещаю.

Глава восьмая: Говоров. Неудачное начало.

Моя Пенелопа каждый раз ждала моего возвращения, будто второго пришествия Христа. При моем появлении лицо её расцветало улыбкой, а плоть трепетала и алкала общения со мной, причем, самого тесного. Уф! Если так дальше пойдет, то через неделю я буду походить на ипохондрика, устало таскающего по земле бренную оболочку. Ни на что другое я уже буду не способен. Факт. Ситуация! Глядя на Майю Павловну, я вспоминал мою несравненную Танюшу, и чувствовал себя большим свинтусом перед обоими. О-хо-хо! За что страдаю? За что терплю моральные муки? Меня мучили великие сомнения - правильно ли я поступил, ринувшись в объятия этой Минервы? Одно утешало, что делаю я все это не для собственного удовольствия, а пользы дела для.

Сегодня вид у Майи Павловны был особенно торжественным, даже таинственным. Она бросилась ко мне на шею, опрокидывая на диван. По прежнему опыту знал, что любое проявление мужской силы её лишь раззадоривало и воодушевляло. Потому решил призвать к её рассудку.

- Майя, имей совесть! - возмутился я. - Ты забыла самую простую, я бы даже сказал, банальную истину, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. А ты, не накормив, набрасываешься на меня, как пикадор на несчастного быка. Это не гуманно и по большому счету бесчеловечно.

Она вскочила и дурашливо отрапортовала:

- Праздничный ужин на столе, мой генерал! - Указала на дверь гостиной.

- У тебя какое-то торжество?

- А как же. - Она приложила правую руку к виску. - Разрешите доложить о выполнении вашего задания, мой генерал!

- Ты разговаривала с Сосновским?

- Более того, - я с ним встречалась и даже позволила поцеловать себя в щеку. Брр. При одном воспоминании об этом меня тошнит. Его шеф безопасности будет ждать твоего парня послезавтра в два ноль ноль. Постой, я все записала. - Она взяла лежавшую на диване дамскую сумочку, раскрыла, достала из неё записную книжку, раскрыла, протянула мне. - Вот.

"Варданян Алик Иванович. 510 комн., в два часа", - прочел я. С этим хомо-вульгарисом я имел несчастье встречаться пару лет назад. Эти встречи едва не закончились для меня трагически. Факт.

Утром я позвонил Иванову и попросил подготовить Шилову соответствующую легенду.

- Сделаем, - пообещал он. - Сейчас же свяжусь с томичами. Как вы там? Узнали что-то о Беркутове?

- Пока - нет. Этим занимается Колесов. Местные парни обещали помочь.

- Главное, чтобы с ним было все в порядке. Остальное - мелочи, - и олигарх этот, и вся его камарилья. Все они и мизинца Беркутова не стоят. Если нужна будет помощь, звони, не стесняйся.

После этого попросил Колесова срочно связаться с его знакомыми с Петровки с тем, чтобы обеспечить "племянника" Окуневой надежными документами.

- Когда нужны документы? - спросил он, беря лист с данными брата Окуневой.

- Уже сегодня. В крайнем случае, завтра утром.

- Когда же они успеют? - озадачился Колесов. - Там ведь надо печати изготовить.

- Надо, Сергей Петрович, надо. Иначе мы провалим всю операцию.

- Да, задачка... Хорошо, постараюсь.

Но утром следующего дня меня ждал неприятный сюрприз. Когда, возвращаясь от Окуневой, я уже подходил к зданию Института усовершениствования прокурорских работников, обнаружил метрах в двадцати позади долговязого блондина лет тридцати с лицом злостного неплатильщика алиментов - хмурым и замкнутым, неотступно следовавшего за мной. Этого субъекта я видел на перроне метро, когда садился в вагон. "Филер!" - понял я и откровенно запаниковал. Кто он? Человек Петрова или Варданяна? Впрочем, какая разница. Оба они служат одному хозяину. Да, но каким образом они на меня вышли? Где и когда я обзавелся "хвостом"?

И я понял, что обращаться за помощью к Майе Павловне было с моей стороны непростительной ошибкой. Теперь о внедрении Шилова в систему безопасности олигарха не могло быть и речи.

Глава девятая: Беркутов. День сюрпризов.

Я нашел Одинокова в спортзале, таскающим на загривке здоровенного бугая, рыжего, с дебильной улыбающейся рожей. По всему, тому очень нравилось такое положение вещей.

- Паша, - окликнул я Одинокова. - Ты что это таскаешь этого "малыша". Он что, парализованный?

Мой новый друг дотащил бугая до меня, наклонился.

- Слезай, Вова, приехали, - сказал он своему наезднику, едва переводя дыхание. Майка его была мокрая от пота.

Вова покинул шею Одинокова с явной неохотой, даже перестал улыбаться и неприязненно взглянул на меня.

- Как встреча с шефом? - спросил меня Павел.

- Прошла в теплой и дружественной обстановке. - Я покрутил на пальце ключи от квартиры. - Это - её итог.

- Что же это?

- Ключи от новой квартиры. Кстати, она в том же доме, что и твоя.

- Поздравляю!

- Спасибо. Предлагаю это дело обмыть.

- Успеется. Сегодня наша смена. Обмоем после дежурства. Вова, обратился он к "малышу", продолжавшему лупить на меня нехорошие глаза, знакомся. Это наш новый товарищ Дмитрий Беркутов.

- Вован, - пробасил тот и так жиманул мою руку, что я едва не заревел от боли.

- Сила есть, ума не надо, - сказал я, тряся онемевшей рукой.

- Чего? - не понял он.

- Сильный, говорю, ты, Вова, малый. Прямо русский Шварцнегер. С детства, наверное, тренируешься?

- Ну, - кивнул он. - А кто это тебя так, - указал пальцем на мою синюшную физиономию.

- А-а, не спрашивай, Вован. Было дело. Развязал мешок с кулаками, придурок.

- Ну ты даешь! - разулыбался он. Я начинал ему нравиться.

- А мне сегодня тоже заступать на дежурство? - спросил я Одинокова.

- Конечно. Сегодня в два заступаем.

- А почему не с утра, как у всех людей?

- Так здесь было заведено ещё задолго до меня.

- И как долго будем охранять задницу этого козла?

Павел нарисовал на лице недовольство, многозначительно покосился на Вована, холодно ответил:

- Мы дежурим по двадцать четыре часа - с двух до двух. Сутки дежурим, двое отдыхаем. Нормально. И потом, когда олигарх возвращается домой, мы имеем возможность попеременно отдохнуть. - Он посмотрел на часы. - Осталось полтора часа. Ты подожди, я сейчас приму душ и мы с тобой где-нибудь пообедаем.

За обедом Одиноков меня предупредил:

- На квартире есть телефон. Не вздумай по нему звонить своим.

- Прослушивается?

- Не только он, но вся квартира.

- Спасибо, Паша! Позавчера ты спас мою жизнь, сегодня - репутацию. Ты мой ангел хранитель. Дай тебе Бог доброго здоровья.

- Нашел ангела, - рассмеялся Одиноков. - Келлер - ангел. Тебе не кажется, что звучит это несколько двусмысленно? - А глаза его стали по-коровьи печальными.

Перед заступлением на дежурство Одиноков познакомил меня со всеми охранниками смены. Кроме известных мне уже Мосла, Шухера и Вована были ещё два Александра, похожие друг на друга, как щенки боксера одного помета. Крепкие, ладные, жизнерадостные. По всему, хорошо им живется на белом свете, уютно. Итак, олигарха охраняют семь человек. Не хило.

Одиноков поставил меня у дверей приемной Сосновского. Где тот меня и увидел, вернувшись с обеда. Подошел, долго с удовольствием рассматривал. Проговорил, будто ворон прокаркал:

- Здравствуйте, ага!

На этот раз я решил не зарываться и не безобразничать. Пора ереси и вольнодумства прошла. Теперь он мой босс и я должен вести себя соответственно. Поэтому почтительно ответил:

- Добрый день, Виктор Ильич!

- Кольцов?

- Беркутов, - вежливо я его поправил. - Кольцовым я был два года назад.

- А, ну да... Это конечно... Дмитрий э-э-э...

- Константинович.

- Это конечно, ага... Как поживаете, Дмитрий э-э-э... Константинович.

- Замечательно, Виктор Ильич! Это видно по моему лицу. Стоит лишь посмотреть, и становится ясно, что счастливее человека в принципе не может быть.

Олигарх заливисто рассмеялся.

- Шутка, ага?... Смешно... Я рад, что вам у нас того... Нравится, ага... - Он отечески похлопал меня по плечу и прошел в приемную.

Вот козел! С каким бы удовольствием я вмазал по его лоснящейся роже. Но ничего, лелею надежду, что когда-нибудь мне все же удастся осуществить свою мечту.