Джон Макдональд - Молчание золотых песков Страница 39

— И где он сейчас, — добавил я. — Когда я интересуюсь тем, где он находится в данный момент, прежде всего мне хочется знать, не прячется ли он у нас за спиной. Вот как его боюсь, Мейер. К сожалению. Он был так горд собой, так, черт побери, доволен, когда повернул голову Лайзы, чтобы она смотрела на меня своими пустыми безумными глазами. В его удовольствии было что-то странно невинное, как будто он ничего не видел в этом дурного. Он был похож на маленького ребенка, который смастерил летающего бумажного змея и хотел, чтобы я сказал ему, как это здорово. Он пытался говорить жестко. Как в кино. Но как будто считал, что непременно должен это сказать. Словно это было обязательной частью какого-то ритуала. После этого между нами должна была появиться какая-то связь, какие-то особые личные важные отношения. Черт, не могу объяснить этого так, чтобы было понятно.

— Похоже, у него один из видов психического расстройства, о котором я когда-то читал, Тревис. Он — настоящий активный социопатический садист. Они сообразительные, ловкие, энергичные, компетентные. Незаменимы в тех областях, где требуется точность, — таких, как математика, бухгалтерское дело, прикладные науки. Жестоки, расчетливы, хитры. Не верят в добрые намерения окружающих, потому что, не имея возможности сравнивать, полагают, что у всех у нас такие же холодные и пустые души. Они индивидуалисты. Могут быть обаятельными, если захотят. Сексуально заторможенны, часто импотенты. Когда Мэри попыталась убежать от него, а он ее настиг, они упали, и она получила серьезную травму. Это возбудило его. Теперь он знает, чего хочет, а хочет он интересных эпизодов, таких, как с Лайзой. Деньги для него имеют значение только с точки зрения того, сколько таких эпизодов можно на них купить. Он не боится зла. Боится только быть пойманным. Его надо воспринимать как скучающего ребенка, который делает неожиданное открытие, что это так интересно — пойти в зоомагазин и купить мышку, принести ее домой и возиться с ней, пока она не сдохнет. Жизнь ему уже не кажется скучной. Она необыкновенно волнующа. Мышка позволяет ему почувствовать это, и он любит мышку до конца ее дней. Можно даже сказать, что ребенок относится к мышке со всей любовью, на которую только способен.

— Господи!

— Дошло, наконец? Гладить лоб Лайзы, вытирать покрытое испариной лицо Гарри — это имитация чувств. Можно даже представить, что он говорил Мэри нежные слова, потому что это доставляло ему удовольствие, приносило облегчение. Он не сумасшедший в общепринятом смысле этого слова. Он не способен испытывать ни вины, ни стыда. Если его поймать, он будет чувствовать ярость и негодование по поводу того, что игра закончилась слишком быстро. Он хочет как можно дольше оставаться свободным и вне подозрений. Карьера становится для него гораздо менее важной, чем раньше. Я полагаю, что для него все кончится через неделю.

Какое-то время мы ехали в молчании.

— Мейер… А каким образом удалось зацепить этого Вуди?

— Я напомнил ему, что он как-то подкинул мне информацию о приблизительной стоимости активов на одном из его доверительных счетов без согласия на то самого клиента или ответственного работника банка. Банки относятся к тайне вкладов очень серьезно. Вуди подумал и сказал, что будет счастлив помочь мне выяснить все относительно трехсот тысяч.

— Откуда ему стало известно, что Гарри лишился права производить сделки с ценными бумагами?

— Не знаю. Возможно, позвонил своему человеку в «Сигейт» и спросил, какую стоимость активов будет иметь стотысячный пакет ценных бумаг Гарри. Сотрудники банка очень строго соблюдают правила Организации торгового сотрудничества.

— А он не мог перевести деньги на другой счет?

— Нет, если он уже однажды сделал это.

— Ох уж этот переживающий упадок кооперативный и строительный бизнес… А как насчет тех семисот тысяч, которые он намеревался получить от «Сигейт»?

— Если они решили произвести благоустройство территории, тогда, думаю, ему придется подождать, пока общественные деньги не вернутся в «Сигейт».

— Значит, они уйдут на оплату других долгов, и тогда бизнес Гарри потихоньку сойдет на нет и умрет?

— Разумное предположение.

— Диссо должен затащить Гарри куда-нибудь и держать его там. Гарри и его машину. Учитывая трудности транспортировки, здесь нужны математическая логика и тактика, Мейер. Если он привезет Гарри к нему домой…

— Жилой комплекс на Вест-Палм на берегу залива. Квартиры сдаются внаем. Вряд ли он поедет туда.

— Полагаю, у тебя есть его телефон?

— Ты же просил меня проверить его, помнишь?

— И какое у тебя общее впечатление?

— Очень скучный человек, компетентный и без чувства юмора.

— Ты знаешь, как называется этот жилой комплекс?

— Лучше бы мне не знать. «Палм-Виста-Гарденс». Д-2.

— Тормози у первой телефонной будки после того, как мы съедем с главной магистрали.

Мейер остановил машину на бензозаправке у сверкающего ряда торговых автоматов под крышей из пластикового тростника неправдоподобно зеленого цвета. Я позвонил из будки аварийного телефона, стоявшей на зацементированной дорожке. Я надеялся, что жилой комплекс «Палм-Виста-Гарденс» достаточно большой, чтобы иметь на своей территории административный офис. Так оно и было.

Мне ответил гнусавый женский голос.

— Надеюсь, вы сможете мне помочь. У вас есть свободная меблированная однокомнатная квартира?

Это была не слишком толковая женщина. Она пробормотала что-то, но тут же с испугом взяла свои слова обратно и стала ругать себя разными словами, в основном «старой дурой».

В конце концов она обнаружила, что один из их клиентов, «милый молодой человек», который всегда исправно платил за квартиру за месяц вперед (такую особую услугу они предоставляют «милым молодым людям» из новой компании «Сигейт»), приходил тридцатого апреля, это было в последнюю пятницу месяца, и оставил уведомление. Он сказал, что через неделю освобождает квартиру. А это значит… восьмого? Нет. Седьмого. Да. В следующую пятницу. Они могли бы сдавать ее снова со следующего понедельника, если уборка не займет много времени. Это номер Д-2, что означает квартира номер 2 в корпусе Д. Просто приходите в офис. Но не слишком медлите. Эти квартиры очень быстро занимают милые молодые люди, если, конечно, у них нет домашних животных. Или малолетних детей, что то же самое. Я подумал, интересно, а как они относятся к шумным золотым рыбкам, тем, которые выскакивают из воды, резвятся и плещутся, вспенивая воду.

Я попытался отогнать все здравые мысли, думая о разных второстепенных вещах. О золотых рыбках. О бензине, не содержащем свинца. О снижении количества осадков. Я пошел к машине, вспомнив, что оставил дешевенький фотоаппарат на заднем сиденье. Это была существенная деталь моего туристического снаряжения. Мейер стоял рядом со взятой напрокат машиной и пил апельсиновую шипучку из банки. Мне вдруг показалось безрассудством то, что Мейер не маскировался под туриста. Пол Диссо прекрасно знал, кто я такой и где живу. И если он ездил в Байя-Мар на разведку, как сделал бы каждый скрупулезный парень, он мог докопаться, что Мейера связывали со мной некоторые непонятные, но, очевидно, прибыльные рискованные дела. Поэтому, даже полагая, что я благополучно покинул прекрасные пляжи Гренады, он мог счесть весьма вероятным, что мой страховой полис находится у Мейера, а тот припрятал его в надежном месте. Таким образом, процентное отчисление…

Я так задумался, что в какой-то момент Мейер уставился на меня и сказал:

— Что, черт побери, не так, Трев?

Губы не слушались меня. Тревога заразительна. Мейер быстро подошел, сел за руль и лихо, словно подросток, вырулил в поток мчащихся машин. Наконец мне удалось выговорить два слова:

— Не гони.

Остальные слова я приберег для номера в шумном мотеле. Я попытался улыбнуться Мейеру:

— Прости. Сам не знаю, какого черта…

Тут я почувствовал неожиданное и унизительное жжение в глазах и поспешно отвернулся, чтобы сморгнуть слезы, пока Мейер их не увидел.

Вскоре я уже стоял спиной к нему, уставившись в щель между планками жалюзи на боковую стену ресторана и мусорные баки, окруженные ореолом жужжащих навозных мух. Затараторив слишком быстро и беспричинно хихикая, я сказал:

— Есть такая старая история об одном отважном и благородном охотнике, который бесшумно пробирается сквозь джунгли, идя по следу большой черной пантеры. И вдруг постепенно начинает понимать, что эта пантера тоже охотится и, может быть, она поджидает, распластавшись на той толстой ветке впереди или позади того куста или в тени упавшего дерева, пошевеливая кончиком черного блестящего хвоста и играя плечевыми мускулами. Я напуган, я надеялся, что этот сукин сын быстро уберется отсюда, а этого не произойдет до пятницы и…