Аркадий Карасик - Последняя версия Страница 39

Мощная полотно, похожее на вход в долговременное фортификационное сооружение, открылось на удивление легко, ни разу не скрипнув. Второе, более легкое, скрипнула, будто недовольно вздохнуло. Я посветил фонариком и огляделся. После дневного посещения ничего не изменилось. Сумрачными четырехугольниками застыли мониторы, на столе депозитарши - пустота, бумаги убраны либо в ящики, либо в огромный сейф, стоящий в углу.

В комнате темно. Включить настольную лампу? А почему бы и нет пожарный начальник обязан осмотреть помещение, выявить включенные нагревательные приборы, попробуй сделать это в темноте.

Нажал клавишу на основании настольной лампы. Еще раз огляделся. Ничего подозрительного.

Поколебавшись, включил компьютер и мысленно перебрал предстоящие манипуляции... Включатся панели - правая и левая... Вызвать нужный каталог... Найти имя файля, распаковать его... Потом - следующий...

Пальцы действовали осторожно, ощупывая символы на клавиатуре, как минер ощупывает взрыватель обнаруженной мины. Монитор доброжелательно подмигивал, при допущенных мною ошибках, тревожно пищал, выбрасывая на экран подсказку.

Наконец, нужный мне файл раскрылся. Перечень акционеров, количество проданных им акций, сумма вкладов. По экрану побежали фамилии. С номерами сертификатов, указаниями о количестве акций, их стоимости. Много фамилий, незнакомых и знакомых. Волин... Еще раз Волин... Волин... Волин... Суммы небольшие, мало о чем говорящие... Ага, вот и Второв появился! А вот ещё один знакомый персонаж - Богомол... Богомол... Богомол...

Все правильно и обоснованно - расплачиваются росбетоновцы дивидентами, берегут свой основной капитал. Суммы сранительно небольшие, не угрожают банкротством...

И вдруг палец оторвался от клавиши, навис над ней, будто топор палача над шеей жертвы.

Севастьянов? Фамилия тоже знакомая - депутат Госдумы, помощник которого получил через Светку таинственный конверт. Сумма настолько значительная, что в глазах зарябило от множества нулей. И - главное - дата, когда был оформлен сертификат - день убийства Вартаньяна.

Сдерживая волнение, я просмотрел файл до конца. Фамилия Севастьянова больше не появлялась, а другие меня теперь не интересовали.

Жаль нельзя взглянуть на сертификат - кто его подписал? Главбух понятно, но это ничего не дает: умный главный бухгалтер никогда не полезет на рожон, не станет конфликтовать с начальником. А вот левая подпись меня серьезно беспокоит: Пантелеймонов или Вартаньян? Кто из них повязан с законодательной властью, кто подкармливает народного избранника? Ответы на эти немаловажные вопросы могут не только приоткрыть тайну расправы с заместителем генерального, но и вывести следствие на более высокий уровень.

Итак, содержимое таинственного конверта просвечено - сертификаты на акции. За что депутат получил такой богатый подарок, какую услугу он оказал Росбетону и лично Вартаньяну? Или - Пантелеймонову, который мог приказать подчиненному передать по назначению оформленный документ?

Кажется, эти вопросы так и останутся безответными, ибо они похоронены вместе с убитым главным экономистом.

Может быть удастся послезавтра - теперь уже - завтра - кое-что узнать у Слепцовой. В частности - кто приказал ей оформить документы на продажу акций и кто подписал сертификаты. Под влиянием коньяка и моего мужского обаяния Ефросинья Никитишна раскроется, как роза, впустив в свои тайны умелую "пчелку". Если не получится в кафе - придется впервые изменить Светке, пойти на "приступ" хозяйки депозитария в её трехкомнатной увартире. Там-то уж я добьюсь своего, непременно добьюсь! Как в прошлом добился свего продавец киви и бананов.

Дай-то Бог!

А сейчас пора двигать к спящей Светке, которая и во сне, наверняка, мечтает о пробуждении под моими ласками.

На всякий случай обошел все четыре этажа административного корпуса, для вида открывал и закрывал двери. Мучила навязчивая мыслишка - за мной следят, фиксируют каждый шаг, каждое движение. Несколько раз я резко поворачивался, окидывал взглядом полутемный коридор. Никого! И все же кто-то находится вблизи - прячется за поворотом, выглядывает из-за приоткрытой двери на лестницу.

Глупости, конечно, все это - игра расшалившихся нервов.

Наконец, спустился в вестибюль.

Ночной сторож лениво пережевывал яблоко. Отрежет дольку и медленно отправляет её в рот, прожует - режет новую. В той же позе, в которой я оставил его полтора часа тому назад... Значит, если, на самом деле, кто-нибудь следил за мной, то это был не Молчун.

Увидев меня, дежурный вопросительно поглядел в лицо. Дескать, все ли в порядке, нет ли необходимости вызывать милицию или пожарную команду?

- Все в норме, - зевнул я. - Сейчас похожу по территории и - домой. Спать хочется зверски. С раннего утра на ногах.

Сторож кивнул и изобразил понимающую улыбку. Действительно, не мешает - на боковую. А вот ему предстоит полубессонная ночь - часа в три прикурнет на утлом диванчике, а в шесть уже подниматься. Появятся уборщицы, заберут ключи, разбегутся, трещотки, по этажам и кабинетам. В семь примчится, будто погорелец на пожар, генеральный...

Так или не так расшифровываются взгляды и гримасы угрюмого дежурного не знаю. К тому же, мне не до анализа мыслей и настроения Молчуна - дома, укутавшись с головой в жаркое одеяло, спит Светка. Головой - на своей подушке, ногами - на моей половине кровати. И мне ужасно хочется разбудить её. Так разбудить, чтобы до утра не сомкнула глаз, наслаждаясь близостью с сопостельником.

И я покинул административный корпус.

Вторая остановка - в калитке ворот. Сама Себя Шире зевает и тут же крестит согрешивший рот. Ей не столько хочется спать, сколько донимает скука - с самого вечера ни с кем словечком не перебросилась, никому косточки добела не отмыла, никого на мелкие кусочки не разобрала.

С ума можно сойти!

И вдруг появился человек, с которым грех не посудачить, не отвести душу. Плюс к скуке - женское чувство, стоящее на втором месте после любви любопытство. Обычно начальник пожарно-сторожевой службы Росбетона либо всю ночь дежурит, либо уходит вечером домой и появляется только утром. Что его заставляет бежать, сломя голову, в три часа ночи? Может жинку заревновал или под прикрытием ночной работы порешил навестить любовницу? Ну как тут удержаться, не поразведать, а поутру пустить по кабинетам и цехам Росбетона свежую сплетенку? Проведает Алферова - вот будет смеху!

- Куды торопишься в ночное времячко, Сергеич? - загородила мне дорогу Семеновна могучей своей фигурой, более похожей на сейф главного бухгалтера. - Самые разбойничьи часы наступают опосля трех... Мой покойный муженек так говорил, а он-то знал почем фунт лиха да кило беды...

Пришлось притормозить. Не прыгать же через бабу? Обойти - бесполезно, она так закупорила калитку - мышь не пролезет...

- Почему же разбойники промышляют именно после трех? - равнодушно поинтересовался я. - Лучше - под утро, когда сон крепкий... Может быть ваш супруг именно это имел в виду?

В Росбетоне тайны держатся, как вода в решете. Поэтому я слышал сплетню об умершем муже Семеновны. Мужик был нечист на руку: мог ободрать пьяного, почистить оставленную незапертой квартиру, вытащить из сумки зазевавшейся бабенки кошелек... По нынешним временам - мелочевка, а по тогдашним - серьезные преступления. Короче, профессионал среднего уровня.

Поэтому мнение умершего супруга для безутешной его вдовы - закон, который невозможно опровергнуть, опасно критиковать. В отместку за туманные сомнения в профессионализме супруга сторожихи я получил разгневанный взгляд и пренебрежительную гримасу.

- В мущинские дела не лезла и по сей день не лезу. Но мой Пантюша ведал о чем говорил... Опосля трех - самое разбойное времячко! - с нажимом повторила Сама Себя Шире.

- Тогда мне нужно торопиться, - с нарочитым испугом поглядел я на наручные часы. - Пока добегу до дома, пока поднимусь на лифте - аккурат три часа пропикает... Спасибо вашему Пантюше, может он через вас вызволил меня из беды.

- Беги, Сергеич, поторапливайся, милый, - разнеженно всхлипнула сторожиха и полезла в глубокий карман теплой своей куртки. - Береги тебя Бог, начальник...

Сейчас достанет допотопный дедов фонарик и три раза мигнет, направив его в сторону парка, мелькнула в моей голове нелепая мысль. Вдруг не зря энкавэдэшный старикан поменялся дежурствами - вместо себя подставил подельницу?

Но вместо фонарика - горсть леденцов.

- Пососи по дорожке, милая, легче станет дышать да и дурные мысли сладость прогоняет...

Не знаю, как помогают конфетки, но смутные предостережения Семеновны насторожили меня, подняли в душе волну самого настоящего, позорного для сыщика, страха. Всячески ругая себя за слабоволие и трусость, я старался итти медленно, внимательно оглядывал дорогу и окружающие её насаждения.

Вошел в запущенный парк. Темные провалы между деревьями, аллея, освещенная тусклым светом фонарей, которые ещё не успели разбить пацаны, неухоженный асфальт покрыт выцветшей прошлогодней листвой, ветками, камнями, мусором. Кое-где поблескивают бутылки из-под водки, пакеты из-под кефира и молока, конфетные обертки. Какой-то шутник повесил на кусте несколько использованных презервативов - символов современной безопасной любвишки.