Светлана Борминская - Священная швабра, или Клуб анонимных невест Страница 39

Утром перед руководителем службы безопасности холдинга «Тара. Упаковка. Удобрения» сидел похожий на зонт человек, придерживая рукой челюсть, и пытался доложить обстановку.

— Зря Сидоров ты поехал туда один, зря… — Пикорин пружинисто пробежался по кабинету и вдруг резко остановился, разглядев остатки борща на костюме сотрудника. — Значит, у бабки есть любовник-боксёр?..

— У её сожителя кличка Камуфляж, и у него вот такое мурло! — показал ширину чужого «мурла» Сидоров.

— Ладно, Сидоров, лечись, — вздохнул Пикорин. — Значит, говоришь, Камуфляж?..

Сидоров утвердительно икнул и, хромая, покинул кабинет.

План «Бабка в Камуфляже» предстояло осуществить в ближайшие дни, садясь в машину, размышлял Пикорин. Назавтра служба безопасности холдинга обнаружит пустую съёмную квартиру — Зинаида Афанасьевна Хариотская и её сожитель «Камуфляж» уедут из Пушкино в неизвестном направлении, захватив с собой мальчика.

Пыльный «бентли-континенталь» медленно объехал стройку и остановился чуть поодаль у ворот двухэтажного особняка в стиле нео-ампир. Ворота особняка скрипнули, и из машины показались костыли и загипсованная нога.

— Не убежишь теперь! — счастливо вздохнул Гончаров, обводя глазами свой дом с двенадцатью спальнями.

Им так много надо было рассказать друг другу о своей жизни, поэтому они проговорили всю ночь.

— Ты не думай, я взяла Пашку к себе, когда он ещё и ходить-то не умел по просьбе его второй бабушки Земфиры. У меня и свидетели есть, Миша!.. Его вторая бабуля и не думала тогда предъявлять на внука свои права, — Ирина вытерла слёзы. — А где ты пропадал?..

— Дашка подменила гирю из золота на весах Фемиды в музее Брюссельского университета права, положив на место гири оловянный портсигар за тридцать центов, — Гончаров покосился на потухший огонь в камине и вылил туда остатки вина. — Ира, ну что ты смеёшься? Если бы ты только знала, как тяжело мне живётся, пожалей хоть ты меня… Чтобы замять скандал, я подарил университету всё, что порекомендовал мне ректор, а Дашку на месяц отвёз в закрытую клинику для клептоманов. Ректор обещал, что после лечения Дашка вернётся в университет. Ну, если конечно не обчистит до лета клинику, в которой сейчас лечится. Перестань меня щекотать, Ира!..

— А ты меня!..

Над Москвой шелестела тихая ночь, а в особняке на Радужной улице снова затопили камин.

В храме заканчивалась вечерняя служба. Ирина больше часа молилась, прислонясь лицом к холодному стеклу иконы «Знамение Непорочной Девы Марии». Трость, на которую она опиралась, валялась рядом на полу.

Примерно через час, прихрамывая, Ирина шла к метро, где они договорились встретиться с Лерой. В кронах лип на Литовском бульваре дрались воробьи, и было очень жарко для конца мая.

— Лерка, а помнишь, как я радовалась, когда купила эту квартиру в кредит? — Ирина сняла с головы газовый шарф и сунула его в карман. — У меня и в мыслях не было, что когда-нибудь отсюда украдут моего сына…

Лера курила, и по её отрешённому лицу трудно было понять, о чём она думает.

— Слушай, ну, неужели ничего об этой бабке так и не слышно? — Лера раздражённо огляделась. — А милиция-то что?..

— Ничего, — отмахнулась Ирина. — Дом стоит закрытый. Соседи уверяют, что никакого внука у Афанасьевны нет, а квартиру, которую она снимала с сожителем, уже сдали другим людям.

— Я тебя жду-жду, а ты всё не приезжаешь, и телефон твой чевой-то не отвечает!.. — ворчливо пропел кто-то сзади. — Вот, явилась, наконец, не запылилась… А чего с палкой-то?..

Ирина вздрогнула, а Лера от неожиданности уронила сумку. Сзади них стояла незнакомая старуха в выгоревшем болоньевом плаще и с такой же сумкой. Голова старухи мелко и как-то неубедительно тряслась.

— А вы кто, извините?! — вскрикнула Ирина. — И откуда вы меня знаете?

— Ну и память у тебя, — театрально попятилась от Ирины бабка. — Ты ж мне телефон оставляла и обещала денег, если я позвоню тебе насчёт мальчика. Забыла, что ли?..

— Подождите, а когда я вам оставляла свой телефон?! Простите, но после аварии я почти ничего не помню, — воскликнула Ирина, делая к старухе шажок. — Скажите, а вы, правда, что-то знаете про моего сына?.. Где он, скажите, я вас умоляю!

— Мне как Афанасьевна его подкинула, так и жду тебя второй месяц уже, — ворчливо перебила её бабка. — Раз приехала, а тебя нет… И имей в виду, я на твоего сорванца потратилась, и внучке моей он нос поцарапал. Такой бандит!

— Мой Пашка вашей внучке нос поцарапал?.. — ошеломлённо повторила Ирина. — Умоляю вас, скажите, где сейчас он?.. Пашка в Пушкино, да?.. — схватив старуху за руку, Ирина уронила трость, на которую опиралась.

— Так я и оставила его в Пушкино, что мне делать больше нечего? — проворчала бабка и, нагнувшись, подобрала трость. — На, и не роняй больше! Маленький поросёнок приёмчики на моей внучке отрабатывает, когда я не вижу… Взопрела я тут с вами, девки! Зинка-то попросила меня с ним вечер посидеть, а сама пропала и с концами… Наврала, что за ней следят, только сомневаюсь я, что она кому-то нужна…

— Бабушка, если вы считаете, что мы должны вам за беспокойство, то не стесняйтесь и называйте сумму! — знаками приказав Ирине молчать, Лера достала из сумки кошелёк.

— А сколько дашь за поцарапанный нос моей внучки и разбитую лампаду, а? — смерив Леру ехидным взглядом, подбоченилась бабка.

— Пятьсот долларов! — Лера вытряхнула из кошелька все деньги. — И столько же, когда вернёте мальчика! Ну, что, хорошая прибавка к пенсии, бабуль?..

— Не ори, не глухая! — голова у бабки угрожающе затряслась. — И не вздумайте за мной идти, крохоборки! Знаю я вас… — бабка потрясла кулаком.

Прошёл час. В непролазных кустах сирени, за которыми исчезла старуха, дрались воробьи.

— Ну, почему мы не побежали за ней, Лерка? — вертя головой, причитала Ирина. — А вдруг она не вернётся?.. Ни адреса не спросили, ни как её зовут! Знаем лишь только, что она из Пушкино…

Лера сердито молчала, так и не убрав кошелёк.

— Слушай, а может, я ей мало предложила? — заглянув в кусты, буркнула она. — А может она мошенница, Ир?.. Нет, тогда откуда она знает про Пашку, а?..

Прошло ещё полчаса.

— Мам, я тут!.. — по липовой аллее совсем с другой стороны к ним бежал Пашка, а сзади, припадая на одну ногу, брела бабка в распахнутом плаще, явив из-под него синее сатиновое платье в белый горох.

Чёрный щенок тормозил толстыми лапами и норовил перекусить веревку, за которую его тащил Пашка. Упрямые глаза лобастого маленького пса контрастировали с беззаботными Пашкиными глазами и его рваными сандалиями.

— Его зовут Четверг, мам! — первым делом представил щенка Пашка. — Мама, а почему ты с палочкой?..

День шёл своими черепашьими шагами концу, к тому же Пашка нашёлся… «Такие вот чудеса», — вытирая слёзы, подумала Ирина.

«Жизнь всё-таки чудо, раз капля счастья в ней очень часто перевешивает цистерну горя?» — заваривая чай, размышляла Ирина, пока старший сын изумлённо наблюдал за перипетиями нового реалити-шоу, в котором ведущая Татьяна Дрыночкина с кружкой для подаяния уже второй час стояла у Курского вокзала.

— Пашка, ты где? Иди завтракать! — громко позвала Ирина.

— Чего, мам? — в обнимку с Четвергом в комнату заглядывает младший сын.

Ирина усаживает его за стол, и в этот миг раздаётся телефонный звонок.

— Ира, ну, что ты молчишь? — из телефона раздаётся бодрый баритон бывшего мужа. — Заснула, что ли?..

— Что случилось? — Ирина пятится из кухни под удивлённые взгляды сыновей.

— Завтра узнаешь! — голос Кочеткова перекрывают эфирные помехи. — В общем, можешь радоваться — меня уволили… Имей ввиду, я там занял денег у половины директората и сегодня улетаю в Томск! Если тебе позвонят с телеканала, Ир; ты не знаешь, где я, договорились? Ир, ну не молчи, мы же родственники, как не крути, Ир?..

«Неужели, моё прошлое все-таки возвращается в Томск?» — глядя на погасший дисплей телефона, Ирина машинально крестится и плюёт через левое плечо.

Щенок Четверг с сырником в зубах высовывается из кухни и внимательно смотрит ей в глаза. Он только начинает жить, и ему многое пока непонятно.

На его руке всю ночь спит самая прекрасная из женщин. Гончаров порой не верит в своё счастье и сердито оглядывается по сторонам, ища глазами соперника. Хотя какой может быть соперник в закрытой спальне в три часа ночи?

— Даже если бы ты был дворником, я бы любила тебя не меньше! — однажды сказала ему она.

— Не верю, — пряча улыбку, раздражённо ответил он, живо представив себя в телогрейке и сапогах «прощай молодость». — Хотя, чем чёрт не шутит, если когда-нибудь разорюсь, то у тебя есть шанс полюбить честного дворника! Ну, что у нас на завтрак? Черенки от метлы? Ну, давай, попробую…