Наталья Александрова - Сбылась мечта хулиганки Страница 4

Сложное чувство, которое я испытала при виде его машины, состояло вот из чего: во-первых, из удовлетворения собственной проницательностью – я поняла, что ненаглядный врет, и оказалась права; во-вторых из любопытства: интересно, какая же дура польстилась на этого бесцветного зануду; в-третьих из некоторого облегчения: вот теперь-то я поставлю все точки над «i», и у меня будут все основания прервать давно опостылевшие отношения. К этому же примыкало сладострастное предвкушение бодрящего полнокровного скандала со швырянием тарелок, выдиранием волос, расцарапыванием физиономий и употреблением непечатных, но очень красочных выражений (для сегодняшнего вечера я решила сделать исключение). И наконец, в-пятых или в-десятых, я уже не помню, – ко всему этому примешивалась банальная ревность: хоть ненаглядный мне порядком опостылел, но одно дело, если бы я сама его бросила, и совсем другое – если инициатива исходит от него.

Итак, обуреваемая этим сложным коктейлем чувств, я подошла к двери парадной, открыла ее, вошла… Хотя я и была полна решимости застукать моего ненаглядного на месте преступления – а в том, что он сейчас с бабой, я нисколько не сомневалась – это говорила моя мощная женская интуиция, – тем не менее я все-таки не спешила, собиралась с силами и неосознанно оттягивала время.

И в этот момент я услышала хорошо знакомый мне характерный скрип «нашей» двери. Кто-то открыл ее, стараясь не производить лишнего шума, и так же осторожно закрыл.

Неужели так быстро закончили? Не может быть, ведь сегодня суббота, а по субботам ненаглядный никогда не спешит.

Это показалось странным, и, повинуясь какому-то неосознанному импульсу, я решила спрятаться.

Слева от лестницы была обшарпанная дверь в подвал с непонятной надписью «Элеваторный пункт». Я дернула дверь, она оказалась не заперта. Я скользнула за нее, прикрыла дверь за собой и прижалась к довольно широкой щели, наблюдая за лестницей. Через несколько секунд мимо прошел спустившийся со второго этажа парень. Парень как парень – черная кожаная куртка, черная вязаная шапочка, черные джинсы, кроссовки, короткая стрижка… Увидишь на улице – не обернешься и не запомнишь, таких вокруг миллионы. Только вот походка очень мягкая, пружинистая, бесшумная. Почему-то мне стало страшно. Дверь за парнем закрылась, а я все стояла и стояла в своем укрытии, все не решалась выйти, не зная, что и подумать. При чем здесь вообще мужчина? Он что, с мужиком мне изменяет, что ли? Этого только не хватало…

Наконец, очнувшись от пробравшего до костей холода, я сбросила странное оцепенение и вышла на лестницу. Надо было все-таки осуществлять задуманное. Правда, появление этого странного парня как-то не укладывалось в нарисованную мной стройную схему подлой измены ненаглядного… Но, может быть, мне послышался скрип двери, и «черный человек» вышел из другой квартиры…

Я подошла к хорошо знакомой двери на втором этаже и остановилась. Кураж как-то пропал, и мне уже расхотелось бить посуду и выдирать чужие волосы. Но тут я вдруг почувствовала доносящийся из квартиры запах газа.

Это еще что такое? Я решилась: достала ключ, открыла дверь и вошла.

Газом воняло неимоверно. Я закашлялась, прикрыла рот платком и, как тайфун, ворвалась в комнату.

Как я и ожидала, диван, каждая пружина которого хорошо знакома моей многострадальной спине, был расстелен.

Как я и ожидала, на нем валялась в чем мать родила какая-то мерзкая девка.

Но чего я совершенно не ожидала – девка эта была мертвая.

Не спрашивайте, как я это определила, – просто поняла сразу, что девица мертва. Поза у нее была какая-то несуразная, живые люди так не лежат.

Я подскочила к окну, изо всех сил рванула его, отодрав наклеенные на зиму полосы пожелтевшей бумаги, глотнула сырого свежего воздуха. В голове прояснилось, и я кинулась по квартире искать своего ненаглядного. Нашелся он очень быстро – какие уж тут долгие поиски в однокомнатной квартире.

Ненаглядный, тоже совершенно голый, лежал на кухне головой в открытой духовке. Газ был пущен на полную катушку. Зрелище было душераздирающее, но во мне оно вызвало только сильнейшую злость.

Я моментально закрутила газовые краны, распахнула окно и подтащила к нему этого придурка. Дело в том, что он в отличие от шлюхи на диване подавал еще признаки жизни, хотя лицо его было изумительного серо-синего цвета и опухло, как надувная резиновая подушка.

Свежий воздух и весенний холод оживили его, он зашелся жутким кашлем, а потом его начало рвать прямо мне на руки. Наконец в глазах у него появилось осмысленное выражение, он увидел меня, потом скосил глаза на собственную малопривлекательную наготу и с трудом проговорил:

– Ты… ты как здесь?

– Обыкновенно, – ответила я тихо, хотя внутри все клокотало от бешенства, – а ты?

– Я? – Он с трудом повернул голову, затем вздрогнул, потому что кухня здорово выстудилась – окно я распахнула настежь, а на улице середина апреля – не больно жарко. – Я… вот тут…

Понемногу до него доходили все предыдущие события, во всяком случае, я готова была поклясться, что он вспомнил, что пришел он сюда в этот раз вовсе не со мной. Уж очень паскудно забегали у паршивца глазки.

– Чт-то происходит? – Он клацнул зубами.

– Это я тебя хочу спросить. – Я закрыла окно, после чего вымыла руки тут же, на кухне.

– Хо-холодно…

И, поскольку я молчала, ничуть не разжалобившись его несчастным видом, ненаглядный решил прояснить для себя ситуацию:

– Тут больше никого нет? – задал он осторожный вопрос.

– Как тебе сказать? – притворно задумалась я. – Думаю, все же кто-то есть.

Он тяжело вздохнул и воззрился на меня, ожидая неизбежного скандала.

– Тебе лучше самому посмотреть в комнате, – злорадно продолжала я.

Он снова тяжко вздохнул и потащился в комнату. Я в упоении прислушивалась. Вот тяжелые шаги протопали по прихожей, дверь в комнату отворилась, вот четыре медленных шага до дивана… Для того, чтобы понять, что девица на диване – покойница, мне понадобилось не больше двух секунд. Но у ненаглядного в голове туман из-за отравления газом, так что ему потребуется гораздо больше времени… Ну вот, дошло: я услыхала протяжный стон и глухой звук падения тела на пол.

Я пулей кинулась в комнату. Как бы он совсем копыта не отбросил!

Оказалось, однако, что сознания ненаглядный не потерял, просто ноги его больше не держали от стольких потрясений, так что упал на пол он осторожно, ничего себе не повредив. Глаза его были какого-то сизого цвета, губы прыгали, как две лягушки, – кстати, и цветом они напоминали лягушек.

– Ч-что это? – Ненаглядный глазами показывал на диван.

– Знаешь, мне это надоело! – взорвалась я. – Возьми себя в руки наконец и осознай, что это – твоя мертвая девка.

Я подошла к дивану поближе и добавила спокойно:

– Судя по темным пятнам на шее и вытаращенным глазам, ее кто-то задушил.

Ненаглядный вдруг вскочил на ноги и бодро заторопился в ванную, откуда вскоре послышались характерные звуки: его опять вырвало.

Я взяла простыню и прикрыла голую покойницу, иначе невозможно было находиться в комнате. Потом я закрыла окно, собрала в комнате разбросанную одежду ненаглядного (ишь как торопился, даже одежду как следует не сложил, а со мной он аккуратно раскладывает на стуле все вплоть до носков) и отнесла на кухню. Газом воняло, но гораздо слабее.

– Ты скоро? – заглянула я по дороге в ванную.

– Д-душ, – заныл он.

– Обойдешься. Не до душа сейчас. Умойся наскоро, зубы почисти и выходи.

Он не посмел спорить.

Я немного прибралась на кухне, чтобы там можно было спокойно поговорить, хотя вряд ли у нас получится спокойный разговор. Но я решила не нервничать попусту и не ругаться с ненаглядным – все равно дело, что называется, сделано и нам нужно сообща подумать, как выбраться из создавшегося положения с наименьшими потерями. Моя оскорбленная женская гордость и обида на подлого изменщика как-то отошли на второй план.

Он вошел, уже в трусах, и стал надевать брюки, путаясь в штанинах. С пуговицами на рубашке он тоже возился слишком долго – руки дрожали.

– Ну? – нарушила я наконец затянувшееся молчание. – Что здесь произошло?

– Ну… – замямлил он.

– Слушай… – зловеще прошипела я, – сейчас же рассказывай, кто такая эта девица! Где ты ее склеил и что случилось потом? Рассказывай подробно и не смей врать, я все равно узнаю!

Он испуганно на меня покосился, но послушно забубнил. Вообще весь он выглядел поникшим, как спущенный воздушный шар, и голос стал каким-то хриплым.

– Я ехал с работы, а она попросила подвезти.

– Где это было? – перебила я.

– Ну там, на проспекте Равенства, как только я со стоянки выехал.

– Дальше! – резко приказала я.

– Ну, по дороге разговорились… и она… дала понять… – Он надолго замолк.

– В общем, она сама тебя подцепила, а ты и купился, – припечатала я.