Евгения Михайлова - Спасите наши души Страница 4

– В смысле?

– Горло перерезали опасной бритвой, скорее всего. У кого сейчас есть подобный экспонат, даже не придумаю.

– Маньяк-ветеран?

– Могу лишь сказать, что с большой силой рубанули. Но необязательно физически сильный человек. В общем, такое впечатление, что со страшной ненавистью. Она умерла почти мгновенно, а убийца не мог остановиться…

– Черт. Охрана, сигнализация, прислуга, любовник. Кто-то из них, что ли?

– Копай, Сережа. Я в тебя верю.

…Сергей щелкнул выключателем, и большая картина над кроватью отъехала в сторону. В освещенной нише уютно лежали высокие стопки купюр.

– Толя, давай пересчитывай эти бумажки. Я пас. Я пока почитаю телефонную переписку с основной наследницей.

Каждый занимался своим делом сосредоточенно.

– У меня в принципе все, – удовлетворенно заявил наконец Анатолий. – Сущие копейки: шестьсот тридцать три тысячи качественных американских рублей. О чем пишут любящие сестры?

– О мертвых или хорошо… – задумчиво ответил Сергей. – Что касается живых, то они нищие, похоже, в самом грубом смысле слова. Были…

– Так. Я не понял, мы эти карманные расходы изымаем, или как?

– Да нет. С какой стати? Тайник, он и есть тайник. О нем могла только сестра знать. Да любимый работник. Давай клади все на место. Вызовем сестру, объясним.

Они нашли Рима, Сергей показал на бумажке сумму, которая хранилась в тайнике.

– Приедет новая хозяйка, покажи ей, где, как, что. Договорились?

– Да, – буркнул Рим.

Глава 5

Стелла, непричесанная и неумытая, сидела у компьютера и разглядывала фото на мониторе через большую лупу. Потом встала, походила по комнате, решительно набрала номер.

– Борис Абрамович, здравствуйте, вы меня узнаете?

– А почему я должен вас узнавать? Вы что, не можете назваться?

– Могу, Борис Абрамович. Я Стелла. Помните, вы у меня покупали колечко старинное? Сапфир, жемчуг…

– А. И чей-то вензель. Помню. Что-нибудь еще хотите предложить?

– Да нет. Просто меня попросили кому-нибудь показать фото одного гарнитура. Вроде тоже старинный. Надеюсь, потом захотят продать. Интересно, можно по фотографии сказать: это точно настоящие украшения или подделка? В смысле: есть такие профессионалы, которые могут…

– Я не знаю, есть ли такие профессионалы. Вы хотите показать мне фото? Надо так и говорить.

– Так надо и говорю.

– Показывайте.

– Можно вам скинуть на почту?

– Да, диктую адрес. Потом позвоните, я посмотрю. Думаю, ничего определенного не скажу.

– Ой, спасибо. Ловите.

Стелла отправила снимок. Потом пошарила по Интернету в поисках интересных объявлений. Кое-что скопировала. Зевнула. Однако надо и на работу собираться. Когда она встала перед зеркалом, одетая, в макияже, с блестящими гладкими волосами, это был просто другой человек. Бесцветное, вялое лицо вдруг сделалось выразительным, никакая в принципе фигура, затянутая там, где надо, открытая, где можно, скрытая, где нужно, – стала практически безупречной. Стелла с удовольствием смотрела на свое отражение. Она выглядела именно так, как должна выглядеть эффектная секретарша большого банка. Собственно, там она и работала. Она уже собралась выходить, когда позвонил телефон.

– Серафима Ивановна?

– Ну, да, я. Это кто?

– Вас беспокоит следователь отдела по расследованию убийств Кольцов. Вы не могли бы к нам подъехать сегодня или в другой день?

– Куда?! Зачем?

– Убита ваша знакомая. Наталья Сидорова. Мы нашли ваш номер в ее телефонной книге.

– Я не поняла. Кто убит? А, Наташка… Я забыла ее фамилию. То есть как? Когда? Кто ее убил?

– Мы об этом поговорим, когда вы приедете. Запишите, пожалуйста, адрес. Позвоните, когда будете точно знать время визита.

Стелла рухнула на диван, положила рядом с собой бумажку с адресом и долго сидела, неподвижно глядя перед собой. «Блин», – наконец выдохнула она и вытерла ладонью пот со лба.

Настя плакала. Ее лицо уже опухло от слез, мокрыми были рукава серой застиранной кофты-самовяза. Она сжимала в отчаянии руки, сухие, обветренные, с короткими обломанными ногтями. На нее, не моргая, смотрели две собаки: лопоухая Джуня, бракованная восточноевропейская овчарка, и черно-бурый пушистик Чарлик. Насте было стыдно перед ними за свою истерику. Она оправдывалась:

– Понимаете, эта Наташа… Такая хорошая девушка. Она приехала однажды, привезла деньги, когда тебе, Джуня, нужно было делать операцию. Ты тогда еще мне не принадлежала. Не надо, девочка, не вспоминай. Я просто плачу от того, что ей было больно. Такая добрая, красивая девушка. Как же так? Я не могу понять. Не могу пережить. Не могу успокоиться.

Настя набрала номер дрожащими пальцами.

– Алиса, ты знаешь, да? Какая беда. Мне сказал следователь, они меня пригласили для дачи показаний. Не знаю, какие показания. Но кто мог убить, как ты думаешь, Лис?

– Настя, как я могу что-то предположить? Я ее даже не знала. Перебрасывались словами на форуме, и все. А ты с ней встречалась?

– Да. В том-то и дело. Знаешь, она такая… Сильная, эффектная, здоровая… Живая она, понимаешь. Ирма сказала: ей перерезали горло… Я из-за этого просто дышать не могу.

– Ирма-то откуда знает? Наверное, завела себе собеседников в милиции или прокуратуре. Слушай, Настя, ты эту информацию из головы срочно выброси. Ты слишком впечатлительная. Не факт, что все так, как Ирма сказала.

– Но ей было больно! Понимаешь! И ничего нельзя поделать!

– Послушай, Настюха, приезжай ко мне. Попьем чаю, поговорим, ну, я не знаю, телевизор, что ли, посмотрим. У меня фильмы хорошие есть.

– Спасибо, Лис. Я бы приехала, конечно. Я просто мечтаю к тебе приехать. Только я сейчас своих ребят оставить никак не могу. Я их так растревожила, испугала своим воем. Знаешь, как они на меня смотрят. Ты не беспокойся. Я соберусь, мы с ними пойдем погуляем. Потом позвоню тебе, ладно? Я не знаю, что мне говорить там, куда меня вызывают.

– Ну, отвечай на вопросы, и все. Много ты им все равно не можешь рассказать.

– Да, конечно. Спасибо тебе.

Алиса отложила телефон, страдальчески морщась. «Настя. Совершенно обнаженные нервы, открытая, беззащитная душа. Так все воспринимать. Чужой ей человек, по сути. Конечно, страшно. Конечно, жалко… Кто мог… За что… Почему именно ее… Меня, видимо, не позовут. Я, к счастью, никогда не звонила Наташе ТИМ».

Как водится, телефон зазвонил именно на этом месте.

– Алиса Георгиевна? Вас беспокоит следователь Кольцов…

Алиса выслушала следователя до конца, потом спросила:

– Прошу прощения, а почему вы меня вызываете? Я не была лично знакома с убитой.

– Ну, вы же ее знали. По этому вашему форуму. Если честно, телефон дала мне ваша знакомая – Ирма Георгадзе. Она сказала, что вы очень умная, можете нам что-то интересное рассказать.

– Господи боже мой, такого я даже от нее не ожидала. Вы поймите, она большая фантазерка, эта Ирма. Я ничего не знаю. И самое главное она забыла вам сказать. Я не могу приехать… Дело в том, что я не хожу.

– Прошу прощения. А к вам нельзя заглянуть? Ирма описала нам сложное виртуальное переплетение большого количества людей. Нам очень нужна помощь человека, адекватно все это воспринимающего.

– Конечно. Пожалуйста. Если я вас интересую как теоретик…

Глава 6

Геннадий уже несколько часов сидел один за столом в своей необъятной гостиной. Большая бутылка коньяка почти опустела. Он был абсолютно трезв. Он пил для того, чтобы остановить безумную пляску обрывочных мыслей, унять смятение, нащупать какую-то логическую связь и, стало быть, увидеть выход. Что произошло в его жизни… Погибла женщина, с которой его связывали сложные отношения. Во-первых… Вот именно: а что во-первых? Насколько он привязан к Наташе, испытывает ли сейчас боль, скорбь, чувство потери? Или это страх, что при расследовании убийства кто-то слишком любопытный сунет нос в его дела? Или жуткая досада из-за того, что он не успел вовремя подстраховаться… Елки-палки, пожалуй, это оно. Геннадий тяжело встал и достал с полки вторую бутылку.

Когда они познакомились, Наташа жила на содержании довольно известного политика и большого аферюги в бизнесе. Дом, в котором она жила, принадлежал как раз ему. Ее квартира на Чистых Прудах – тоже. Он выплачивал ей ежемесячно нехилую сумму, делал серьезные подарки – оригиналы картин, иконы, старинные украшения, антикварную мебель, но все оформлял как собственные вещи, переданные ей на хранение. Какие интересные документы она подписывала… При этом, конечно, ни в чем себя не ограничивала. Но в любой момент могла стать той неуклюжей девахой из-под Саратова, какой приехала в Москву. Поскольку даже деньги лежали на счетах, которыми она пользовалась по доверенностям.