Чингиз Абдуллаев - Мистерия эпохи заката Страница 4

— У меня к тебе важное дело, — сообщил наконец Артур. — Я хочу, чтобы ты сегодня утром встретил в аэропорту одну мою знакомую и привез ее в отель. Но об этом никто не должен знать. Она прилетает в Гэтвик в одиннадцать часов утра. Тебе нужно ее встретить, привести в «Дорчестер», устроить. Номер там уже заказан, и ключи должны быть у тебя до того, как ты поедешь в аэропорт. Чтобы она не ждала на регистрации. Ты сразу проводишь ее в номер и затем подождешь внизу, часа два или три. Когда она выйдет, отвезешь ее в Рэтвик. Все понял?

— Да. Только я могу не успеть забрать ключи. — Я посмотрел на часы. — Может, сделаем иначе? Я подъеду с ней к отелю и возьму ключи, пока она будет в машине. А потом мы поднимемся в номер.

— Так тоже можно, — согласился, чуть подумав, Артур, — но самое главное, чтобы ее никто не увидел. Ни один человек, кроме тебя. Она поэтому и прилетает в Гэтвик, чтобы никто об этом не знал. Прилетит из Испании. Вот здесь записан номер ее рейса, — он протянул мне лист бумаги, — постарайся запомнить и верни мне эту бумагу. Все понял?

— Конечно понял. Я могу задать вопросы?

— Можешь. Только быстрее.

— Как я ее узнаю?

— Я дам тебе ее фотографию, — усмехнулся Артур. — Но думаю, что ты ее узнаешь. Ты ее часто видел в газетах и журналах. Хотя она будет в темных очках. Она прилетит в сером брючном костюме. В руках у нее будет сумочка от Шанель. Запомнил?

— Все сделаю. Мне нужно ей что-то сказать?

— Нет. Здрасьте и до свидания. Если задаст вопросы, можешь отвечать. Не более того. Сам ничего не спрашивай. Стекла в машине подними, они у тебя тонированные, никто не должен видеть твою пассажирку в салоне. И хотя она курит, все равно не открывай окна, особенно когда будешь в центре города.

Я снова глянул на бумагу и вернул ее Артуру. Он спрятал ее в кармане. Затем открыл ящик своего стола, вытащил фотографию и протянул ее мне. Я сразу узнал эту женщину. Она действительно время от времени появлялась в газетах и журналах, даже в британских. Известная актриса, которая вышла замуж за члена правительства. Только этого мне и не хватало! Но теперь я понял, почему такая секретность. Ведь ее муж был одним из самых влиятельных людей в Москве, а Артур формально считался сбежавшим эмигрантом, который получил политическое убежище в Великобритании и на экстрадиции которого настаивал Кремль. В том числе и муж этой дамы. Я представил, что могли бы написать журналисты, если бы вдруг узнали о встрече супруги известного политика с Артуром Абрамовым. Страшно даже подумать, какие заголовки замелькали бы в газетах.

— Узнал? — спросил меня Артур. Он видел, что я колеблюсь, и понял, что я узнал эту женщину.

Мне платили зарплату за мои мозги, а не за мускулы, как у Владика, и не за сексапильную фигуру, как у Сандры.

— Да. — Я вернул ему фотографию.

— О ее визите должен знать только один человек, — строго предупредил меня Артур, — и этот человек — ты, Исмаил. Если когда-нибудь и где-нибудь вдруг всплывет эта информация, я буду знать, кто виноват. Кроме тебя, об этом не будет знать никто.

— Я все сделаю. — Вот ради таких историй меня и прислали в Лондон. И вообще столько лет держали в «вольных стрелках». Ведь все началось еще семнадцать лет назад, в далеком восемьдесят девятом, когда меня впервые прикрепили к другому известному политику…

Вы помните этот «р-революционный год»? Как интересно он начинался, какие события тогда происходили!.. По всей стране начались выборы делегатов на съезд народных депутатов СССР. Митинги, конференции, общие собрания… Казалось, весь народ проснулся от многолетней спячки и спешил проявить свою политическую активность. Газеты выходили уже многомиллионными тиражами, и их невозможно было достать. «Московские новости» стали рупором перестройки. У здания редакции на улице Горького толпились молодые люди, которые обсуждали новые статьи «Московских, новостей» прямо у газетного стенда.

В музее, где я тогда работал, меня выдвинули в избирательную комиссию нашего района. Я сопротивлялся как мог. Мне совсем не хотелось оказаться в этой комиссии уже через несколько месяцев после начала моей работы в музее. Я сидел в отделе в качестве младшего научного сотрудника и был доволен своим положением. Хотя не так. Я делал вид, что вполне доволен своим положением.

Но меня все же выдвинули в эту комиссию. А потом рекомендовали на работу во Дворец съездов, куда набирали молодых людей в помощь будущим депутатам. Здесь, конечно, не обошлось без вмешательства моих настоящих руководителей. Дело в том, что на этот съезд впервые выбирали депутатов не так, как во всем мире.

Вы сейчас этого уже не помните, но тогда была предложена уникальная схема. Семьсот пятьдесят человек выбирали от территориальных избирательных округов с равным количеством населения, следующие семьсот пятьдесят — от национально-территориальных округов, где, конечно, были дикие диспропорции. И наконец, еще семьсот пятьдесят человек от так называемых общественных организаций. А так как общественными организациями считались все зарегистрированные в СССР общества, то можете себе представить, как проходили выборы? Но в общем, на съезд избрали две тысячи двести пятьдесят человек.

Что было потом, видел весь мир. Мне кажется, что во время телевизионных передач со съезда рейтинги зашкаливали. Кажется, вся страна смотрела эти выступления. Ведь впервые разрешили говорить то, что думаешь. Выступать, не согласовывая свои выступления с секретарем партийного комитета… Говорить от души, а не с листа. В общем, вести себя так, как хочется.

И какие это были выступления! Среди двух с лишним тысяч человек особо выделялись человек двадцать, которые умели говорить лучше остальных и часто этим пользовались. Ни один футбольный матч, ни один концерт не собирал таких аудиторий. Люди отрывались от работы, от отдыха, от всяческих дел, только для того, чтобы увидеть по телевидению новые репортажи со съезда.

Из числа депутатов был избран постоянно действующий Верховный Совет. Сейчас некоторые постановления того съезда воспринимаются с улыбкой, но тогда всем было не до шуток. Следователи Гдлян и Иванов обвинили всесильного секретаря ЦК КПСС Егора Лигачева, фактически ставшего главным идеологом после Суслова, в коррупции. Как это было мужественно и красиво — обвинить такого человека, не побояться бросить ему вызов!

Но с другой стороны — все эти телодвижения скорее походили на шоу, чем на реальную политику. Нужно было хотя бы один раз увидеть Лигачева, чтобы понять, насколько абсурдны были эти обвинения. Это был абсолютно честный и порядочный человек, фанатик коммунистического служения, который не смог бы стать коррупционером ни при каких обстоятельствах. Но его обвинили, и на весь мир прозвучали слова о его причастности к коррупции в верхних эшелонах власти. Зерно сомнения в чистоплотности членов высшей партийной элиты страны было посеяно. А в это время другие коррупционеры сидели рядом с ним в президиуме и, улыбаясь, голосовали за проверку его деятельности.

Дальше — больше. Было принято специальное постановление о создании K°миссии Верховного Совета СССР по рассмотрению привилегий, которыми пользовались отдельные категории граждан. Можете себе представить, как смешно это выглядит сейчас, когда у «отдельных категорий» граждан есть возможность покупать яхты и виллы, самолеты и вертолеты, замки и поместья? Ну, предположим, что это бизнесмены. И во всем мире эти люди зарабатывают себе деньги на подобную жизнь. Но наши бизнесмены получили свои миллиарды за несколько лет явно не трудовым путем. Уже не говоря о наших чиновниках, которые являются государственными служащими. Самое поразительное, что все большие состояния делались как раз на близости к власти. Это теперь уже никого не удивляют такие факты, что заместитель министра может позволить себе купить дом в Лондоне или что в квартире арестованного мэра одного из сибирских городов валялись неучтенными пятьдесят миллионов рублей, а о местах, где были разложены наличными два миллиона долларов, он даже забыл. Не знал, куда девать деньги? Вот такие теперь «привилегии». Сейчас смешно и грустно, а тогда страсти кипели всерьез.

Самая громкая комиссия была создана для рассмотрения событий, произошедших девятого апреля в Тбилиси. Ее возглавил видный юрист, сумевший популистскими и пространными выступлениями завоевать небывалый авторитет. На фоне мычащих партийных чиновников этот человек выглядел эффектно. Мы все были немного в него влюблены. И когда мне предложили поехать в Тбилиси в качестве переводчика, я с удовольствием согласился. Вы не забыли про мою маму грузинку? Я ведь хорошо знал грузинский язык. И меня послали в Грузию вместе с комиссией Верховного Совета. Только не вспоминайте, что я был сотрудником КГБ. В бывшем Советском государстве в каждой комиссии были сотрудники или осведомители КГБ, а в создаваемых народных фронтах во всех республиках было столько платных и негласных агентов КГБ, что если когда-нибудь будет опубликована эта статистика, то придется заново пересматривать недавнюю историю новых государств на постсоветском пространстве. Даже многие будущие президенты и премьеры были осведомителями КГБ.