Патриция Вентворт - На краю пропасти Страница 4

На дальней, травяной площадке Алисия Стейн и Рейф Джернингхэм завершали очередной напряженный сет. Мяч, задев сетку, перевалился на сторону Рейфа. Он собирался ответить ударом слева, но тут ему пришлось бежать к сетке, неловкое движение ракеткой — и он неуклюже растянулся на земле. Алисия подбросила ракетку, поймала ее и закричала своим высоким, нежным голосом: «Игра окончена!»

Рейф поднялся. Алисия стояла и смеялась над ним. Она была маленькой и легкой, как дитя, с темными, разметавшимися в разные стороны кудрями и живым, своенравным лицом. Она была смуглой, но горячая кровь придавала яркость ее щекам и губам. У нее были белые, как лесной орех, зубы. Алисия подошла к сетке, размахивая ракеткой и смеясь.

— Уф! Я всегда буду у тебя выигрывать!

Вытянув губки трубочкой, Алисия громко чмокнула его в щеку.

— А знаешь почему? Потому что я играю намного, намного лучше тебя. И я никогда не злюсь.

Рейф тоже рассмеялся. Он был таким же темным, как она, невысоким, стройным и очень красивым какой-то цыганской красотой. У него были тонкие, необычно изогнутые черные брови. Изящно вылепленные смуглые уши, заостренные сверху, как у фавна. Между ним и Алисией существовало какое-то неуловимое сходство, у него были такие же белоснежные зубы, которые он сейчас обнажал в улыбке. Они были кузенами.

— Но я не злюсь!

— Никогда?

— Никогда.

— Даже втайне? Все мужчины злятся, если женщины их побеждают.

— А я даже тогда не злюсь.

С неожиданным раздражением Алисия отбросила ракетку.

— Ну, я-то бываю зла и мне плевать, кто что думает об этом! Но во время игры я не раздражаюсь. Приберегаю силы для более подходящего случая.

— Например?

Взгляд ее потемнел, предвещая бурю. А Рейф продолжал говорить в том же шутливом, хитром тоне:

— Любишь все делать по-своему, правда? А если не дают — начинаешь возмущаться, даже если это всего лишь игра.

Ее щеки вспыхнули.

— Это неправда!

— Нет? Ты уверена?

— Ты знаешь, что это не так!

Он засмеялся.

— Ну, вообще-то обычно тебе удается сделать все по-своему.

Румянец исчез, как будто ветер задул пламя.

— Не всегда.

Резко развернувшись, Алисия убежала подбирать свою ракетку. Рейф следил за ней насмешливым взглядом. Его тонкие, подвижные губы опять раздвинулись в улыбке. Ему было смешно думать, что Алисия, которая с младенчества все делала по-своему, не может добиться своего в случае с его кузеном Дейлом. Когда-то давно у нее была возможность получить Дейла. Ей было девятнадцать, ему — двадцать, он — без гроша, как и она. Зато у сэра Роланда Стейна было много денег. Поэтому она бросила Дейла и вышла за Роланда. Так что же теперь злиться? Она сделала свой выбор. К тому же с тех пор прошло уже десять лет. Дейл женился на Лидии Барроуз под некоторым давлением своей и ее семьи. А к тому времени, когда он вступил во владение наследством, Алисия уже стала леди Стейн. Все это очень забавляло Рейфа.

Интересно, а что бы произошло, если бы Роланд разбился в своем автомобиле месяцем или двумя раньше? К тому времени, когда в газетах появились некрологи, Дейл уже обручился с Лайл ван Декен. Они поженились еще до того, как Алисия получила возможность войти в список претенденток.

Она вернулась, помахивая ракеткой, глядя на него блестящими глазами.

— Ну почему ты на меня так смотришь? Я тебя ненавижу!

Улыбка его стала еще шире.

— Я просто подумал, что ты не очень-то похожа на вдову.

Это замечание ее рассмешило.

— А ты бы хотел, чтобы я нарядилась в траур?

— Совсем нет. Мне ты нравишься такой, как сейчас.

— Интересно, правда ли это, Рейф.

— Я тебя обожаю!

Алисия покачала головой.

— Никого ты не обожаешь. Ты любишь только себя и Тэнфилд. Тебе нравится Дейл и не нравится Лайл. И иногда мне кажется, что ты ненавидишь меня.

Обняв ее за талию, он поднес губы к самому ее уху и произнес тихим, обольщающим голосом:

— Но ты же сама не веришь в то, что говоришь.

— Разве? Я уверена, что все так и есть.

Он прижался щекой к ее лицу.

— Милая!

— Ты меня ненавидишь, правда!

— Да — вот так…

Алисия сердито оттолкнула его, а затем рассмеялась.

— Тебе нравится за мной ухаживать, потому что это тебе ничем не грозит. А что, если я вдруг упаду в твои объятия?

— Попробуй!

— Будет слишком много толков.

Теперь она расхохоталась.

— Ты и в самом деле дурак, Рейф! Однажды кто-нибудь воспримет тебя всерьез, и тебе это совсем не понравится.

На его лице появилось выражение заинтересованности.

— Прекрасно, давай начнем прямо сейчас. Серьезно, почему ты утверждаешь, будто мне не нравится Лайл?

Алисия лениво ответила, явно поддразнивая его:

— Потому что не нравится.

Его интерес явно усилился.

— Но она мне ужасно нравится! Мне бы понравилась жена Дейла, кем бы она ни была, но Лайл понравилась бы мне, даже если бы не была его женой. Она в моем вкусе, светленькая и высокая. Почему она должна мне не нравиться?

— Потому что ей не нравится Тэнфилд, — заявила Алисия.

Рейф расхохотался над ее словами.

— И мне не нравится, это просто неизбежная обуза.

Алисия кивнула.

— Тебе не нравится Тэнфилд, это правда. Ты его любишь.

Он помотал головой.

— Думаю, я действительно любил его, в детстве. Детям нравятся этакие огромные груды камней. Но человек становится более практичным, когда взрослеет. В наши дни никому не нужен дом таких размеров. Жить в нем — значит просто напрашиваться на разорение. Стоит только обратиться к семейной истории, чтобы понять, сколько денег утекло на его содержание. Пятеро из последних семи Джернингхэмов женились на вполне состоятельных наследницах, И кому это помогло? У меня — ни гроша, Дейл тоже оказался бы на мели, если бы не деньги Лидии. Наследство спасло его, но Тэнфилд поглотил все деньги, а теперь разевает рот, готовясь проглотить и то, что есть у Лайл.

— Она ненавидит это место, — сказала Алисия. — Ей бы хотелось, чтобы Дейл его продал.

— Как и мне. Это самое разумное, что можно сделать. Наш Мэнор принадлежал семье так же долго. Он намного удобнее и, по-моему, намного красивее. Если бы у Дейла была хоть капля здравого смысла, он бы принял предложение Тэтхема — он же не будет ждать всю жизнь! Но беда в том, что Дейл теряет всякий здравый смысл, когда речь идет о Тэнфилде. Наша семья живет здесь уже пятьсот лет, и он ожидает, что она проживет еще столько же, воспринимая как должное необходимость идти ради поместья на любые жертвы.

Алисия была удивлена. Рейф и в самом деле говорил серьезно. Она не могла припомнить, чтобы когда-нибудь видела его таким искренним. Помимо ее воли это произвело на нее некоторое впечатление. Она обернулась и посмотрела в сторону дома. Солнце отражалось в окнах башен — только их и можно было увидеть с корта. Все остальное, такое знакомое, и так стояло в ее воображении: длинный фасад с портиком постройки восемнадцатого века, два выступающих вперед крыла и между ними — мощеный дворик, где каменные львы стоят на страже у заросшего лилиями пруда с фонтаном.

— Ты так говоришь, будто это не дом, а какой-то Джаггернаут[1].

Рейф натянуто рассмеялся.

— Моя милая, колесница Джаггернаута переехала его почитателей. Я думаю, от Тэнфилд-Корта можно по крайней мере ожидать, что он будет стоять на месте.

Глава 5

Две большие гостиные Тэнфилд-Корта выходили на низкую террасу, с которой по пологой лестнице можно было спуститься прямо в знаменитый итальянский сад. Лайл Джернингхэм ненавидела его: два акра причудливых украшений и геометрических форм, все такое тяжеловесное и парадное, сад набит кипарисами, статуями и цветами, до того ухоженными, что они казались ненастоящими. Позади всех этих искусственных красот природе, хоть и с некоторыми ограничениями, все-таки позволили оживить пейзаж с помощью дерна и деревьев, тщательно подстриженных. Но чем дальше от дома, тем больше свободы для безудержного роста и раскидистых ветвей. Дед Дейла был большим любителем деревьев, и теперь повсюду пышно росли посаженные им буки, яркие сикоморы, дубы и клены. Были там и высокие хвойные деревья, золотистые, темно-зеленые и голубые, — кипарисы, обычные и гималайские кедры.

Лайл бродила между ними и ждала, когда Дейл вернется домой. Вчерашний день казался теперь таким далеким. Ушла бледность, и ее лицо приобрело обычный вид; и она набралась достаточно смелости, чтобы пренебрежительно думать о вчерашнем приступе паники. Состояние шока прошло, и она вспоминала свое вчерашнее поведение с удивлением и некоторым стыдом. Дейл отправил ее к Крэйнам на уикэнд, а она через день сбежала оттуда. Он обязательно рассердится и потребует объяснений.

Прохаживаясь между деревьями, она придумывала, что бы сказать. Не так уж трудно сочинить какую-нибудь сказку, если умеешь врать. Можно сказать, что она внезапно почувствовала себя плохо и не хотела лежать в постели вдали от дома. Рейф и Алисия были так напуганы ее вчерашним состоянием, что вполне убедительно могли бы подтвердить ее слова. Но Лайл не привыкла выходить из затруднений при помощи лжи. Ложь сама по себе отвратительна, а о том, чтобы солгать Дейлу, и думать страшно. Что ж, тогда сказать правду? К несчастью, об этом тоже было страшно думать. Как она сможет сказать ему: «Я стояла за изгородью и услышала двух женщин — я не знаю, кто они. Они сказали, что с Лидией произошел несчастный случай, потому что тебе были нужны ее деньги. И они сказали, что со мной, возможно, тоже такое случится».