Дик Фрэнсис - Бойня Страница 4

— Спасибо, — сказала принцесса слабым голосом, садясь в машину. Спасибо, Кит...

Принцесса опустилась на заднее сиденье, уронив по дороге свою шапку, и с отсутствующим видом смотрела, как шапка покатилась по полу. Она стянула перчатки и прижала руку ко лбу, прикрыв глаза.

— Кажется, я... — Она сглотнула. — Томас, нет ли у нас воды?

— Есть, мадам! — поспешно ответил он и бросился к багажнику достать маленький холодильник, который всегда возил с собой, чтобы любимые напитки принцессы — терновый джин, шампанское и шипучая минеральная вода — были под рукой.

Я стоял у открытой дверцы. Согласится ли принцесса принять мою помощь? Я прекрасно знал, как она горда, как умеет владеть собой и как она требовательна к себе. Она не потерпит, чтобы кто-то счел ее слабой.

Томас принес ей минеральной воды в стакане граненого стекла, где позвякивали льдинки. Она сделала два-три маленьких глотка и застыла, глядя в никуда.

— Принцесса, — неуверенно начал я, — как вы думаете, не стоит ли мне поехать с вами в Лондон?

Она посмотрела на меня, и ее вроде как передернуло, так что льдинки в стакане снова зазвенели.

— Да, — сказала она с явным облегчением. — Мне нужен кто-нибудь, кто... — Она остановилась, не находя слов. Кто-нибудь, кто не даст ей сорваться, понял я. Не жилетка, в которую можно поплакать, а, наоборот, причина, почему плакать нельзя. Томас явно одобрил такой поворот событий. И как ни в чем не бывало спросил:

— А машина ваша как же?

— Она на жокейской стоянке. Отгоню ее к конюшням. Ничего ей там не сделается.

Он кивнул, и, выезжая с ипподрома, мы ненадолго остановились. Я перегнал свой «мерседес» в надежное место и предупредил старшего конюха, что вернусь за ним позже. Принцесса, казалось, не замечала ничего, что происходит вокруг. Она по-прежнему неподвижно смотрела в никуда, погруженная в свои мысли. Лишь на полпути к Лондону она наконец пошевелилась и машинально протянула мне стакан с остатками минеральной воды, как бы в знак того, что собирается заговорить.

— Я побеспокоила вас...

— Да что вы!

— Я пережила большое потрясение, — осторожно продолжала она. — Я не могу объяснить... — Она остановилась, покачала головой и беспомощно развела руками. И все же мне показалось, что сейчас она не отказалась бьют моей помощи.

— Не могу ли я чем-нибудь помочь? — спросил я самым безличным тоном.

— Я не знаю, могу ли я вас просить...

— Можете, — грубовато отрезал я. В ее глазах мелькнула было слабая улыбка, но тут же и угасла.

— Я подумала... — сказала она. — Когда мы вернемся в Лондон, не могли бы вы зайти к нам и подождать, пока я поговорю с мужем?

— Да, конечно!

— Но у вас есть время? Это, возможно, несколько часов...

— Сколько угодно, — хмуро заверил я. Даниэль уехала наслаждаться Леонардо да Винчи, а без нее время тянулось бесконечно. Я задавил в себе острый приступ тоски. Что за потрясение пережила принцесса? Похоже, к здоровью месье де Бреску это не имеет никакого отношения... Возможно, дело обстоит куда хуже.

Снаружи стало совсем темно. Мы снова ехали молча. Принцесса по-прежнему смотрела в никуда и вздыхала, а я соображал, куда деть стакан.

Томас, словно прочитав мои мысли, неожиданно сказал:

— Мистер Филдинг! Там в двери, под пепельницей, есть подставка для стаканов.

Я понял, что он увидел мои мучения в зеркало заднего обзора.

— Спасибо, Томас, — сказал я зеркалу и встретился с улыбающимся взглядом Томаса. — Очень любезно с вашей стороны.

Я вытащил из дверцы хромированное кольцо, похожее на держатель для стакана с зубными щетками, какие бывают в ванной, и поставил туда стакан.

Принцесса сидела в забытьи, отдавшись своим неприятным видениям.

— Томас, — сказала она наконец, — узнайте, пожалуйста, не ушла ли еще миссис Дженкинс? Если она еще на месте, попросите ее передать мистеру Джеральду Гринингу, чтобы по возможности зашел к нам сегодня вечером, будьте так любезны.

— Хорошо, мадам, — ответил Томас и принялся нажимать на кнопки установленного в машине телефона, урывками поглядывая на них.

Миссис Дженкинс служила у принцессы и месье де Бреску секретаршей и помощницей по всем вопросам. Она была молода, недавно вышла замуж, и вид у нее был несколько заброшенный. Она работала только по рабочим дням и ровно в пять уходила домой. Я посмотрел на часы и увидел, что до пяти всего несколько минут. Томас явно поймал ее уже на пороге и передал сообщение, к удовлетворению принцессы. Она не сказала, кто такой Джеральд Грининг, и снова тихо погрузилась в свои мрачные раздумья.

К тому времени, как мы добрались до Итон-сквер, принцесса уже полностью пришла в себя физически — и духовно до некоторой степени тоже. Однако она по-прежнему выглядела бледной и напряженной и, выходя из машины, оперлась на сильную руку Томаса. Я выбрался на тротуар вслед за ней, и она некоторое время смотрела на нас с Томасом.

— Ну, — задумчиво сказала она наконец, — спасибо вам обоим...

У Томаса, как всегда, на лице было написано, что он готов не только возить ее на скачки, но и умереть ради нее, если понадобится. Пока же он просто подошел к парадной двери дома принцессы и отпер ее своим ключом.

Мы с ней вошли в дом, оставив Томаса отгонять машину в гараж. По широкой лестнице поднялись на второй этаж. На первом этаже большого старого дома находились кабинеты, комнаты для гостей, библиотека и малая столовая.

Принцесса с мужем жили в основном наверху. На втором этаже находились гостиная, комната для отдыха и парадная столовая, а на третьем, четвертом и пятом — спальни. Прислуга жила в цокольном этаже. В доме был лифт, устроенный сравнительно недавно для месье де Бреску с его коляской.

— Подождите, пожалуйста, в той комнате, — сказала принцесса. — Напитки в баре. Если хотите чаю, позвоните Даусону...

С ее губ автоматически срывались светские фразы, но глаза по-прежнему смотрели сквозь меня, и вид у нее был усталый.

— Да-да, не беспокойтесь, — сказал я.

— Боюсь, я задержусь надолго...

— Ничего, я подожду.

Она кивнула и ушла по такой же широкой лестнице на третий этаж. У нее и ее мужа были там свои отдельные апартаменты, и Ролан де Бреску проводил там большую часть своего времени. Я никогда не бывал наверху, но, по словам Даниэль, комнаты де Бреску представляли собой нечто вроде небольшой больницы. Помимо его спальни и гостиной, там был еще физиотерапевтический кабинет и комната для санитара.

— А что с ним? — спросил я однажды.

— Какой-то жуткий вирус. Какой — точно не знаю, но не полиомиелит.

Несколько лет назад, уже довольно давно, ему попросту отказали ноги. Они это не обсуждают, а спрашивать неудобно, ты ведь знаешь, какие они.

Я вошел в комнату для отдыха — это была знакомая территория, — позвонил Даусону, весьма величественному дворецкому, и спросил, можно ли мне выпить чаю.

— Разумеется, сэр, — с достоинством ответил дворецкий. — Принцесса Касилия с вами?

— Нет, она наверху, у месье де Бреску.

— А! — сказал он и повесил трубку. Через некоторое время он появился с небольшим серебряным подносом, на котором красовались чай и лимон, но не было ни молока, ни сахара, ни печенья.

— Удачный ли был день, сэр? — спросил он, опуская свою ношу на столик.

— Первое и третье место.

Он чуть заметно улыбнулся мне. Даусон был человеком лет шестидесяти, довольным своей работой и не стремящимся к большему.

— Весьма рад, сэр.

— Да.

Он кивнул и удалился. Я налил себе чаю и принялся прихлебывать его, стараясь не думать о тостах, намазанных маслом. За время февральских морозов я как-то ухитрился набрать целых три фунта, и поэтому мне приходилось энергичнее, чем обычно, сражаться с лишним весом.

Комната для отдыха, или малая гостиная, была очень уютная: занавески с цветочным узором, коврики, круги теплого света от ламп, — куда уютнее соседней парадной гостиной, обставленной во французском вкусе: сплошной атлас и позолота. Я включил телевизор, посмотрел новости, потом снова выключил его и подошел к книжному шкафу найти чего-нибудь почитать. Мельком подумал, зачем все же принцесса попросила меня подождать и что это за помощь, о которой она не решается меня попросить.

Выбор чтения был небогатый: либо журнал об архитектуре в блестящей обложке, на французском языке, либо расписание международных авиарейсов. Я уже склонился ко второму, но тут на глаза мне попалась лежащая на столике брошюрка. «Мастер-класс в изысканной обстановке». Это то, где проводит свои выходные Даниэль!

Я сел в кресло и прочел буклет от корки до корки. Там были фотографии: отеля — шикарно обставленного загородного дома, потрясающих видов озер и пустошей, и жарко пылающего камина.

Программа открывается в пятницу, в шесть вечера (это, значит, как раз сейчас...). Торжественное открытие, ужин, потом — сонаты Шопена в «золотой» гостиной. Суббота — лекции «Мастера итальянского Возрождения», которые читает прославленный хранитель коллекции итальянской живописи Лувра.