Мария Жукова-Гладкова - Остров острых ощущений Страница 4

– Что бы вы мне посоветовали?

Оба тут же стали серьезными и сказали очень толковые вещи. Я попросила у мужчин телефоны, не исключая, что мне в дальнейшем потребуются их консультации.

– Будем народу психов показывать с комментариями? – заржал весельчак, хлопая себя по бокам. – Юля, я обязательно позвоню, когда нам какой-нибудь классный экземпляр попадется!

– А вы уверены, что имеете право это делать? – ехидно спросил командир спецназа.

– Я проконсультируюсь с нашими юристами, – сказала я представителям психиатрической «Скорой». – У нас юристы собаку съели на исках к холдингу, в основном, правда, от звезд эстрады и политиков, которых засняли не там и не в том виде – по мнению этих господ. Наши юристы точно что-нибудь придумают. Вообще-то мне на самом деле пора туда, – я кивнула на дверь бани.

– Юль, на тебя бы микрофон какой-то повесить, чтобы мы тут все слышали… – молвил Андрюша.

Такой техники у нас с собой не было, ехать за ней было некогда, поэтому милицейское начальство набрало номер моего мобильного, который я опустила в карман после соединения. Таким образом, начальство, а возможно и кто-то еще, сможет слышать, что я буду говорить. В крайнем случае оперативно отреагируют.

Также я положила в карман включенный диктофон, на шею повесила второй мобильный – у меня теперь их два в связи с производственной необходимостью. По второму буду звонить с передачей требований дамы с ружьем. И мне на него смогут звонить наши – если что. Хотя «если что», по-моему, было внутри здания… Сумку я оставила в машине.

Милицейское начальство перекрестило нас с Пашкой, чуть не упало, потеряв равновесие, но было поддержано патологоанатомом Василием, к которому как раз подъехали собутыльники с «пьяного» угла.

– Это все наши, – сказал Василий командиру спецназа, который хотел попросить пьяную компанию удалиться. Не знаю, что имел в виду Петрович, потому что никто из этих мужиков в морге не работает, и не знаю, что подумал командир спецназа.

– Мы привезли пиво, – сообщили прибывшие. – Много пива.

Сообщение явно заинтересовало собравшихся.

– За моей машиной смотрите! – сказала я. – Я на ней только второй месяц езжу!

– Юля, кто будет воровать твою машину? – удивленно посмотрело на меня милицейское начальство. – У угонщиков же есть своя база данных, и в нее включены автомобили, которые воровать нельзя. Ты свою можешь спокойно оставлять где хочешь. Конечно, если только какие-то отморозки…

– В любом случае вашу машину, Юленька, быстро найдут, – вставил весельчак. – И искать будут и органы, и не органы. Я правильно понимаю? – И мужик мне весело подмигнул. – Пивком меня кто-нибудь угостит?

– Послушайте… – опять открыл рот нервный командир спецназа.

Но мне было уже не до него и не до пререканий. Хотя я радовалась, что все мои знакомые ребята из органов понимают юмор. Правда, он у них весьма специфический. Но ведь с их собачьей работой без юмора никак. Или может возникнуть желание идти всех убивать.

Я понимала, что на самом деле рискую. Брошенная женщина – это граната с выдернутой чекой, это разъяренная тигрица, извергающаяся из вулкана лава. А может быть, и хладнокровно просчитывающая каждый шаг мстительница, у которой вдруг начинает невероятно изощренно работать мозг. К тому же я знала, что психи очень изобретательны. Конечно, не те, которые уже пускают слюни, не «овощи», а те, у кого частично съехала «крыша»… И я вообще не представляла, с кем меня ждет встреча – с сумасшедшей или трезвомыслящей особой, точно знающей, чего она хочет.

Я не знала, выйду ли я из этой бани, а если выйду, то в каком состоянии. Я понимала, что идти туда опасно. Я точно знала, что неизвестная женщина в бане очень опасна. Опаснее чеченских террористов, потому что ее действия совершенно непредсказуемы. Но хотелось сделать классный сюжет. Это часть моей работы, более того, для моей работы нужно поддерживать хорошие отношения с сотрудниками органов. Подобный заход в баню мне зачтется. И ведь ребята вызвали меня на эксклюзив!

Старая нянька первой увидела, что лик Богородицы получается похожим на девку Парашу, прислуживавшую на женской половине.

– Алексий, что ж ты делаешь-то?! – шепнула ему старая нянька. – Я заметила, так и другие увидят!

– Люблю я ее, старая, – признался молодой человек. – И не могу с собой ничего поделать. И писать могу только ее. Так выходит. Так рука сама идет. Буду батюшке в ноги падать…

– Не согласится он! Не ровня она тебе! Ты помнишь, чей ты сын? И девку погубишь. Отец же хочет породниться с кем-то из соседей. Уже вроде присмотрел тебе суженую из богатой семьи, с хорошим приданым. А Парашка – сирота, как я была. Уж я-то знаю, что это такое…

Но Алексий твердо стоял на своем – или уйдет в монастырь.

– Не ровня она тебе! – орал отец, как и предполагала старая нянька. – Вот, посмотри на брата! Не пошел против воли отца. Жену взял, какую я ему выбрал! И сколько приданого она в наш дом принесла! Ты посмотри на блюда эти, на кубки! Ты посмотри, как мы комнаты наши ими украсили!

– Ты наследников хочешь, батюшка? – тихим голосом спросил Алексий. – Кому дом и все богатство достанется после тебя и брата моего старшего? Кому перейдут все эти блюда, чарки и кубки? Наследником станет мой сын. Мой и Парашин.

– Ты…

– Я знаю, – сказал Алексий так, что отец замолчал и внимательно посмотрел на него.

«Неужели в самом деле видит будущее? – задумался боярин. – А ведь старшая невестка в самом деле третий год понести не может…»

И отец дал благословение. Пусть блаженный женится на той, которую выбрал.

Глава 3

Я вошла в здание бани и проследовала к двери в холл, где, как мне сказали, держат заложников. Дверь оказалась заперта изнутри. Я постучала. Пашка стоял за моей спиной с приготовленной к работе камерой.

– Кто? – спросил суровый женский голос.

Послышались какие-то нечеткие мужские, но женский тут же рявкнул:

– Молчать, а то стрелять буду!

Мужские стихли.

– Так кто? – спросили опять из-за двери.

– Юлия Смирнова. «Криминальная хроника», – ответила я.

– Ты одна? – спросила женщина.

– С камерой, к которой прилагается оператор, потому что камера сама по себе работать не может.

Щелкнул замок, дверь раскрылась, и моему взору предстали голые мужчины у дальней стены. Стояли они спиной к входу, руки держали на стене, выше головы, на ширине плеч. Ноги тоже были расставлены на ширине плеч.

– Заходишь с поднятыми руками, – послышался голос слева – тетка прикрывалась дверью.

Я зашла.

– Чуть вперед. Теперь оператор.

Пашка зашел, правда, только одну руку держал поднятой, за нами захлопнулась дверь, щелкнул замок.

– Добрый вечер! – сказала я, обводя взглядом голые мужские задницы. – Юлия Смирнова. «Криминальная хроника».

Тетка у меня за спиной уже начала что-то говорить, но не успела закончить даже первое слово. Один из стоявших у стены развернулся, бухнулся на колени и простер ко мне руки.

– Юлия Владиславовна, я знал, что вы опять спасете меня для народа!

Конечно, это была супермегазвезда Артур Небосклонов, которого мы с Пашкой и Татьяной на самом деле несколько раз спасали. После знакомства у нас бывали трения, Артур пытался меня подставлять, но потом понял, что в трудной ситуации лучше иметь нашу компанию поблизости. Он даже писал в честь меня песни и исполнял серенаду перед зданием нашего холдинга. С ужасом вспоминаю, как я это выдержала. Но начальство велело терпеть, потому что рейтинг нашего холдинга очень сильно повысился после мероприятий с Небосклоновым, и теперь все его новые клипы (супермегахиты) вначале демонстрируются на нашем канале. У Артура на самом деле миллионы поклонниц. Правда, они не знакомы с супермегазвездой лично.

– Встать! Лицом к стене! – рявкнула тетка командирским голосом у меня за спиной.

– Юлия Владиславовна, спасите! – Артур ударился лбом об пол, потом еще раз. Вероятно, он когда-то видел, как люди молятся, потому что шоу «Артур в церкви» еще не было, а сам он ходит только туда, куда его ведет продюсер. Правда, продюсер – человек восточный. Может, Артур примет ислам и сделает обрезание? Публично? Думаю, что он сделает все, что угодно, для повышения собственного рейтинга.

Кстати, насчет обрезания.

– Вашего мужа скоро привезут, – сказала я тетке, спокойно поворачиваясь к ней. – Вы сами будете его кастрировать?

Наконец я оказалась лицом к лицу с террористской, захватившей девятерых мужчин, которые стояли у стеночки (включая Артура на коленях). Я дала бы ей лет сорок шесть, может, сорок восемь. Пятидесяти еще точно нет. Светло-русая, в волосах седина. Давно их красить пора. Волосы в целом были неухоженные, сильно сеченые и просто стянутые в хвост. Глаза серые, нос прямой, лицо худое и вытянутое, без какой-либо косметики. Сама женщина была сухощавой, ростом где-то метр семьдесят, одета в старые джинсы, какую-то непонятную вытянутую кофту домашней вязки, в вырезе которой проглядывала клетчатая мужская рубашка, и стоптанные туфли. Ни серег, ни колец, даже обручального. В руке держала ружье. Или винтовку. Точно я сказать не могла – не специалист по этим делам.