Наталия Антонова - Сон без пробуждения Страница 4

– А как же Сережа? – тихо спросила мать.

– Сережа! – крикнула я запальчиво, – что Сережа?! Что он может мне дать?! И когда?

Мать повернулась и молча ушла. Она не разговаривала со мной несколько дней. Но я и не нуждалась в ее разговорах. Мне было весело! За одним роскошным рестораном следовал другой. Подарки сыпались, как из рога изобилия. Я уволилась с работы. Изменила внешность. И, как мне казалось, поменяла душу.

Сережа пытался поговорить со мной, искал встреч, но я всячески избегала его. Однажды он провел на лестничной площадке всю ночь, и когда утром я возвращалась домой беззаботно-счастливая и слегка опьяневшая, то столкнулась с ним нос к носу. Я ожидала упреков, выяснения отношений. Но ничего этого не было. Он как-то странно посмотрел на меня, повернулся и ушел.

Через месяц Лев Наумович сделал мне предложение. Я согласилась.

Свадьба была грандиозной. Потом мы на два месяца уехали в Европу, и я забыла обо всем. Даже о собственной матери. Все это время я была точно заколдована, явился волшебник из страны грез и стал исполнять все мои желания, даже самые невероятные. Время летело быстро. Лев Наумович не мог отсутствовать бесконечно, и мы вернулись в Россию.

Марина опустила глаза и стала сосредоточенно рассматривать собственные тщательно отполированные ярко-малиновые ногти.

Мирослава терпеливо ждала.

– Мы вернулись, – сказала Замятина и перевела взгляд на Мирославу, – и стали жить в огромном особняке недалеко от Волги. Втроем. У Льва Наумовича сын от первого брака, Владимир. Ему сейчас 27 лет. Он занимается делами отца.

После возвращения из-за границы я вспомнила наконец-то о матери и собралась ее навестить. Лев Наумович хотел меня сопровождать. Но мне хотелось побыть с матерью наедине и я отклонила предложение мужа. Он не стал настаивать.

В машину загрузили подарки, и шофер отвез меня домой, вернее, туда, где я раньше жила…

Мать, несмотря на мои опасения, встретила меня радостно, но от подарков наотрез отказалась. Пришлось шоферу перетаскивать многочисленные пакеты и коробки обратно в машину.

Мы сидели с мамой на нашей кухне и пили чай из стареньких чашек с вишневым вареньем. Я рассказывала о своих впечатлениях, кажется, несколько часов, не умолкая ни на минуту. Наконец я устала от собственной болтовни.

Мама поставила чашку с недопитым чаем на стол и, не глядя на меня, тихо сказала:

– Знаешь, Мариночка, а Сережа в больнице.

– Что?! – выдохнула я. Такое ощущение, что кто-то со всего размаху ударил меня палкой по голове.

– Что с ним?! – повторила я.

– С сердцем что-то приключилось. Я навещаю его. Врачи толком ничего не говорят.

– Но этого не может быть! – выкрикивала я. – Он же молодой! Здоровый! Это неправда! Ты обманываешь меня!

Мама посмотрела укоризненно и сказала совсем тихо:

– Разве я обманывала тебя когда-нибудь, Мариночка…

– Нет, – согласилась я, – никогда.

Вскочив, я споткнулась о стул, опрокинула чай на свое дорогое платье. Но на все было плевать. Почти бегом я бросилась к двери.

– Ты куда, Мариночка? – окликнула мать.

– К Сереже!

Мать догнала меня у порога и насильно вернула назад.

– Не ходи, – сказала она. – Не пустят тебя к нему. Да и не надо.

– Ну почему?! Почему?! – завопила я.

– Сама знать должна. Не маленькая.

– Но мама! – и я заревела в голос.

Мать подошла ко мне, обняла за плечи и, как в детстве, стала гладить по голове.

– Тихо, девочка моя, тихо, успокойся. Ты теперь замужняя женщина.

– Мама, какая ты старомодная, – вырвалось у меня сквозь слезы.

– Какая есть, что ж теперь поделаешь. А за Сережу ты не беспокойся. Он сильный. Справится.

Мать тяжело вздохнула.

– Я бы и не говорила тебе вовсе, да боялась, что все равно узнаешь от других и в горячке дров наломаешь. Лучше уж так…

Она продолжала гладить мои волосы и раскачивала тихонько из стороны в сторону мое обмякшее тело, точно убаюкивала.

– Все будет хорошо, Мариночка.

– А ты сама в это веришь? – спросила я.

Ответа я не услышала.

Через некоторое время я позвонила мужу и сказала, что у меня разболелась голова и ночевать я останусь у матери. Не знаю, заподозрил ли что-нибудь Лев Наумович, виду, по крайней мере, он не подал, сказал только, чтоб шофера отпустила, и пожелал спокойной ночи.

Утром я вернулась в дом мужа. Но уже ничто не радовало меня. Волшебство закончилось, и я увидела, что у моего мужа вставные зубы и седая голова.

Но делать было нечего, я продолжала жить своей роскошной жизнью, тщательно скрывая разрывающую сердце тоску. Думаю, что даже Лев Наумович не догадывался, как мне тошно в его золотой клетке.

Сын его, Владимир, относился ко мне почтительно, точно я была не девчонкой, которая пятью годами моложе его, а зрелой матроной под стать его папочке.

Каждое утро я просыпалась в ужасном настроении. Порой мне в голову приходила мысль, что нужно уйти от Льва Наумовича и вернуть себе свободу. Но всякий раз я вспоминала нищету, из которой с таким трудом выбралась, и заставляла себя жить в ненавистном доме с опостылевшим супругом, щедрость которого по отношению ко мне не знала границ.

Может быть, и дальше все оставалось бы по-прежнему, если бы однажды, навещая мать, я не столкнулась в подъезде со школьной подругой.

– Маринка! – заверещала она восторженно. – Неужели это ты?! Класс!

– Ленка, – пролепетала я, – а что ты тут делаешь?

– Ну ты даешь, подруга! Совсем что ли память от радости потеряла? – она звонко расхохоталась, – живу я тут! В 34 квартире.

Тут я опомнилась: конечно же, Ленка всю жизнь жила этажом выше нас.

– Прости, Лена, я что-то…

– Да ладно оправдываться. Лучше расскажи, как ты там?

– Нормально.

Ленка снова рассмеялась:

– Нормально, моя дорогая, это не ответ. Скучаешь, небось, по Сереге? – неожиданно спросила она.

Я опешила:

– С чего это ты взяла? Даже в мыслях…

– Ой, какие мы стали правильные, – Ленка состроила умильную рожицу.

– Кстати, – взмахнула она руками, – ты помнишь, что у меня в эту субботу день рождения?

Я только собралась раскрыть рот, как Ленка перебила меня:

– Конечно, где тебе помнить! Короче, приходи ко мне в субботу к шести.

– Вечера?..

– Нет, утра, дорогая! – съязвила она. – И приготовь подарок поприличнее, – Ленка захохотала на весь подъезд. – Придешь?

– Приду, – неожиданно для себя сказала я.

– Можешь и папика с собой захватить, – Ленка не скрывала иронии.

– Лев Наумович не папик, – решительно запротестовала я.

– А кто же он? – поинтересовалась Ленка, бесцеремонно разглядывая мои наряды.

– Он мой муж.

– Ну, муж так муж, – покладисто согласилась Ленка.

Она поднялась на один пролет, обернулась:

– Не забудь, в субботу к шести.

– Не забуду.

На следующий день после ужина я сказала мужу, что собираюсь на день рождения к школьной подруге. Он не возражал. Пообещал помочь выбрать достойный подарок. И не обманул. В тот же день роскошное меховое манто лежало в спальне на моей кровати.

– Это кому? – изумленно спросила я, потому что от мехов уже ломились все мои шкафы.

– Подруге твоей, – небрежно заметил супруг, – кстати, как ее зовут?

– Лена. Она живет в том же подъезде, что и моя мама, в 34 квартире.

Лев Наумович удовлетворенно кивнул головой и вышел из спальни.

В субботу я отправилась на день рождения. Мужа, естественно, с собой не взяла.

Едва войдя в родной подъезд, я услышала громкие звуки музыки, пока я поднималась, несколько раз хлопала дверь, наверное, приходили новые гости.

Раскрасневшаяся Ленка встретила меня в прихожей. Она едва не хлопнулась в обморок, увидев мой подарок.

– Маринка! – заорала она, – ты моя лучшая подруга!

Накинув пальто, Ленка важно прошествовала к гостям.

Минут на пять в гостиной воцарилась тишина, а потом все заговорили разом, перебивая друг друга. Все начали громко поздравлять, но почему-то меня, а не Ленку. Только спустя какое-то время до меня дошло, что меня поздравляют с удачным замужеством. Я натянуто улыбалась. А потом, чтобы отбиться от всех разом, предложила выпить за виновницу торжества. Мое предложение было одобрено единогласно. Запенилось шампанское, послышался звон бокалов.

Гости набросились на закуску с такой жадностью, словно сидели не менее месяца на голодной диете. Громкая музыка и алкоголь отвлекли от меня внимание присутствующих. И вскоре каждый считал себя любимого пупом земли. Меня это вполне устраивало. Я незаметно выбралась из-за стола и скрылась на Ленкиной кухне. Открыв форточку, я закурила. Смотрела в окно и думала: ну зачем меня сюда принесло?

Течение моих невеселых мыслей нарушил тихий звонок в прихожей, такой тихий, что никто, кроме меня не услышал. Я вздохнула, выбросила окурок и пошла открывать дверь.

На пороге стоял Сергей.

– Ты?! – произнесли мы одновременно.

Он неловко топтался у двери, сжимая в руках букет в целлофановой обертке.