Эдгар Уоллес - Лорд поневоле Страница 4

— Я полагаю, теперь мы редко будем видеть нашего Чика, когда миссис Мейнард уедет, — заметил мистер Фред Терренс, обращаясь ко всем присутствующим. — Он будет каждый вечер дежурить у дверей театра «Бродвей», каждый вечер — за исключением вторника и пятницы!

Он подмигнул окружающим и добавил с деланным изумлением:

— Ах, впрочем, я забыл! Вы ведь не будете играть в театре «Бродвей» в новом спектакле, не правда ли, миссис Мейнард?

— Нет, не буду, — ответила она холодно.

— О, не отчаивайтесь! — воскликнул мистер Фред с многозначительным кивком головы. — Возможно, скоро вы получите какую-нибудь роль и, наконец, сможете расплатиться…

Гвенда вспыхнула и попыталась встать. Но вместо нее поднялся Чик.

— Мистер Фред, — попросил он мягко, — не будете ли вы так добры уделить мне одну минуту?

Мистер Фред улыбнулся.

— Говорите здесь, Чик.

Чик покачал головой и направился к двери, а мистер Фред с той же неизменной улыбкой последовал за ним.

Входная дверь была открыта, и Чик ждал на улице.

— Я не намерен простуживаться, Чик.

— Подойдите, Терренс!

— Что за глупые шутки? — раздраженно спросил мистер Фред, выходя наружу.

И в этот момент Чик залепил ему пощечину. Терренс остолбенел от изумления, а потом, сжав кулаки, бросился на оскорбителя.

Но Чик оказался слишком сильным противником. Вскоре мистер Фред был сбит с ног и перестал что-либо видеть и чувствовать. Он очнулся оттого, что его кто-то ставил на ноги и тряс за шиворот.

— Я люблю бокс, Терренс — в своей школе был чемпионом в легком весе. Кстати, именно по вторникам и пятницам я поддерживаю форму.

Мистер Фред ничего не ответил. Он повернулся и пошел в свою комнату, слегка покачиваясь, как пьяный. А Чик вернулся в столовую. Он не был ни возбужден, ни озлоблен. Даже заглянул по дороге в корзинку для писем; и, заметив конверт со своим именем, захватил его с собой.

Гвенда с беспокойством поглядела на него, когда он вошел. Чик умел управлять своими нервами и мускулами, но был заметно бледен.

— Мистер Фред не вернется к чаю, — сообщил он с улыбкой, обращаясь к миссис Шипмет, и, опустившись на стул рядом с Гвендой, начал читать письмо.

Гвенда смотрела на руки Чика. Суставы его пальцев были красны и кровоточили.

— Чик, — прошептала она, — что случилось?

Но Чик углубился в чтение письма, которое было написано викарием из Пальборо.

«…Он умер совсем спокойно. Я думаю, что сильное впечатление от этой новости повлияло на его подточенный организм. Прилагаемое письмо от клерка Парламентского Комитета, уведомляющее, что претензия доктора Вина о восстановлении его в правах на угасший титул пэра и маркиза Пальборо удовлетворена палатой лордов, было, как я знаю, полной неожиданностью для вашего дяди. Позвольте мне одновременно выразить вам мое сожаление по поводу понесенной вами утраты и поздравить вашу светлость с унаследованной вами высокой честью…».

Чик встал и нетвердой походкой направился в коридор, все еще держа в руке письмо. Подойдя к телефону, дрожащей рукой он перелистал телефонную книгу и стал набирать номер.

Гвенда тихонько последовала за ним.

— Мистер Сольберг? — спросил Чик.

Гвенда затаила дыхание.

— …Я желаю, чтобы миссис Мейнард играла роль… да, чтобы вы предоставили ей ту роль, которую вы у нее отняли…

— Кто говорит? — спросил голос Сольберга, и Чик постарался придать своему негромкому голосу необходимую внушительность.

— Говорит маркиз Пальборо.

— Доброе утро! — весело поздоровался Чик, снимая шляпу и направляясь к своей конторке.

Его трое сослуживцев — два клерка и машинистка — были уже на своих местах.

— Доброе утро! — ответили они хором.

В это утро в конторе «Лейзер и Барнс» происходили долгие и серьезные дебаты. Беннет, старший клерк, был социалистом и проповедовал теорию насильственных действий, но именно Беннет настаивал на том, чтобы Чика называть не иначе как милордом.

— Я лично, — начал он, — смотрю на все эти титулы как на смешные пережитки господствующего класса. Но Чик Бин всегда относился ко мне с почтительностью, и я смотрю на него как на доброго товарища и достойного представителя пролетариата.

— Немного слишком формально, не так ли? — заметил бухгалтер. — Я имею в виду, что мы не будем чувствовать себя равными ему, если будем величать его милордом…

— Может быть, лучше говорить ему «сэр»? — ввернула мисс Коммерс, машинистка.

Но «сэр» был отвергнут как составляющий неотъемлемую привилегию их патрона. Таким образом, решено было избегать какого бы то ни было титулования их счастливого сослуживца.

Чик заметил цветы на своей конторке — это были подснежники — и наклонился, чтобы вдохнуть их тонкий аромат.

Мистер Лейзер пришел немного раньше обычного, так как он уже прочитал потрясающую новость в газетах:

«Клерк из страхового агентства в Сити наследствует титул маркиза Пальборо! Смерть удачного претендента на исчезнувший титул открывает дорогу молодому конторщику в палату лордов!»

Незадолго до этого мистер Лейзер с некоторым неудовольствием дал (телеграммой, заранее оплаченной из Пальборо) разрешение Чику поехать на похороны дяди. Ему и во сне не снилось, какое продолжение могло таиться в этой столь обыденной церемонии.

Теперь он также поджидал Чика в своем кабинете, двери которого оставил открытыми настежь, чтобы вовремя узнать о прибытии своего титулованного клерка.

Чик уселся за свою конторку, открыл ящики и вытащил кипы служебных бумаг. Похороны эксцентричного дяди отнюдь не опечалили племянника. Гораздо больших хлопот доставит возня с разным домашним хламом, принадлежавшим доктору Бину, и разбор бумаг покойного. Да, Чик только теперь начал понимать, насколько всепоглощающий интерес в жизни его дяди составляла эта претензия на титул. Доктор оставил после себя менее пятисот фунтов. Дом с землей, — который Чик отказался продать, — мог стоить еще не более пятисот фунтов. И это было все…

Прежде чем Чик успел взяться за перо, мистер Лейзер вышел из своего кабинета и направился к нему, роняя пепел на свой жилет.

— Здравствуйте, Пальборо! — провозгласил он почти вызывающе.

Чик уставился на него с улыбкой, похожей на гримасу. Он не успел еще привыкнуть к своему высокому положению, а мистер Лейзер был первым человеком, который обратился к нему так, как будто он был железнодорожной станцией.

— Доброе утро, сэр! — ответил Чик.

Мистер Лейзер кашлянул.

— Печальное событие, которое имело место… — нерешительно начал он. — В самом деле, покойный маркиз уже… э… похоронен?

— Доктор? О да, то есть, конечно, маркиз, — заверил Чик поспешно. — Да, сэр, все уже кончено.

— Могу я вас видеть у себя… э… Пальборо?

Сердце Чика упало.

— Разве я сделал еще какую-нибудь ошибку, сэр? — спросил он. — Я очень старался быть аккуратным.

Мистер Лейзер взглянул на него почти скорбно.

— Ошибку, мой… э… дорогой Пальборо! Конечно, нет! Какой абсурд. Пойдемте ко мне!

Чик закрыл за собой дверь его кабинета.

— Присядьте, Пальборо! Какое вознаграждение вы получаете?

— Вознаграждение? О, вы имеете в виду жалованье? Два фунта пятнадцать шиллингов в неделю.

— Смешно! — пробормотал мистер Лейзер. — Нелепость! Фу! Несомненно, это абсурдно для вашего положения, мой… э… дорогой Пальборо!

Он прошелся по комнате.

— В последнее время я много размышлял о вас. Ваша работа требует высокой квалификации, Пальборо. Никогда этого не забывайте!

Чик был ошеломлен. Не этот ли человек еще четыре дня тому назад говорил ему, что его работу мог бы выполнить любой оборванец?

— Я много думал, — продолжал мистер Лейзер, начиная новую сигару, — и вот к какому я пришел заключению… Дело расширяется, но оно не растет с достаточной быстротой. Мы много теряем «жизней», которые могли бы стать нашими клиентами. Есть множество членов аристократических фамилий, которых мы не смогли заполучить, Пальборо! Первоклассные «жизни»! Теперь вот что я вам скажу, Пальборо… Компания! А?

— Компания? — переспросил Чик. — Вы хотите сказать, что берете себе компаньона, мистер Лейзер?

Мистер Лейзер многозначительно наклонил голову.

— Что вы скажете, если бы я сам отошел на задний план, превратив это маленькое дело в компанию под названием «Страховое агентство маркиза Пальборо», э?

Чик глубокомысленно почесал переносицу.

— Я не совсем понимаю, как вы могли бы это сделать, — проговорил он. — У меня нет денег…

— Деньги! — воскликнул сто патрон с презрением. — Деньги! У меня есть деньги, мой дорогой! У вас есть ваше влияние. Что вы на это скажете?

Чик тряхнул головой.

— Я недостаточно образован, мистер Лейзер, и у меня, конечно, нет никакого влияния. Вы очень добры ко мне, но я, право, не вижу, чем бы я мог вам помочь…