Бен Элтон - Смерть за стеклом Страница 4

— Хвала небесам! — закатил он глаза. — Есть чем поживиться парням! Это мне по вкусу!

Гарри. Род занятий: водитель грузовика. Знак зодиака: Рак.

— Или девушкам! — крикнула в ответ Сэлли. — Еще неизвестно, в чьей она окажется команде!

— Выходит, ты розовая? — поинтересовался Гарри.

— Разуй глаза, малыш! — Сэлли показала на грудь купальника, где были оттиснуты слова «Кушаю жучку».

— Так это правда? — расхохотался Гарри и, радуясь собственной шутке, добавил: — А я решил, что ты только что из китайского ресторана.

Когда материал пошел в эфир, шутка вызвала маленький скандал, поскольку ее сочли чрезмерно будоражащей, полемичной и смелой.

В доме абсолютно лысая женщина в мини-юбке, напоминавшей леопардовую шкуру, исследовала жилые помещения.

— Сюда, ребята! Здесь корзина с сувенирами! Класс!

Мун. Род занятий: воздушная гимнастка, эпизодически — танцовщица-стриптизерша. Знак зодиака: Козерог.

— Сигареты, шоколад, шампанское! Супер!

— Вперед! — прорычал Гарри, и вся компания ринулась в дом.

«Арестанты» окружили корзину, и тут же хлопнули пробки четырех бутылок шампанского фирмы «Сейнзбериз».[6] Все попадали на оранжевые и зеленые диваны, на которых им предстояло провести так много долгих дней.

— Ну вот, приняли, расслабились. Теперь я вам скажу, — воскликнула Мун, сознательно выпячивая свой манчестерский акцент. — В конце концов вы все равно бы доперли сами. Первое: эту долбаную игру намерена выиграть я! Ясно? Так что остальные могут отдыхать! — Ее бравада была встречена веселыми аплодисментами. — Второе: я занимаюсь стриптизом. Забираю деньги у всяких зануд за то, что они глядят на мои телеса. Не могу похвастаться, что я этим горжусь, но свое дело знаю.

Аплодисменты и крики:

— Молодец!

— И третье: я сделала новые титьки. Раньше я себе не нравилась. А теперь — полный о'кэй! Вот и все! Я всю жизнь о таких мечтала.

— Покажи! — завопил Гарри. — А я скажу, права ты или нет!

— Отвали, козел, — прикрикнула довольная вниманием Мун. — Не гони волну: впереди девять долбаных недель. Господи, что я наговорила! Кошмар! Моя мама не знала, что я стриптизерша. Она думает, что я у нее паинька. Прости, мамочка!

— Я бы и сам подался к хирургам, — заметил Джаз. — Думаю, мне не помешало бы обрезание. По крайней мере, ничего не вылезало бы из штанов.

«Арестанты» весело заржали:

— Класс!

Но кто-то хохотал громче, кто-то не смеялся вообще. Девушка скромной наружности с иссиня-черными волосами и зелеными глазами только улыбалась. Рядом с ней сидел молодой человек в модной одежде фирмы «Тимберленд».[7]

Хэмиш. Род занятий: врач-ординатор. Знак зодиака: Лев.

— А этот что-то невесел, — заметил Колридж, глядя на Хэмиша, лицо которого выражало откровенную скуку.

— Думает, как победить, — предположил Хупер. — У него своя стратегия: сидеть тихо и не высовываться. Он в исповедальне каждый вечер декларировал: «Первые кандидаты на вылет — самые заметные». Хитрая игра. С товарищами надо вести себя по-одному, а со зрителями — по-другому. Оставаться достаточно скромным, чтобы в тебе не видели конкурента, но возбуждать интерес, чтобы зрители не проголосовали против, если не повезло с товарищами. Отсюда и интерес людей к этой программе. Психологический опыт. Человеческий зоопарк.

— Да ну? — перебил его инспектор. — В таком случае, позвольте узнать, почему режиссеры больше всего любят разговоры о сексе и крупные планы грудей?

— Потому что груди тоже привлекают. Видите ли, сэр, людям нравится на них смотреть. Мне, по крайней мере. И еще: вспомните, на что глазеют в зоопарке? На обезьяньи задницы и на совокупление.

— Не смешите!

— Отнюдь! Что интереснее наблюдать: как слоны наваливаются на еду или друг на друга? Люди предпочитают секс. Не закрывайте на это глаза.

— Ну, хорошо. Мне кажется, что мы отвлеклись.

— Вы так считаете, сэр? — Триша изучала лицо Хэмиша. — А у меня другое мнение. У них там сплошь сексуальное напряжение. Это нельзя упускать из виду. Вот посмотрите, на кого сейчас глядит Хэмиш?

— Невозможно определить.

— Посмотрите на общем плане. — Триша нажала на кнопку, и старенький видак поменял кадр. На экране возникли развалившиеся на диванах, слегка подвыпившие, похохатывающие участники игры.

— Вот, сэр, сначала он смотрит на Келли, а потом на Лейлу. Прикидывает. Психолог говорил, что в первые часы все будут главным образом разбираться, кого к кому тянет.

— Какая неожиданность, констебль. А я-то было вообразил, что они станут рассуждать о спасении своих бессмертных душ или формулировать определение Бога. — Колридж тут же пожалел, что сорвался. К чему этот сарказм? Триша ему нравилась, она была неплохим профессионалом и говорила дельные вещи. — Извините. Просто меня раздражают подобные типы.

— Ничего, сэр. Я понимаю, они не подарок. Я, правда, считаю, что нам следует разобраться, кто кого присмотрел. В такой уникальной атмосфере ревность вполне могла послужить мотивом убийства.

— Да, ну и кто, по-твоему, способен увлечься Вогглом? — спросил Хупер и рассмеялся, когда на экране появился еще один персонаж.

Воггл. Род занятий: анархист. Знак зодиака: утверждает, что все двенадцать.

— Получается, — продолжал сержант, — если из этой компании выбирать кандидата на роль убийцы, непременно попадешь пальцем в Воггла. Он сам на это напрашивается.

— Да на это напрашивается любой белый с такими дредами, — возразила Триша. — Воггл — персональный проект Джеральдины Тюремщицы.

— Что значит «персональный проект», констебль?

Триша имела в виду резюме закрытого совещания, на котором была определена стратегия шоу. В день убийства она взяла это резюме в редакции «Любопытного Тома».

— Воггл — единственный, кого «Том» пригласил сам. По словам Джеральдины Хеннесси, я цитирую, «он гарантировал прекрасное телешоу. Естественный раздражитель, как песчинка в раковине моллюска, вокруг которой образуется жемчужина».

— Весьма поэтично, — заметил Колридж. — Чтобы сравнить мистера Воггла с жемчужиной, необходимо богатое воображение. Но о вкусах не спорят.

— Она обратила на него внимание в дневном репортаже о волнениях на Первое мая.

— Вот как? Его арестовали? Это становится интересным.

— Он не был арестован, сэр. Он давал интервью корреспонденту Би-би-си. Делал заявку на популярность.

— Я видела твое интервью про анархию и всякую прочую чушь, — заявила Мун, почувствовав в Воггле родственную душу. — Офигенно, детка. Ты был просто супер.

— Спасибо, вы очень любезны, леди, — поблагодарил анархист.

— Но что это за история со средневековым шутовским колпаком? Чтобы привлечь внимание?

— Именно так, о лысая, чтобы привлечь внимание. Когда у мудрецов не находится ответов, наступает время обращаться к глупцам.

— Тогда понятно, почему обратились к тебе, — сухо констатировал Джаз.

— Correctomundo,[8] духовный брат, — Воггл улыбнулся, пытаясь придать лицу дьявольскую утонченность, но неухоженная борода и плачевное состояние зубов навеяли совсем иную картину: будто в забитом волосами стоке ванны застряло несколько недогрызенных конфеток «Поло».

— Я в тот день так и не попала на работу, — пожаловалась Келли. — Перекрыли Оксфорд-стрит. Неужели кому-то легче, если люди не имеют возможности делать покупки?

Воггл, как умел, попытался объяснить свою точку зрения, но его теория не подкреплялась ни разработкой, ни анализом. Из всех понятий он оперировал только словом «система», хотя саму систему как понятие начисто отвергал.

— Теперь тебе ясно, в чем дело? — закончил он.

Но Келли отрицательно покачала головой и спросила:

— И что же это за система?

— Ну, весь ваш капитализм, глобализм, полиция, деньги, гамбургеры, все американское, охота на лис, опыты на животных, фашистское движение, поняла? — при этом пороки «системы» перечислялись невероятно нудным, монотонным голосом.

— Поняла, — не слишком убежденно отозвалась Келли.

— Необходимы органичные макросообщества, безконфликтно взаимодействующие с окружающей средой.

— Что за хрень? О чем это ты? — изумился Гарри.

— В основном о том, что будет лучше, если все станет лучше.

Инспектор Колридж снова нажал на «паузу».

— Полагаю, что нелюбовь Воггла к «системе» отнюдь не мешает ему жить за ее счет?

— Никоим образом, сэр, — согласилась Триша. — Из всех систем он признает только одну — систему социального обеспечения.

— Значит, государство его поит и кормит, а ему не терпится это государство свергнуть? Я бы сказал, удобная позиция.

— Да, сэр, он тоже так считает, — отозвался Хупер. — Впоследствии он сильно поцапается с остальными, потому что они не оценят иронии ситуации: государство субсидирует его, своего самого кровного врага.