Сергей Петросян - Путешествие дилетанта Страница 4

– Меня ждешь? – Кэт неожиданно возникла рядом с Пьером. Он не сразу узнал ее в белой меховой шапке.

– Ага, – кивнул он.

– Ну, ты надушился! – поморщилась Кэт. – Я тебя по запаху почувствовала.

– Это я так потею, – грубо ответил Пьер.

– Ну, пошли тебя проветривать, – она взяла его под руку и потащила к выходу.

С этого дня ежевечернее видео отошло на второй план. Кэт таскала его на просмотры в Дом кино, к друзьям-художникам и фотографам, на концерты тогда еще полулегальных «Землян» и «Машины времени». До знакомства с ней Пьер даже не предполагал, что в Ленинграде такая насыщенная андеграундная жизнь.

Однажды они приехали на электричке в Пушкин, потом долго искали какой-то ДК, брали билеты «по паролю» у подозрительного бородача. В конце концов, оказались в душном зале. Выступал Алик Асадулин со сборным бэндом. Пьер знал его по партии Орфея в зонг-опере «Поющих гитар» и приготовился слушать «качественный официоз». Неожиданно в полумраке повисли знакомые до боли ноты: «Соль, соль – ля-я-я…» А из другого конца сцены ответил орган нервным стаккато. Child in Time! Эту вещь знакомые рокеры если и пытались сыграть, то только в шутку и на репетиции. Петь «как Гиллан» никто не решался. Алик, смотревший до этого в пол, поднял голову и подошел к микрофону. Зал замер в ожидании. Неожиданно чисто и пронзительно прозвучало: «Sweet child, in time you’ll see the line…» Это не было «как Гиллан», это казалось лучше! Зал взорвался аплодисментами и свистом.

У Кэт везде были друзья. Попасть на квартирную выставку или концерт в рок-клубе не составляло труда. Все смотрели на нее влюбленными глазами и наперебой предлагали билеты, контрамарки, пароли для проникновения на квартирники. Пару раз Пьеру звонил влюбленный в Кэт фотограф и вызывал «разобраться к метро». Пьер сослался на нехватку времени и пригласил его к себе на работу. Вид хмурых «коллег» по овощному цеху фотографа не вдохновил и «разговора» не получилось.

Учеба на «факультете невест», где парни были нарасхват, приучила Пьера к завышенной оценке своих «мужских» качеств. Разумеется, он читал перепечатанные на машинке «Ветви персика» и «Кама сутру», пытался применять прочитанное на практике, но юношеский задор и нетерпение обычно брали свое. «Скорострелом» он, конечно, не был, но и виртуозом в постели он бы себя, положа руку на сердце, не назвал. Кэт довольно резко осадила его гусарскую попытку овладеть ею второпях, пока бабушка ушла в булочную.

– Не будь кроликом, – сердито сказала она.

Обычно Пьера настораживали попытки девушек все усложнять и «запрокидывать голову». За таким поведением явно слышались отголоски зловещей мелодии Мендельсона. А в те времена только два музыкальных произведения вызывали в кругу его друзей суеверный ужас: свадебный марш и «Прощание славянки».

Но в этот раз отказ только раззадорил Пьера. Период романтического ухаживания растянулся почти на две недели и ему это даже нравилось. Впервые им удалось остаться наедине после вечеринки у Жоры – его родители уехали «за длинным рублем» на Север и квартира была полностью в распоряжении Жориных друзей.

В этот раз он не был так настойчив и нетерпелив – по ее выражению лица понял, что «все будет». В любви она оказалась намного опытнее Пьера. Мягко, но, не терпя возражений, Кэт взяла «руководство процессом» в свои руки. Это было непривычно, но Пьеру было так хорошо, что он подчинился. Впервые в жизни «занятие любовью» продлилось не полчаса, а почти всю ночь до утра. Кэт ненавязчиво объяснила ему, что в постели надо думать, прежде всего, о партнере, а не о собственном удовольствии. И он старался, и силы не оставляли его, а Кэт в ответ открывала ему все новые и новые секреты наслаждения.

Утром пили чай на кухне Жориной квартиры. Пьер украдкой смотрел на Кэт и пытался понять – это та страстная и опытная женщина, что была с ним этой ночью, или все ему только приснилось?

Как-то даже и не обсуждалось, что Новый год надо встречать с Кэт. Пьер сказал об этом сестре и неожиданно услышал: «А как же Мели?»

Мели… Писать друг другу они не перестали, но по телефону поговорить не получалось. Никто не отменял взятых на себя обязательств, но все это было как-то далеко и абстрактно, а Кэт была рядом. Конечно, Пьер понимал, что долго на двух стульях усидеть не удастся – и Мели, и Кэт не были случайными знакомыми из студенческой тусовки. Обе были личностями и обе серьезно относились к Пьеру. Закономерно было с их стороны ждать такого же серьезного отношения к себе. Но думать об этом не хотелось.

– Кэт знает, что я должен скоро уехать надолго, – ответил он сестре, – полагаю, что иллюзий она строить не должна. А ты же не станешь сообщать Мели про маленькие слабости твоего брата?

– Я бы не хотела быть на ее месте, – сказала сестра.

Пьер на всякий случай не стал спрашивать, на чьем именно месте она не хотела бы быть – Мели или Кэт? Больше к этому разговору они не возвращались.

Звонок раздался за неделю до Нового года, пока Пьер был на работе. Трубку взяла мать и подробно записала куда, когда и к кому надо явиться в Москве за паспортом с визой. В тот же вечер она обрадовала отца: «Вазген, я лечу к тебе, джаник!»

Вечером состоялся семейный совет с матерью и бабушкой: когда сказать Кэт про предстоящий отъезд – до Нового года или после? Обе женщины проявили женскую солидарность и принципиальность – говорить надо сейчас! «Ты не понимаешь! – втолковывали они наперебой. – Для женщины встреча Нового года – романтический акт, и после этого могут возникнуть надежды и иллюзии!» Сказано – сделано. Не откладывая в долгий ящик, Пьер набрал номер Кэт. Она выслушала, не перебивая. Спокойно попрощалась: «До завтра». Пьер ожидал чего угодно, но только не такой реакции – Кэт была довольно эмоциональным человеком. «Может, оно и к лучшему», – подумал он и включил видик.

Следующие несколько дней были заполнены бытовыми проблемами. Прежде всего, надо было уволиться с работы без скандала. Перед Новым годом в магазине стояли очереди, один из грузчиков ушел в двухнедельный запой, и директриса без боя трудовую книжку не отдавала – требовала отработать две недели. Пришлось подарить ей индийские бирюзовые серьги.

– Ехай в свои Палестины. Удачи! – сказала она, возвращая трудовую.

– Так и не разобралась, что я не еврей, – подумал Пьер и пожелал ей счастливого Нового года.

Теперь надо было взять билеты в Москву и поискать технические словари у букинистов. Мать составила два длинных списка: «Индия» и «Никарагуа». Необходимо было купить огромное количество бытовых мелочей для отбытия за границу. Носки х/б, лекарства, мыло, стиральный порошок, сувениры, фотопленка, водка, зубные щетки…

– А там это все нельзя купить? – осторожно спросил Пьер, обычно предпочитающий не спорить с матерью.

– Государство оплачивает тебе перевозку 65 килограммов багажа. Зачем тратить валюту там? – мудро ответила она. Пришлось заняться списками. За этой чемоданной суматохой встретиться с Кэт как-то не получалось, хоть и звонил он ей каждый вечер. Неожиданно, дня за три до Нового года Кэт заявила, что встречать будет с родителями: «Так у нас принято…» Пьер не стал возражать – жизнь сама расставляла все по местам.

Новый год прошел на удивление весело. Ели шашлыки, парились в бане, окунались в прорубь с нечеловеческими воплями, пели песни под гитару и даже танцевали на столах. Пьер давно так не веселился. Он постоянно был в центре внимания – жарил и торжественно вносил шашлыки, громче всех орал: «Вот! Новый поворот!», пел скабрезные песенки собственного сочинения, махал вениками в бане, организовал конкурс мужских ног… Про Кэт вспоминать времени не было. Вернувшись в город, он звонил ей несколько раз, но она, ссылаясь на занятость (сессия), от встреч уклонялась.

Подошло время отъезда в Москву. Сестра с бабушкой накрыли стол. Собралась родня и университетский друг Жора. Дядя пытался «вести стол», распределял тосты, но мать постоянно отбегала проверить: где документы? такси вызвали? замок на сумку повесили? Потом как-то расслабилась и успокоилась. Оказалось, что времени до отъезда еще много, пошли воспоминания, как бабушка с дедушкой уезжали служить в Монголию… Жора взял гитару и как-то очень к месту запел: «В далекий край товарищ мой собра-а-лся..» А Пьер все ждал. Кэт знала, что он сегодня уезжает. Могла позвонить, а могла и прийти. Ждал, пока садились в такси, потом ждал на перроне у поезда. Кэт не пришла и не позвонила…

* * *

Москва встретила морозом и сюрпризами. Пьер отправился к указанному в телефонограмме чинуше в ГКЭС (Госкомитет по экономическим связям). Пропуск был заказан, вежливый вахтер объяснил куда пройти. Седовласый мужчина в хорошем костюме пил чай за огромным письменным столом. Застекленный шкаф за его спиной был уставлен скромными, но со вкусом подобранными сувенирами из разных стран. Удивляла тсантса – высушенная человеческая голова размером с кулак с зашитыми губами и надписью по-испански «Добро пожаловать в Перу».