Петр Дударов - Приключения Карла Фрейберга, короля русских сыщиков Страница 4

— Нет. Я сама вызвала его на это, но он отмалчивался и лишь под конец сказал, что кутит последний день и что с сегодняшнего дня возьмется серьезно за дело, потому видеться с ним мне будет невозможно.

— Не давал ли он вам свой адрес?

— Нет.

— Где же вы высадились?

— На маленькой пристани в Ораниенбауме. На прощание он сказал, что в память об этой ночи дарит мне свою яхточку.

— Он оставил ее вам?

— Нет. Он сказал, что я могу получить ее сегодня после обеда от лодочника. При мне он вызвал его и сказал, указывая на меня: «Я покатаюсь и оставлю эту яхту у тебя, а после обеда за ней заедет эта барыня, и ты передашь яхту ей». На берег скоро приехал автомобиль с шофером, и мы расстались. Уезжая, я видела, что яхта, на палубе которой стоял Перлипини, отчалила от берега. Вот все, что я знаю.

— Еще одна просьба, — проговорил сыщик, все время слушавший рассказ с большим вниманием.

— Пожалуйста.

— Позвольте мне унести с собою этот бриллиант.

Испанка, казалось, колебалась. Но сознание, что она имеет дело с полицией, наконец, взяло верх над жадностью.

VII

Получив камень и пообещав принести его через несколько дней, Фрейберг простился с испанкой и вышел на улицу. Пиляев с грустным лицом уже ждал его.

— Ну, что? — спросил король сыщиков.

— Провел! — с отчаянием махнул рукой тот.

— В чем дело?

— Опоздал. Вместе с двумя агентами мы стали звонить во все гаражи. Наконец, дошла очередь и до каменноостровского. Оказалось, что этот автомобиль взят там напрокат, но лицо, бравшее его, сдало десять минут назад.

— А шофер?

— За руль сел сам господин, бравший автомобиль.

— И ему дали?

— Да, потому что он оставлял в залог две тысячи рублей, которые и получил обратно, как только сдал автомобиль.

— Чертовски просто и умно! — воскликнул Фрейберг.

— Запомнили ли они, по крайней мере, его лицо?

— Говорят… Да, впрочем, вы же сами видели его!

— Правда. Ну, если тут не удалось, так попытаемся в другом месте, — в раздражении произнес Фрейберг.

Он кликнул извозчика, и оба сыщика, сев в пролетку, приказали везти себя на вокзал.

Через полтора часа они уже вышли на дебаркадер Ораниенбаумского вокзала и, не теряя времени, почти бегом, спустились к берегу моря.

— Если он только сдержит слово, то приведет свою яхту сюда, — сказал Фрейберг, выходя на берег.

— Вон там стоит какая-то яхточка с каютой, — пробурчал Пиляев, всматриваясь в берег. — Уж не его ли? В таком случае мы снова опоздали!

Со смутным предчувствием новой неудачи сыщики направились к одной из лодочных пристаней, недалеко от которой качалось на якоре изящное парусное судно.

На окрик Фрейберга из будки вышел сам лодочник.

— Чья это яхта? — обратился к нему сыщик.

— Барыни одной, — ответил лодочник. — Намедни они катались с барином, потом барыня уехала, а барин — снова в море.

— А когда он опять приехал?

— Давно уж. Один-то он не более двадцати минут катался. Причалил, велел отдать яхту после обеда барыне, да и ушел с матросами. Минут через двадцать опять заходил. Веселый такой. Велел передать барыне записочку и ушел.

— Ну, так вот что, мой милый, — произнес Фрейберг, показывая лодочнику свое удостоверение. — Мы из сыскного отделения. Дайка сюда это письмо.

Оторопевший лодочник бросился в свою каморку и быстро возвратился, неся в руке изящный конверт.

«Синьорине Отеро» — стояла надпись.

Вскрыв конверт, Фрейберг громко прочел:

«Милая синьорина! Только что узнал, что за мной следят два каких-то болвана. Вам ни к чему знать, зачем, но уверен, что они делают это, вероятно, по ошибке или слабоумию. Передайте, если они придут к вам, что я с удовольствием сам пошел бы к ним, если бы знал их, но разыскивать их у меня нет времени. Когда вы получите это письмо, я буду уже далеко от Петербурга, поэтому попросите господ, ищущих меня, не тратить зря времени, а оставить мне свои адреса, письмо же послать по адресу: Петербург, до востребования, И. Д. И. О. Т. У. До свидания. Вам преданный Перлипини».

— Вот так бестия! — воскликнул сыщик, опуская руку с письмом. — Нет, какова наглость! Ведь это письмо прямо по нашему адресу. Если сложить все буквы, то выйдет, что мы напишем письмо до востребования «идиоту». Он смеется над нами…

— Да, — произнес Пиляев. — Теперь он уже далеко отсюда. Его личная охрана организована, видимо, очень хорошо, а что касается «востребования», то, конечно, он и не подумает получать нашего письма.

— Само собой, — со злостью ответил Фрейберг, — но с первым вашим заключением я не согласен.

— То есть?

— Он никуда не уехал и не уедет из Петербурга. Он находится здесь и так или иначе попадется в мои руки!

— Вы готовитесь предпринять что-нибудь новое?

— Разумеется! — воскликнул сыщик. — Но второпях с этим негодяем не справишься.

VIII

Усевшись на берегу, Фрейберг погрузился в глубокую задумчивость. Просидев так около получаса, он встал и решительным шагом направился к вокзалу, чтобы вернуться в Петербург.

Вечером репортеры уголовной хроники получили от градоначальства для своих газет интересное сообщение.

А на следующее утро читатели газет узнали, что «полицией ведутся деятельные розыски по делу ограбления магазина Федорова. Полиции удалось напасть на верный след преступников, которые скрылись в провинцию, куда в настоящее время командированы лучшие агенты сыскной полиции».

Затем шло описание подарка Отеро, история яхты и все подробности вчерашней ночи.

С этого дня газеты стали регулярно публиковать подробности следствия. Вскоре публику известили, что следы громилы найдены в городке Чугуеве Харьковской губернии.

Что же касается Фрейберга, то он только и делал, что писал эти небылицы и отправлял их каждый день в градоначальство, чтобы они попали репортерам. Само следствие он временно прекратил и ограничился лишь тем, что установил над магазином Федорова самый строгий, тайный надзор, и даже, с согласия хозяина, поместил одного из сыщиков в сам магазин приказчиком.

Но это не дало никаких результатов.

Однажды, когда Пиляев сидел у себя в комнате, Фрейберг зашел к нему.

— Ну, что? — спросил Пиляев. — По лицу вижу, ты принес какую-то новость.

Сбросив легкое пальто, Фрейберг поздоровался с товарищем.

— Ты угадал, — ответил он, садясь на турецкий диван. — Есть новость.

— По Федоровскому делу? — с живостью спросил агент.

— Не совсем, но касается его. Вчера вечером мне удалось, наконец, точно установить, кому ранее принадлежал бриллиант, подаренный испанке.

— Ну!

— Его в числе прочих драгоценностей похитили семь месяцев назад из магазина Блеттера…

Пиляев широко открыл глаза:

— Но… как удалось узнать это?!

— Очень просто, — небрежно ответил Фрейберг. — Этот камень чистой воды и большой величины, а на одной из его граней есть еле заметная трещина. Ювелиры прекрасно знают малейшие дефекты своего товара, и мне почему-то пришло в голову обратиться сначала к тем из них, кто был хоть раз обворован за последние два года, то есть за то время, когда в Москве и Петербурге особенно участились грабежи и кражи именно в ювелирных магазинах. Таких магазинов, не считая Федоровского, оказалось в Петербурге три. За два года в них похищено драгоценных камней на двести семьдесят четыре тысячи.

— И там признали камень? — спросил Пиляев.

— Да. Его признали именно в магазине Блеттера. По книгам продажная цена этого камня тысяча шестьсот рублей. Но самое важное то, что теперь я знаю: кражи у Блеттера и у Федорова совершило одно и то же лицо.

— Каким образом?

— При краже у Блеттера громила, как и у Федорова, отличился тем, что исковеркал массу золотых и серебряных изделий, не унеся их с собой. Он взял лишь камни и самые ценные бриллиантовые, изумрудные и рубиновые вещицы.

— Черт возьми, вот это важно! — воскликнул Пиляев.

— Да, это открытие несколько облегчает нам работу: поймав громилу, мы получим в руки виновника не одного, а нескольких преступлений.

— О, если бы нам удалось выловить эту шайку! — воскликнул Пиляев.

— И ведь подумать только, негодяй целый вечер сидел чуть не рядом с нами в кабинете! — усмехнулся Фрейберг. — Простая, маленькая случайность — и он уже был бы в наших руках.

— Да, — согласился Пиляев. — Познакомься мы с цыганкой Шурой двумя часами раньше и пролюбезничай он в кабинете с Отеро часом больше, он уже сидел бы там, где ему по справедливости давно нужно было бы сидеть.

— Ну ничего… — пробормотал Фрейберг, — с завтрашнего дня я поставлю ему еще одну ловушку. Если он читает газеты — а в этом я не сомневаюсь — то он, вероятно, от души хохочет над нами. Ведь, судя по газетам, его ищут в Чугуеве, и он чувствует себя прекрасно и преспокойно в Петербурге.