Светлана Алешина - Бесплатный сыр – в мышеловке Страница 4

Людмила Ивановна жила довольно далеко от телецентра, так что Павлику удалось реализовать свои планы насчет покемарить. Мы с пониманием отнеслись к его естественному желанию, переговариваясь в машине вполголоса. Все-таки ничто человеческое нам не чуждо, в том числе и милосердие к ближнему.

Оказавшись в квартире нашей героини, мы словно провалились в дыру во времени, примерно лет на сорок назад как минимум. Пузатый комод, венские стулья, бархатная скатерть на круглом столе, кружевные салфеточки, фотографии в рамочках на стенах, море комнатных цветов… И запах свежеиспеченной сдобы. Хозяйка квартиры оказалась под стать этой обстановке: невысокая пухленькая старушка в круглых очочках, в старомодной белой блузке с брошкой и темно-синем шерстяном сарафане. Она буквально с порога начала изливать на наши головы потоки гостеприимства и радушия, раздала всем самодельные тапочки и потащила к столу, на котором громоздились блюда с пирогами, пирожками и плюшками. Особенно старушка хлопотала вокруг Павлика и Леры, сокрушаясь об их худобе.

Оператор искренне обрадовался угощению, а наша помощница страдальчески закатила глаза, когда Людмила Ивановна не могла ее видеть. В общем, к делу мы приступили только через полчаса.

— Людмила Ивановна, — обратилась я к хозяйке, — а где же ваши знаменитые растения? Что-то я их не вижу. Фикус, герань, лимон, традесканция — это все не удивительно.

— Ирочка! — всплеснула руками старушка. — Разве же можно держать бонсай в такой атмосфере? Эти деревца очень деликатные, им нужен особый температурный режим. Пойдемте, я вам все покажу.

Женщина подвела нас к двери на лоджию и распахнула ее.

— Вот, — она гордо посмотрела на меня, — это мое царство.

— Боже! — только и смогла я выдохнуть.

Лоджия была превращена в маленький сад, где каждое растение находилось на своем, строго отведенном ему месте и подсвечивалось умело спрятанными светильниками. Все это было настолько красиво и так сильно отличалось от того, что было в самой квартире, что я на некоторое время онемела и могла только молча любоваться. Хозяйка же в это время вооружилась пульверизатором и принялась бережно обрызгивать крохотные деревца. Мне она казалась какой-то древнеславянской богиней, когда склонялась над карликовым дубом, росшим на холме. Вообще, все было устроено так, что возникало ощущение изменения реальности, словно это не деревья были карликовыми, а Людмила Ивановна была великаншей.

— Как же вам удалось все это сделать? — наконец смогла заговорить я.

— Это довольно долгая история, — улыбнулась старушка. — Я родилась на Сахалине, Японские острова были совсем рядом, а в соседнем доме жил замечательный человек, преподаватель биологии Капитон Евграфович Болдин, еще из бывших. Он-то и привил мне любовь к растениям. Сначала я выращивала дома все, что только под руку подворачивалось, отец и мать сначала ругались, потом решили, что я стану агрономом, да не сложилось… Папа погиб во время войны, маму парализовало, я должна была очень рано начать зарабатывать на жизнь, какая уж тут учеба…

У Людмилы Ивановны навернулись слезы на глаза, но она достаточно быстро справилась с собой.

— Пошла на завод, но цветы свои не бросила, хоть и уставала страшно. Придешь, бывало, со смены домой, ноги гудят, руки отваливаются, а посмотришь на кустики, поговоришь с листочками, и легче становится. Так и жила, пока не встретила своего Васеньку. — Старушка показала рукой на стену, где висел большой портрет бравого морячка с залихватскими усами в сбитой на затылок бескозырке. — Он здешний, тарасовский, Васенька-то мой. Вот и увез меня сюда с Сахалина. Мама-то моя к тому времени уже померла… А с Дарьей Петровной, свекровью моей, царствие ей небесное и земля пухом, мы сразу поладили. Она меня как дочку родную приняла и готовить научила. Всегда, покойница, приговаривала: «Люсенька, чтоб в семье мир был, мужа в первую голову кормить надо хорошо. Тогда тебе никакие соперницы не страшны будут. Ежели мужик от доброй еды отяжелеет, куда ж он пойдет? А во вторую голову, никогда не плачь: слезы, они семью изнутри разъедают почище ржавчины…» Мудрая женщина была.

С этим утверждением я не могла не согласиться, хотя насчет кормления и сытого мужика могла бы поспорить, но не стала, а постаралась вернуть хозяйку к теме растений.

— Людмила Ивановна, а ваше увлечение в новой семье прижилось?

— А как же! Дарья Петровна мне даже ко всякому празднику не обновки дарила, а всякие редкие цветы: сразу поняла, что невестке милее. Да и так то отросточек какой от подруги принесет, то семена. Уговаривала поступать учиться, да только я уже тогда своего первенького ждала, потому и не пошла. А бонсай я начала выращивать уже после того, как дочку родила. Я ведь с учителем моим бывшим, Капитоном Евграфовичем, переписывалась. И вот как-то приходит мне извещение на посылку. Иду на почту, удивляюсь, потому что обратный адрес сахалинский, но не Болдина, а какой-то организации. Оказалось, умер мой учитель и завещал мне часть своих книг. В этой-то посылке я и нашла книжку о том, как выращивать бонсай. Это был последний труд Капитона Евграфовича. Он перевод сделал, да и сам кое-что добавил. Я как посмотрела на фотографии, так и загорелась. Да и память учителя захотелось почтить. Сначала трудно было, два деревца даже погибли, а потом научилась, дети стали помогать. А когда Васенька на пенсию вышел, так и он в стороне не остался. Как нам квартиру новую дали в семьдесят седьмом, так он сразу сказал, что лоджия вся моя будет, и помогать стал: освещение сделал, водяные устройства, чтобы влажность поддерживать, калорифер приспособил, у него руки просто золотые. А Машенька, дочка моя младшая, пейзажики рисовала, говорила, пусть все выглядит словно на самом деле, она ведь художница, сейчас в театре работает, декорации к спектаклям делает.

История нашей героини мне понравилась, съемочного материала было хоть отбавляй, вопросов честно прожившая жизнь Людмила Ивановна не боялась никаких и отвечала легко и раскованно. А когда вернулся с первой дачной вылазки ее муж, Василий Федорович, я чуть не прослезилась от умиления, так трогательно они смотрелись вместе: крепкий, кряжистый седой усач, называвший жену Людшей, и маленькая кругленькая бабулька, умилительно семенившая следом. Словом, ехидный Гурьев мог бы с полным правом назвать нашу передачу розовыми соплями.

Договорившись с хозяевами о дополнительных съемках с чадами и домочадцами, мы сердечно попрощались и отбыли. Я краем глаза успела заметить, как Людмила Ивановна сунула Павлику объемистый сверток. Не нужно быть провидцем, чтобы догадаться о содержимом этого свертка, так как наш оператор поглощал старушкину выпечку с завидным аппетитом и искренним восхищением.

Как только мы уселись в машину, Павлик обратился к водителю:

— Костя, у меня к тебя две большие просьбы…

— Ну? — лаконично поинтересовался тот.

— Наши дамы милостиво отпустили меня сегодня с работы, пообещав все уладить с шефом, поэтому я тебя прошу проехаться быстренько по хозтоварам и помочь мне привезти домой батарею.

— Это можно, — согласился Костя. — Я даже знаю, где купить подешевле. А вторая просьба?

— А вторая, — Павлик вздохнул, — вторая заключается в том, что я собираюсь набиться к тебе на ночлег, так как у меня дома адская холодина. — Заметив, что наш водитель немного поморщился, оператор поспешил добавить: — Ты не думай, я не с пустыми руками! — Тут Павлик принародно потряс дареным свертком, чем вызвал наш ехидный женский смех.

— Ничего не получится, Павел, — сокрушенно покачал головой Шилов.

— Почему? — Лицо оператора огорченно вытянулось.

— А ты разве не в курсе? Ко мне сегодня приехал армейский друг.

— Ну и что? — попытался настаивать Павлик. — Втроем посидим, а спать я могу и на полу.

— Не можешь, на полу я сам спать буду. А третьей постели у меня просто нет.

— Костя, — не отставал Павлик, — у тебя же диван раскладывается, разве ты не можешь со своим другом вдвоем улечься?

— Павел, — не выдержала Галина Сергеевна, — нельзя же быть таким неделикатным! Тебе уже отказали дважды, поэтому должен же ты понять, что будешь лишним. Может быть, Костику хочется с армейским другом вдвоем посидеть, повспоминать старое, а ты будешь мешать.

— Да-да, — ехидно ввернула Лера, — скрипач не нужен.

— Не в этом дело, — досадливо поморщился Костя. — Пашка нам не помешал бы. Дело исключительно в спальных местах, так как я со своим другом в одной постели спать не могу, не те у нас отношения.

— Ой, — выдохнула я, воззрившись на водителя.

— К-костя, — слегка заикаясь от удивления, спросила Галина Сергеевна, — к-как это понимать?..

Дальше развивать свою мысль она не стала, так как представить Шилова в голубой ипостаси просто не могла.