Ольга Хмельницкая - Из бутика с любовью Страница 4

Желваки Петра напряглись.

– Девушки, давайте вернемся к обсуждению борьбы с импульсивными покупками, – предложил он.

Марина посмотрела сначала на Киру, потом на Ульяну. Живые, активные, красивые девушки.

«Что за наваждение?» – подумала Марина, ощущая нехорошее предчувствие.

На всякий случай она посмотрела на пол. Никакого поломанного манекена там не было.

Последняя слушательница вбежала, запыхавшись, когда до конца оставалось порядка пятнадцати минут и все уже решали практическую задачу.

– Извините, – пробормотала девушка.

Пышные рыжие волосы, веснушки, черная мини-юбка в тонкую полоску, очки, красные замшевые сапоги. Совпадение! Причем столь пугающее, что Марина не на шутку разволновалась. Рыженькая между тем достала блокнот и приготовилась записывать.

– Добро пожаловать, – сказал ведущий. – Меня зовут Петр Петрович. Но вы пропустили все самое важное, даже не знаю, что теперь с вами делать.

Его мужественная внешность не произвела на новенькую никакого впечатления.

– Ира, – представилась девушка. – А у вас материалы какие-то печатные есть? Я тогда дома прочитаю. Я опоздала, потому что ждала вестей из Арктики.

Все оживились. Вести из Арктики – это намного интереснее, чем какие-то там акции, от которых кое у кого уже заболела голова.

– У меня жених уехал на базу в Арктику, – сообщила Ира. – Иногда пишет, когда спутник связи пролетает над районом базы. И я жду его, – продолжила она. – Жду-жду-жду...

– Какая хорошая девочка, – отреагировала Кира.

– Его зарплату перечисляют мне, а я все трачу, – добавила Ира, и ее нос сморщился, как будто она собралась заплакать, – а зарплата очень даже неплохая. Каждый месяц думаю о том, что легко могу сэкономить, отложить половину денег Федора и купить на них что-то, что будет расти в цене, например акции каких-либо нефтегазовых предприятий. Правда, каждый раз деньги заканчиваются за неделю до того, как приходит новая порция. Каждый раз. Я ничего не могу с этим поделать. Но надеюсь, что, если узнаю больше об акциях, у меня вырастет мотивация.

За столиком повисла тишина. Все смотрели на Иру с сочувствием. Ах, как знакомо – внезапно закончившиеся деньги… а ведь планов громадье: и список трат вести, и бухгалтерскую программу поставить на домашний компьютер, и покупать все только по списку, и инвестированием вот заняться...

Марине опять захотелось спать, но она пересилила себя: наблюдать во сне манекены надоело, это тревожно и неприятно.

– Ну что? – спросил Дима. – Как там слушатели семинаров? Девушки, спустившие все деньги на туфли, платья и сумочки?

– Типа того, – кивнула Марина. – Все хорошенькие, занятные и не слишком бедные. Во всяком случае, они нашли деньги, чтобы заплатить за семинар, а не потратили их на хлеб. Есть средства, но они утекают сквозь пальцы, причем тратятся бог знает на что. А девушки хотят покупать акции, чтобы сохранить заработанное, да еще и приумножить. Не вазочки китайские, не бусики-платьица-босоножки, а что-то, что будет дорожать. Может быть.

– У меня то же самое, – сказал Дима. – Блин! Деньги уплывают и уплывают.

– Пойди на семинар, – предложила Марина. – И тебе расскажут, что доля импульсивных покупок достигает пятидесяти процентов от общего объема продаж магазинов. Например, настоящий бич – кондитерские изделия, пирожные почти всегда так покупают – увидел и не сдержался. С пивом, кстати, та же история. И еще с книгами, товарами для дома и косметикой. К тому же надо следить за мелкими тратами, которые ты и в расчет не принимаешь. Десятка там, сотня там... Об этом мне тоже рассказали на семинаре.

– Сотня – это уже не мелочи, – сказал Дима, – если я трачу сотню, то замечаю.

– Рублей. Просто рублей. Не сто тысяч долларов.

Дима взял в руку ломтик пиццы, откусил, прожевал и хотел было облизать пальцы, заляпанные мягким сыром и томатным соусом, но передумал. Марину его привычка облизывать пальцы до невозможности умиляла, особенно учитывая его возраст и статус.

– Я-то сто тысяч долларов имел в виду, – подумав, сказал Дима. – Надо больше зарабатывать, а не меньше тратить, – добавил он и подцепил еще кусок пиццы. – К тому же я точно знаю, куда уплывают мои деньги. В целом финансовый вопрос не может испортить мне аппетит и настроение.

– Кстати, о настроении, – продолжила Марина. – Мне снился сон. Про манекены. Представляешь, они сидели за столом и смотрели на меня. Это даже не манекены, а куклы реальных людей. Только неживые.

– Это подозрительно, – ответил Дима, – если неживые куклы сидели и смотрели. Но если бы они при этом еще и ели и разговаривали, было бы еще подозрительнее.

– Кстати, еще одна кукла при этом лежала на полу и дрыгала ногой.

– Живчик какой, а?

Марина тоже взяла кусок пиццы.

Лиза стояла перед мозаичным панно и думала, какое оно красивое и с каким удовольствием она бы его купила.

– Это флорентийская мозаика, – сообщила консультант, – сделано в стиле китайского фэн-шуй, называется «Бабочки в цветах». Материал – яшма.

На ценнике под панно было написано, что оно стоит пятьдесят четыре тысячи рублей. Лиза посмотрела на девушку-консультанта. Широкое и не слишком симметричное лицо, короткая челка, большой нос, маленькие глаза и килограммов двадцать лишнего веса. Лиза быстро повернулась назад к панно. Созерцание всего некрасивого вызывало в Лизе почти физическую боль.

– Яшма – это полудрагоценный камень, пользовался большой популярностью при Екатерине Второй, – добавила консультант. – Видите, тут у камня разные оттенки, листья у пионов сделаны из плазмы, это такая темно-зеленая яшма. А вот здесь – силекс, яшма с бурыми и красными пятнами.

Лиза снова бросила взгляд на консультанта и снова поспешно отвернулась. Панно было прекрасно. Оттенки полудрагоценных камней подобраны превосходно, пионы светились изнутри под лучами ламп, хотелось потрогать поверхность, но Лиза решила этого не делать – на поверхности останется тогда жирное пятно от пальца, хорошо заметное, если смотреть под углом.

Лизе очень хотелось купить его, очень, до боли. Шрамы на груди, надежно скрытые от посторонних глаз, заныли.

– Я куплю его, – решила Лиза.

На девушку-консультанта она старалась не смотреть.

Ира шла по тротуару, Александр за ней. Она чувствовала его спиной. Шагов не слышно, рядом проезжали автомобили, и не слышно вообще почти ничего, только гудение двигателей и шелест шин. В какой-то момент Ире захотелось повернуться, как Орфею, и посмотреть, идет ли он сзади.

Ибо в последние полгода он все время таскался за ней, как на веревочке, несмотря на то что Ира была тверда в своем решении ждать Федора. Сначала Александр что-то говорил, пытался рассказать о своих чувствах, предлагал куда-то сходить и куда-то поехать, но сник, разбившись о безответный бетон. Теперь он просто почти все время был рядом с ней, не разговаривая и ни о чем не спрашивая, как бессловесная тень. Но сейчас Ира не знала, идет ли он по улице, и хотелось повернуться и посмотреть. Она не собиралась ему уступать, не собиралась быть с ним, не хотела давать ни единого шанса, но сейчас, когда она не слышала его шагов, ей хотелось узнать, идет ли он сзади.

Но поворачиваться нельзя, это внушило бы Александру ложные надежды. Ира посмотрела в отражение витрин, но никого не увидела. Желание обернуться стало еще сильнее. Она шла по асфальту, стуча каблуками красных замшевых сапожек, и боролась с собой. За последние полгода она привыкла к нему и, как оказалось, сильнее, чем была готова себе признаться.

Ира обернулась. За спиной никого не было.

– Еще салат с тунцом, – сказала Анастасия.

Официантка кивнула и записала.

– И пиццу с ананасами и курицей.

Девушка кивнула. У нее был робкий взгляд и длинные русые кудри, собранные в хвост. Казалось, она не решалась поднять на клиентов глаза и смотрела в свой блокнотик, не отрываясь.

– Мороженое с орехами, – продолжала Анастасия.

Она сняла бело-черный жакет и повесила на спинку стула. Официантка записала.

– Чай со смородиной. Хлеб еще. И вот... вот у вас тут... маньячный кекс.

– Коньячный.

– Ах, да.

– И еще вишневый штрудель с мороженым.

Брови официантки робкой поползли вверх, она рывком вернула их на место. Видно было, что ей очень хочется посмотреть на Анастасию, которая собирается все это съесть, но она не решается.

– Спасибо, все.

Когда Анастасии принесли суп, она съела его с удовольствием. Когда ей принесли пасту с семгой и зеленым горошком в сливках, она тоже ела с аппетитом. Салат с тунцом уже был освоен с трудом. На пиццу с ананасами, которую принесли после салата, Анастасия смотрела без всякого интереса.

Почему-то ей вспомнился кадавр, придуманный Стругацкими. Человек, неудовлетворенный желудочно, ел все без разбору, ел, ел и ел. Официантка принесла мороженое, коньячный кекс и штрудель. Штрудель тоже с мороженым. Анастасия беспомощно огляделась. Мужчина справа от нее немедленно уткнулся носом в «Ведомости». Мужчина был симпатичный, и Анастасии немедленно стало жаль, что за последние несколько месяцев она наела килограммов десять, которые отложились на щеках, талии и бедрах. Она посмотрела на штрудель и снова ощутила голод. До того момента, как она выиграла в лотерею крупную сумму, у Анастасии постоянно была необходимость экономить. Она пододвинула к себе штрудель, посмотрела на мужчину, отодвинула, снова пододвинула, снова отодвинула.