Варвара Клюева - В Петербург со своими бандитами (Лекарство от хандры, Нас разбудят не ангелы) Страница 4

Брюнет поиграл желваками, кивнул и обхватил приятеля за могучую талию.

- Пойдем, Толик. Девушка не нуждается в нашем обществе. Зачем тебе лишние неприятности? Пойдем!

Здоровяк попытался скинуть его руку, но хватка у рябого Василия была железной. Через секунду оба очутились в коридоре. Я проворно захлопнула дверь и заперлась на замок.

"Фу, пронесло! Вот черт, еще немного, и я устроила бы безобразную истерику. Нервы совсем никуда. Нет, вовремя я отправилась в Питер, очень вовремя. Иначе не прошло бы и недели, как превратилась бы в цепную собаку".

За стенкой между тем ссорились. Соседи старались говорить тихо, но то и дело возвышали голоса, и тогда до меня доносились отдельные фразы:

- Да говорю тебе, это случайность!

- Ха, случайность! Бу-бу-бу... По-твоему, это нормально?

- Тише, ты! Бу-бу-бу... У меня глаз наметанный.

- Профессионал, твою мать! А если бу-бу-бу?.. На том свете будем разбираться?

- Ладно, хватит! Бу-бу-бу...

"Интересное дело, - думала я. - Стало быть, у них действительно неприятности. На кой же ляд этот розовощекий детина ломал передо мной комедию?"

Потом соседняя дверь открылась, и ко мне снова постучали. Я поджала под себя ноги и притворилась неодушевленным предметом. Стук повторился, потом послышались шаги, удалявшиеся в сторону купе проводников. Приглушенный голос. Удивленное женское восклицание. Потом снова шаги, на этот раз - уже двух пар ног. Стук в дверь. Женский голос:

- Девушка, у вас все в порядке?

Пока я соображала, стоит ли отвечать, в замке повернули ключ и в дверь просунулась белокурая голова проводницы.

- Вы живы? - Она наткнулась на мой взгляд и осеклась. - Ой, простите, Бога ради! Ваши соседи сказали, будто вы неважно себя почувствовали, а на стук не отвечаете. Я испугалась...

Тут девицу отодвинули в сторону, и на ее месте показался рябой Василий.

- Девушка, на два слова! - быстро проговорил он и юркнул в купе. Я открыла рот, но он затараторил умоляюще: - Прошу вас, не надо! Пожалуйста, выслушайте меня. Обещаю уложиться в две минуты.

Я заставила себя промолчать, но не потому, что пожалела этого типа. Просто мне стало любопытно. Когда-то в нашем дворе жил пожилой собачник, безобидный сумасшедший. Все конфликты от коммунальных до международных он объяснял делением людей на два больших клана: люди-кошки и люди-собаки. Люди-собаки честны, открыты, прямодушны и не способны на измену. Люди-кошки коварны, бессовестны и корыстолюбивы. Меня наш тронутый философ без раздумий причислил к людям-собакам и, движимый самыми лучшими побуждениями, затевал со мной долгие беседы, поучая уму-разуму. "Никогда не связывайся с кошками, детка, говорил он. - От них на земле вся пакость. Они будут к тебе ластиться, а потом продадут ни за грош или глаза выцарапают". Чтобы со мной, не приведи Господь, не стряслось такого несчастья, старик учил меня, как кошек распознать. "Ходят они точно на цыпочках и всем телом вихляются, будто без костей. Глаза злющие-презлющие, а как нужно им что-нибудь от тебя, из этих бесстыжих зенок прямо патока течет, и голосок таким воркующим делается, таким сладким. Как заметишь, что вокруг тебя эта нечисть вьется, хватай палку и гони в шею, пока не околдовали!"

До этой поездки я не встречала человека, который бы так точно соответствовал приведенному выше описанию, как этот рябой красавчик. Пластика у него действительно была потрясающая, глаза - злющими, а теперь из них и в самом деле сочилась патока. И голос стал бархатистым. И если я не спешила схватить палку, то лишь потому, что мне до смерти захотелось узнать, чего же ему от меня на самом деле понадобилось.

- Анатолий мне вовсе не друг, - говорил между тем представитель семейства кошачьих. - Я работаю у него телохранителем. Та еще работенка, скажу я вам! Он, как и все толстосумы, избалован до невозможности. Когда не может добиться своего, устраивает мне самый настоящий ад. Сейчас вот ему втемяшилось в голову поболтать с девочкой. У него серьезные неприятности, и ему хочется таким образом отвлечься, снять напряжение. Если вы не согласитесь составить ему компанию, босс способен поднять на ноги весь поезд, лишь бы найти себе хорошенькую собеседницу. А нам сейчас ни в коем случае нельзя привлекать к себе внимание. Такие у нас обстоятельства... впрочем, вам они ни к чему. Я хочу сказать, что если он найдет себе какую-нибудь девицу, вам все равно не дадут поспать. Анатолий, подвыпив, становится очень шумным, понимаете? А если вы согласитесь посидеть с ним, обещаю: долго это не продлится. Я подмешаю ему в коньяк снотворного, и через полчаса вы спокойно уйдете к себе отдыхать. За безопасность вашу я ручаюсь. Мой босс хоть и бабник, но рук никогда не распускает, можете мне поверить.

Он тщательно подбирал слова, стараясь говорить убедительно, но я не верила ни единому слову. Во-первых, судя по моим впечатлениям, отношения этой парочки совершенно не вписывались в схему "хозяин - телохранитель" Я готова была поспорить, что лидером в их тандеме был как раз рябой Василий. Во-вторых, я печенкой чувствовала, что нужна им вовсе не как приятная собеседница и даже не в качестве девочки для утех, а по какой-то другой, и весьма серьезной, причине. Слишком уж настойчиво и напряженно меня уговаривали. А ведь я вполне определенно дала понять, что в обществе не нуждаюсь. Вряд ли ответ в такой резкой форме можно было принять за кокетство. И вообще, если уж на то пошло, не тяну я ни на роковую красавицу, ни на девицу легкого поведения, и нужно быть слепым кретином, чтобы этого не заметить.

- Понимаю, что выгляжу навязчивым, что моя просьба вам неприятна, - и готов заплатить хорошую компенсацию за моральный ущерб. Сколько вы хотите за получасовую беседу с моим капризным хозяином?

- Тысячу долларов, - брякнула я первое, что пришло мне на ум. Заламывая несусветную плату, я преследовала вполне определенную цель - прощупать своего собеседника. Если Василий не врет, и я нужна ему, чтобы исполнить дурацкую прихоть босса, то сейчас он повернется и уйдет. Я, конечно, не очень хорошо знакома с прейскурантом на подобные услуги, но думаю, две тысячи долларов в час многовато даже для первоклассной гейши. Если же я права и причина, по которой эти двое не желают оставить меня в покое, более основательна, рябой начнет торговаться.

- Договорились, - быстро сказал он и, увидев мой разинутый рот, рассмеялся. - Я не спятил, честное слово. Просто, если Анатолий устроит дебош, это обойдется ему куда дороже. Вы не думайте, я не из своего кармана собираюсь платить. Завтра босс протрезвеет, поймет, каких дел едва не натворил, и все мне вернет, еще и сверху накинет. Чего-чего, а денег у него хватает. Правда, дури тоже.

"Вот это да! - думала я ошалело. - Дело-то, стало быть, нешуточное, если они готовы такую сумму выложить. Какого же черта им нужно? Может, это парочка сексуальных маньяков, убивающих особо изощренными способами? Но тогда им придется убрать и проводницу - она, надо полагать, хорошо разглядела своих пассажиров, пока точила с ними лясы. Милиция с ее слов сделает фоторобот, развесит на всех столбах и рано или поздно поймает душегубов... Фу ты, какая чушь в голову лезет! Где это видано, чтобы маньяки потрошили женщин в таких неподходящих условиях? Нет, тут что-то другое... Но что? Я не имею отношения ни к влиятельным персонам, ни к шпионским секретам, для продажи в бордель слишком стара, для банального грабежа слишком бедна. Денег при мне меньше, чем они заплатили за свое отдельное купе, не считая мзды студентам, одолжившим им паспорта. В чем же дело?"

Брюнет истолковал мое молчание по-своему.

- Думаете, обману? Я готов заплатить вперед. - Он полез в карман, вытащил пачку зеленых купюр и отсчитал десять бумажек. - Вот. Хотите - припрячьте куда-нибудь. Мне выйти?

- Выйдите. - Я не видела особого смысла прятать деньги. Весь мой багаж состоял из одной сумки, и при желании не составляло труда отыскать в ней все, что угодно. Но мне нужно было побыть одной, чтобы решить для себя, чем чревато принятие этого приглашения.

Василий кивнул, открыл дверь и шагнул в коридор.

- Так мы договорились? - спохватился он, уже закрывая дверь. - Вы придете?

- Я же взяла деньги. Но помните, вы оплатили только получасовую беседу. Других услуг от меня не ждите.

- Можете не сомневаться. Только полчаса безобидной болтовни.

Дверь захлопнулась. Я уставилась в окно на свое отражение. Итак, передо мной стоят два вопроса. Первый: чего от меня хотят? И второй: чем это мне грозит? Не ответив на первый, не узнаешь ответа и на второй. Мне не пришло в голову ни единой приемлемой версии. Рябой говорит, что у босса неприятности. На вокзале у меня сложилось впечатление, что неприятности у обоих. Предположим, странная парочка влезла в какой-то криминал, попала под следствие и дала подписку о невыезде. А неотложные дела требуют их присутствия в Питере. Тогда ясно, почему рябой Вася зыркал на вокзале по сторонам, - боялся, что у них проверят документы. И сцена с чужими паспортами тоже ясна. Если выяснится, что они уезжали, им могут - как это называется? - изменить меру пресечения, то есть попросту посадить. Но при чем здесь я? Не приняли же они меня за милицейского агента? Не психи же они, в самом деле. А если приняли, то чего им нужно? Дать мне в такой завуалированной форме взятку, чтобы помалкивала? Опять ерунда какая-то! Если уж я милиционерша и веду за ними наблюдение, то помалкивать не стану: надо же будет как-то оправдать перед начальством поездку в Питер. А если они собираются меня убрать, то зачем такой сложный подход? Могли бы потихоньку, не привлекая к себе внимания, подкараулить меня у туалета, стукнуть по голове и выбросить в окошко. Нет, гипотеза не годится. Тогда другой вариант: попутчики удирают от бандитов. Но на бандитку я похожа еще меньше, чем на милиционершу. Какой же им от меня прок? Или они надеются, что у меня черный пояс по каратэ и, подружившись с ними, я встану на их защиту? Я с сомнением поглядела на свое отражение: маленький заморыш с нездоровой синевой под глазами. Ничего общего с Брюсом Ли или Арнольдом Шварценеггером. Придется тебе, Варвара, придумать что-нибудь поправдоподобнее.