Алексей Наст - Чужая зона Страница 4

«А ты смогёшь?»

Мишка Маслов взбесился – как это у них, у этих хохочущих за кадром гадов, всё складно получалось!

Ещё три ролика он просмотрел, сдерживая эмоции – помогла срочно выпитая рюмка коньяка. Он взглянул на часы – время рандеву приближалось. Не верилось, что всё скоро изменится, мозг отказывался подчиняться действительности. Только внутренний голос, спокойный и хладнокровный, периодически спрашивал с иронией, словно общался с ребёнком: «Что ты так кипятишься? Что за дёрганья непонятные?»

Но внутренний голос затих от изумления, когда новый ролик, явно постановочный, но очень привлекательный для интернет-аудитории, возник на огромном экране плазмы.

Улыбающийся ведущий с микрофоном подбирался к совершенно обнажённому парню (в месте, где находилось естество, плавало мутное пятно), видеокамера закрутилась, на пять секунд представив зрителям улыбчивого счастливого оператора («Славы ему захотелось! Рожу свою засветил», – подумал Маслов), после видеоглазок успокоился, и суровый, хмурый парень грубо заявил в подставленный ему под нос микрофон:

«Я человек-…уй! Я в…бу эту программу!»

«А-а-а!!!» – всё поняв, бросился прочь ведущий.

Тут же видеокамера закувыркалась, выхватывая какие-то пятна, и изображение исчезло.

Через две секунды экран включился. Суровый парень держал за волосы обоих придурков – оператора и ведущего, голых и плачущих.

«А ты смогёшь?!» – спросил парень.

Мишка зло рассмеялся – экран его огромной плазмы погас. Что придумали, говнюки! На этот ролик они столько просмотров соберут, что за размещение рекламы смогут драть непомерные деньги!

Он, сердясь, подошёл к серванту семнадцатого века фламандской работы, снова нервно налил себе из хрустального графина коньяка. Нюхнув, медленно выпил, смакуя крепость, погонял во рту. Проглотил. Посмотрев на закуску, припасённую для гостя, – вазочку размером с солонку, полную чёрной икры, нарезку из лимона и лайма, несколько видов балыка, россыпь ломаного шоколада и виноград нескольких сортов, передумал закусывать – когда коньяк хороший, закуска не нужна.

Вернувшись на диван, он снова включил последний ролик, просмотрел, опять не сдержав улыбки, но мысли в голове были предельно жестки: «Нет, дружок. Ты не человек-…уй. Ты идиот, что согласился сняться в этом постановочном ролике, как и эти два придурка (оператор и ведущий), выставившие себя в угоду начальству на весь мир опущенными петухами! Человек-…уй – это я! И я вздрючу вашу программу по-настоящему. И плакать будут не вот такие подставные педики, а весь центральный офис, включая владельца Гельда Шеера. Мне представляется случай лично разобраться с ним в Делавэре. Что ж, я этим шансом воспользуюсь!»

Вошла вышколенная старуха секретарша (работала ещё в Кремле при Горбачёве):

– Михаил Аронович, к вам Сергей Антонович Алёшин.

– Спасибо, Ольга. – Маслов пожевал губами, держа паузу и любуясь своей секретаршей – вот это секретарь так секретарь. Ему половина миллионеров России завидовали из-за такого референта. Хорошо, что он её переманил в своё время.

Ольга смотрела на шефа, ожидая указаний.

– Пожалуйста, пригласите Сергея Антоновича и сразу же велите Володе блокировать весь этаж охраной. И подайте нам кофе. Сварите по-южноамерикански.

Секретарь ничему не удивилась. Кивнув в знак того, что приказания приняты к исполнению, она открыла дверь кабинета и позвала:

– Сергей Антонович, вас ждут!

Сергей, в новом шикарном костюме, уже загоревший в солярии, с маникюром, выстриженный и «отполированный», вошёл в огромный богатый кабинет Маслова. Секретарь вышла, затворив двери.

Сергей секунду смотрел на Маслова:

– Ну, ты кабаном стал!

Маслов расхохотался:

– Я же не спортсмен, а бизнесмен! Мне по легенде положено! Иди к столику, обмоем встречу.

Сергей шагнул к столику, на который Маслов выставлял из своего старинного серванта закуски и яства, ухватил двумя пальцами тонкий пласт копчёной форели, бросил на язык.

– Смотрю, старуха тоже с тобой, – заметил Сергей о секретарше.

Маслов, ставя графин с коньяком на столик, с улыбкой заметил:

– Скорее я с ней! Велено было взять из Кремля. Когда раскардаш пошёл. Тогда наш «святой» пьяным бегал в чукотской кухлянке по коридорам резиденции. Помнишь?

– Помню, – вздохнул Сергей, усаживаясь перед столиком. – Наливай, Моисей. Вызываешь меня на откровенность?

– Я за Россию жизнь отдам! – наполняя пузатые венецианские бокалы для коньяка, глядя прямо в глаза Сергею, заявил Маслов.

– А я не собираюсь! – так же уверенно сказал Сергей, залпом вылив в рот содержимое из бокала. Тут же, не смакуя, проглотил, откинулся на спинку дивана. – Я Родине отдал молодость и зрелость. Мне сорок два года. Я хочу, прости, остаток жизни провести как обыватель – свободный, никому не нужный человек, в свободной стране. Сам себе хозяин. Без вечных «надо» от меня.

– Ты, как наша страна, всегда будешь нужен миру, – смиренно заметил Маслов, улыбаясь.

– Меня тот мир, – Сергей показал пальцем за спину, имея в виду пространство за границами России, – зае…л! По большому счёту! Пошёл он…

– Я наливаю, Серёжа.

– Наливай, Моисей. Наливай. Не тормози процесса.

Маслов, наполнив бокалы на одну треть, присел перед столиком на корточки, сощурившись, посмотрел на преломление света в бокалах с коньяком.

– Я всю жизнь служил моей любимой России… – начал он.

– Я не собираюсь губить себя, можешь не стараться, – хмыкнул Сергей, поднимая свой бокал над головой и наслаждаясь игрой света в коньяке. – Моисей, ты стал сентиментален.

– Зови меня Миша.

– Миша?! – Сергей, опустив бокал на столик, рассмеялся. – Выпьем, Миша?

– Давай.

Поставив пустые бокалы на столик, секунду смотрели друг на друга.

Постучавшись, вошла секретарша с массивным подносом, на котором красовался изысканный сервиз. На этом подносе, наверное, ещё Ленину завтраки подавали, а может быть, и Николаю Второму, а может, и Николаю Первому, подумал Сергей.

Оставив поднос с сервизом на столике, секретарша, понимая, что своим появлением прервала беседу, скупо пожелала:

– Приятного аппетита!

И пошла к дверям.

– Ольга! – вдруг резко окликнул её Сергей.

Она вздрогнула, обернулась.

– Спасибо! Очень рад снова тебя увидеть, – просто сказал он, ломая весь протокол. Но здесь устраивать цирк было не перед кем.

Старая секретарша улыбнулась и чуть моргнула ресницами.

Двери кабинета затворились.

– Итак! – продолжил разговор Сергей. – Так тебя зовут Миша! Это что-то новое! А в Израиле ты твёрдо стоял на том, что ты Моисей, а я, именно я, называл тебя, на русский манер, Мишей. Ты очень злился тогда…

Моисей наливал новую порцию коньяка.

Сергей, видя опустевшую бутылку, рассмеялся:

– Быстро мы её приговорили! Ты, поди, год цедил!

– У меня ещё два десятка бутылок. А Израиль – это другое.

Алёшин хмыкнул:

– Что, как для лысого гитариста: наша Родина – Израиль?

– Может, для него Израиль Родина… – Моисей поднял бокал, готовясь выпить, и вдруг рассмеялся.

– Что? – не понял Сергей.

– Да ведь и ты в Хайфе и Тель-Авиве был не Сергеем, а Иегуди!

– О-хо-хо-хо-хо! – расхохотался Сергей, наслаждаясь обществом своего старого боевого товарища. Этого общения ему действительно не хватало все эти годы! – Моисей! За нас! – предложил Сергей, поднимая бокал.

– А куда мы друг без друга! – отозвался Маслов, делая то же самое.

Сергей стал пить и поперхнулся. Поставив на стол бокал и задыхаясь, беспомощно оглядел полный деликатесов столик, но не нашёл ничего лучшего, как из кофейника плеснуть в миниатюрную чашечку струйку горячего кофе и, обжёгши язык, выпить, сразу уловив южноамериканскую «заварку».

Убрав ото рта чашечку, Сергей спросил с подозрением:

– Что значат твои слова?

– Какие?

– Мы никуда друг без друга… Я жил без тебя столько лет, и всё было прекрасно. Я радовался, растил сына, ждал убелённую сединами почтенную старость…

– Я говорю про работу…

– Ты едешь со мной?

– Это ты со мной едешь!

– Однако!

– Чем не доволен? – Посмеиваясь, Маслов присел рядом с Сергеем на диван.

Сергей пожал плечами. Это, конечно, был вариант, о котором он не смел и мечтать – в паре с Моисеем они горы свернут! Но подколоть располневшего напарника следовало.

– Хочешь честно? – спросил Сергей.

– Конечно, Серёжа, ведь у нас жизнь на двоих…

– А что это твой огромный телевизор выключен?

– Давай позабавлю. Сюжет от моих конкурентов. Человек-…уй. Будешь смотреть?

– Человек-…уй? Конечно! Спрашиваешь! Да про такого человека все будут смотреть!

Маслов погрустнел. Сказал, нервничая, вскакивая с дивана и подходя к экрану.

– Вот! Вот они – хитромудрая молодежь! Придумали эту хрень – человек-…уй, теперь у них в Интернете просмотров! – Он не смог уже передать свои отрицательные эмоции словами, и, разведя руки в стороны, показал, как раздувается трафик конкурентов, озвучив процесс жесткой матерщиной: – Пи-пи-пи-пи!