Евгений Аллард - Найти бесогона Страница 4

– В этом не никакой необходимости. Я сам заинтересовался. И знаете, я просто обязан раскрыть эту тайну. Вы пытались узнать у мужа, чем он так встревожен?

– Да, пару раз заводила разговор, но он отвечал уклончиво. Объяснял, что просто боится за нас.

Я вздохнул, копаться в прошлом главы семейства сильно не хотелось. Но, видимо, разгадка этой тайны скрывалась именно в этом.

– Вы не возражаете, если я в город съезжу? Хочу посмотреть маяк, дендрарий.

– Конечно-конечно. Но обязательно возвращайтесь к обеду. Будет жаркое из свинины и борщ.

– Вряд ли успею, – сказал я с искренним сожалением. – Пообедаю в городе. Скажите, на каком транспорте я могу добраться до берега?

– Лучше всего на трамвае «Т», это круговой маршрут, по всему городу. Можете увидеть все достопримечательности и попадёте как раз к заливу. Десять минут ходьбы от остановки.

Я поднялся в комнату, сложил в кофр фотокамеру, пару объективов, вспышку и через десять минут уже стоял на трамвайной остановке. Великолепная погода, ясное, нежаркое утро, чистый, прозрачный воздух делал предметы удивительно чёткими и резкими. Разносились волны ароматов цветущих каштанов и лип. Я услышал издалека перезвон и через пару минут рядом остановился голубой трамвайчик. В салоне затерялось всего несколько пассажиров, несмотря на курортный сезон, туристов действительно было очень мало.

Усевшись у окна, стал рассматривать пейзаж: белые домики, стройные ряды кипарисов, столбы с объявлениями. Люди входили и выходили. Краем глаза заметил нового пассажира, который явно выделялся своей оригинальностью – широкоплечий, коренастый, бледное лицо, окладистая борода, растрёпанные волосы цвета воронового крыла, пронзительные, близко посаженные глаза под кустистыми бровями, чёрная рубаха, сверху кожаный жилет. Он вошёл в салон, огляделся и тут же решительно направился ко мне. Устроившись напротив, важно спросил глухим басом:

– Не боишься?

– Кого? Тебя что ли? – я бросил на него насмешливый взгляд.

– Меня? Меня, зачем бояться-то? Судьбы! Знаешь, что тебя ждёт впереди? Тебе предстоят страшные испытания. Ты должен сделать правильный выбор, чтобы остаться в живых!

– Тебя Колесников послал?

– Кто? – он свёл вместе щетинистые брови.

– Сергей Колесников. Директор школы… тьфу, то есть лицея.

– Не знаю никакого Колесникова, – бросил он. – Ты летишь в пропасть, – продолжил он.

– Ясновидец, – протянул я саркастически. – Ладно, я лечу в пропасть, а ты вылетаешь на следующей остановке. Этого хватит на бутылку? – я вытащил из кармана две сотни.

Его лицо перекривилось, и он брезгливо отвёл глаза. Потом вновь повернулся, мурашки побежали по коже, когда увидел его безумный, пристальный взгляд, просвечивающий меня насквозь.

– Каждый человек в какой-то момент жизни оказывается на распутье. И выбирает дальнейший путь. И от того, что он выберет, зависит не только, как пойдёт его жизнь дальше. Он может выбрать путь, в конце которого его будет поджидать смерть, прямо за поворотом.

Мне надоело слушать этот бред. Везёт мне на сумасшедших. Может лицо у меня такое?

Встал, чтобы выйти на остановке и пересесть на другой трамвай. Юродивый оказался рядом, с укоризной посмотрел на меня.

– Зря не веришь. Сам убедишься, – пробурчал он и отошёл в конец салона.

Я вернулся к окну. От разговора осталась муть в душе. Сергей мог нанять этого мужика, чтобы попугать меня. Но может быть, я зря волнуюсь и это местный юродивый.

Показался залив, и башня маяка на фоне лазоревого полотна неба. Я вылез из трамвая и направился к берегу. Остановился, чтобы полюбоваться тёмно-синим зеркалом в обрамлении высоких гор. Где-то на горизонте заметил большое судно. Двадцатикратного увеличения объектива фотокамеры хватило, чтобы хорошенько рассмотреть объект – роскошную трёхпалубную яхту. Может и похуже, чем у Абрамовича, но все равно поражавшую воображение.

Прошёлся по каменистому пляжу, заваленному большими валунами. Отдыхающих было совсем мало. Никто не обращал на меня внимания. Сделав несколько панорамных снимков, направился к горе, на вершине которой виднелся маяк. Казалось, он был совсем рядом, рукой подать, но впечатление оказалось обманчивым. Я безумно устал, пока взобрался по каменистой тропке. Подошёл к двери, потянул ручку и о, радость, она со скрипом отворилась.

Я оказался в основании маяка. Прилепившись к стене, испещрённой грязными потоками воды, вверх шла очень узкая лестница, с крутыми, истёртыми от времени ступеньками. Я начал осторожно подниматься, стараясь не глядеть вниз, у лестницы не было перил, только небольшой бортик. Спланировать вниз носом можно было очень легко.

Уже добрался почти до вершины, как обнаружил вход на балкон. Дикий порыв ветра чуть не сбил с ног, когда я вышел наружу.

Отсюда открывался потрясающий воображение вид, так что дух захватило. Внизу плескалось море, совсем другое, чем видно с земли, иссиня-чёрное. Установив камеру на штатив, сделал несколько снимков города, моря, густого леса, высоких пиков гор.

И уже собирался покинуть это место, как услышал чей-то голос по рации, идущий из помещения маяка:

– «Крепость», «Крепость», я – «Ракета». Даёте добро? У меня тушки остывают.

– Я – «Крепость», даю добро. Приземляйтесь. Давно ждём. Сколько у вас там?

– Двадцать семь голов! Как с куста! – ответил голос и коротко рассмеялся.

– Неплохо.

Донёсся быстро нарастающий гул мотора. Над горизонтом появилась точка, которая быстро увеличивалась в размерах, пока не превратилась в массивный тёмно-зелёный вертолёт. Он летел довольно медленно, на тросе был прикреплён большой контейнер, выкрашенный красно-коричневой краской. Я сделал пару снимков, когда он приблизился, через видоискатель камеры удалось даже разглядеть лицо пилота в кабине. Зависнув над горной грядой, вертолёт начал медленно спускаться и исчез из виду. Через минут десять вновь поднялся, но уже без контейнера. Теперь ему ничего не мешало, и стремительно набрав высоту, он быстро растворился в небесной голубизне.

– Ну ладно, – услышал я голос. – Пойдём пожрём что ли.

– Да, пойдём, – ответил лениво второй, громко зевнув. – Торчать на этой хрени из-за десяти минут, просто скотство.

Я упал на бетонный пол, вжавшись в угол. Вдруг им захочется избавиться от свидетеля? Спихнут вниз, и поминай, как звали, только мокрое место останется. Я услышал тяжёлые, шаркающие шаги. И когда всё стихло, выбрался с балкона, и решил подняться в служебное помещение и всё там осмотреть.

Лестница закончилась узким лазом в каменном полу, ведущим вёл в круглую комнату. По стенам шли экраны, на которых быстро менялось изображение. Полукругом располагался громоздкий пульт управления, выкрашенный серо-стальной краской с множеством кнопочек, ручек, тумблеров. Рядом с ним стояло два стула.

На стене обнаружил круглые часы с циферблатом, расчерченным цветными секторами с надписью: «Сделано в СССР», и отливающий тусклой медью обтекаемой формы ящик с длинной цепью, грузиком и деревянной ручкой. К потолку был прикреплён причудливый механизм из несколько блестящих линз, круга с резьбой и прожектора. Часть стеклянных панелей были зашторены, часть – открыта. Маяк-то оказался действующим.

Всё осмотрев, осторожно спустился вниз и выскользнул из двери. Кажется, никто не заметил меня.

Вернувшись на пляж, прошёлся в обратную сторону от маяка и остановился у входа в грот. Потолок нависал почти над головой, и пару раз я едва не стукнулся о торчащий камень.

Повсюду был разбросаны жестяные банки из-под пива, осколки бутылок, засохшие водоросли, и мерзко воняло. Я сделал пару снимков со вспышкой и вдруг обнаружил в углу большой куль с тряпьём.

Призрачный свет фонарика выхватил из тьмы фигуру. Человек лежал на боку, поджав ноги. Присев рядом, попытался нащупать пульс. Мужчина лет сорока, тёмные волосы, вытянутое лицо с выпуклыми скулами под глазными впадинами, крупный прямой нос, лоб, будто сдавленный над бровями, резко очерченная линия рта с пухлыми губами, округлый безвольный подбородок. Чёрт, да это же!

Я выскочил наружу и позвонил: «02». Никто не хотел брать трубку так долго, что я начал терять терпение. Вдруг что-то щёлкнуло, послышался ленивый голос:

– Сержант Коваленков слушает.

– Я труп нашёл. В гроте на берегу, – сказал я.

– Ах, как интересно, – сказал дежурный с ехидцей. – И чей труп?

– Мужской, – ответил я коротко, решив не вдаваться в лишние подробности.

– И давно он там лежит?

– Откуда я знаю?! – разозлился я.

Дежурному явно было нечего делать, он просто развлекался.

– Как зовут?

– Кого? Труп?!

– Вас, конечно.

– Верстовский, Олег Янович. Приезжайте, чёрт возьми! По-моему, его убили.