Андреа Камиллери - Похититель школьных завтраков Страница 4
Андреа Камиллери - Похититель школьных завтраков читать онлайн бесплатно
– Нет, – возразил Монтальбано, – это не все.
– С чего вы взяли? Я вам всю правду сказала! – возмутилась синьора Пиччирилло.
– Правда чуть-чуть другая, более неприглядная. Вы обе сразу поняли, что этот человек мертв. Но ничего не сказали, сделали вид, что даже не видели его. Почему?
– Не хотели, чтобы о нас языками чесали, – призналась синьора Пиччирилло. Вдруг у нее открылось второе дыхание, и она закричала истерически: – Мы приличные люди!
И эти приличные люди позволили обнаружить труп кому-то другому, может быть, менее приличному? А если бы Лапекора был еще жив? Они наплевали на него, чтобы уберечься… От чего? От чего уберечься? Выходя, комиссар хлопнул дверью. Перед ним оказался Фацио, подоспевший на помощь.
– Я тут, комиссар, если вам что нужно…
Ему в голову пришла одна мысль.
– Да, нужно. Зайди вот в эту квартиру, там две женщины, мать и дочь. Неоказание помощи. Отвези их в комиссариат, и пусть будет как можно больше шуму. Чтобы все в доме думали, что их арестовали. Потом я приеду – и мы их отпустим.
Бухгалтер по фамилии Куликкья, живший в первой квартире на пятом этаже, едва открыв комиссару, оттеснил его подальше от двери.
– Моя жена не должна нас слышать, – сказал он, прикрывая за собой дверь.
– Я комиссар…
– Да знаю я, знаю. Вы принесли мне бутылку?
– Какую бутылку? – Монтальбано удивленно разглядывал поджарого шестидесятилетнего мужчину, принявшего конспиративный вид.
– Ту бутылку, что лежала возле трупа, ну, бутылку белого Корво.
– Она не принадлежала синьору Лапекоре?
– Да нет же! Она моя!
– Извините, я не понял, объясните подробнее.
– Сегодня утром я пошел за покупками, потом вернулся, открыл лифт. Внутри был Лапекора, мертвый. Я сразу смекнул.
– Вы вызывали лифт?
– А зачем? Он и так был на первом этаже.
– И что вы сделали?
– А что мне было делать, сынок? У меня покалечена левая нога и правая рука. В меня американцы стреляли. В каждой руке у меня было по четыре сумки, как бы я с ними так по лестнице забрался?
– То есть вы хотите сказать, что поехали в лифте с трупом?
– Пришлось! Только вот когда лифт приехал на мой этаж – кстати, и покойник тут жил, – так тут бутылка из пакета-то и выпала. Тогда я так поступил: открыл свою дверь, занес внутрь сумки и вернулся за бутылкой. Но только не поспел, потому что лифт уже кто-то вызвал этажом выше.
– Как так? Дверь же была открыта!
– Нет, синьор. Как назло, я ее закрыл, голова моя садовая! В моем возрасте котелок уже не так хорошо варит. Я уж и не знал, что делать: если жена узнает, что я потерял бутылку, она меня живьем сожрет. Поверьте мне, комиссар. Эта женщина на все способна.
– Расскажите, что случилось потом.
– Лифт снова у меня перед носом проехал и остановился на первом этаже. Тогда я потихоньку стал спускаться, а когда со своей ногой доковылял донизу, там оказался охранник, который никого не подпускал к лифту. Я ему сказал про бутылку, и он мне обещал все донести властям. Вы ведь власти?
– В каком-то смысле.
– Вам охранник о бутылке сообщил?
– Нет.
– И что мне теперь делать? Что делать-то? Она же мне деньги на покупки отсчитывает! – сокрушался бухгалтер, заламывая руки.
Этажом выше послышались причитания семейства Пиччирилло и властный голос Фацио:
– Спускайтесь пешком! Молчать! Пешком!
Стали открываться двери, на этажах началась громкая перекличка:
– Кого арестовали? Пиччирилло арестовали? Их уводят? Куда, в тюрьму?
Когда Фацио проходил мимо, Монтальбано протянул ему десять тысяч лир:
– Когда отвезешь этих в комиссариат, купи бутылку белого Корво и отдай тому синьору.
От остальных жильцов Монтальбано не добился ничего путного. Единственным, кто сказал хоть что-то дельное, был учитель младшей школы Бонавиа с третьего этажа. Он рассказал, что его сын Маттео, восьми лет, собираясь в школу, упал и разбил нос. Так как кровь все шла, пришлось отвести его в пункт «скорой помощи». Была половина восьмого, и в лифте не было и следа синьора Лапекоры, ни живого, ни мертвого.
Кроме того, что Монтальбано выяснил, как именно путешествовал труп в лифте, он отчетливо понял еще две вещи: во-первых, покойный был порядочным, но не очень приятным человеком, во-вторых, его убили в лифте между семью тридцатью пятью и восьмью часами.
Раз убийца рисковал быть увиденным кем-нибудь из жильцов в лифте рядом с трупом, значит, преступление совершено не преднамеренно, а под влиянием внезапного порыва.
Негусто. Монтальбано долго прокручивал все это в голове. Потом посмотрел на часы. Уже два часа! Вот почему он так проголодался. Он позвал Фацио.
– Я еду обедать к Калоджеро. Если появится Ауджелло, отправь его ко мне. И вот еще: поставь кого-нибудь у квартиры убитого. Пусть ей не дадут зайти туда раньше меня.
– Кому?
– Вдове, синьоре Лапекоре. Эти Пиччирилло еще здесь?
– Да, доктор.
– Отправь их домой.
– А что им сказать?
– Что расследование продолжается. Пусть обделаются, эти приличные люди.
Глава третья
– Что вам предложить сегодня?
– А что у тебя есть?
– На первое – что пожелаете.
– Не надо первого, я хочу лишь слегка перекусить.
– На второе у меня тунец в кисло-сладком соусе и мерлуза в соусе из анчоусов.
– Ты увлекся высокой кухней, Кало?
– Иногда хочется порезвиться.
– Принеси мне хорошую порцию мерлузы. А пока я жду, подай еще ту вкусную закуску из даров моря.
Он засомневался. Значит ли это «слегка перекусить»? Не найдя ответа на свой вопрос, раскрыл газету. Экономическая реформа, которую собиралось провести правительство, обойдется не в пятнадцать, а в двадцать тысяч миллиардов лир. Конечно, повысятся цены, в том числе на бензин и сигареты. Безработица на юге страны достигла цифры, о которой лучше и не знать. На севере легисты после налоговой забастовки решили сместить префектов, что должно стать первым шагом на пути к отделению. Тридцать парней из местечка под Неаполем изнасиловали эфиопку, местные власти их покрывают, ведь это не только негритянка, но, пожалуй, еще и проститутка. Восьмилетний парнишка повесился. Арестованы три наркодилера, средний возраст которых – двенадцать лет. Двадцатилетний молокосос вышиб себе мозги, играя в русскую рулетку. Восьмидесятилетний ревнивец…
– Ваша закуска.
Монтальбано преисполнился благодарности: еще одна такая новость, и у него пропал бы аппетит. Потом подоспели восемь кусков мерлузы, порция, явно рассчитанная на четверых. Рыба была вне себя от радости оттого, что ее приготовили, как ей Богом на роду написано. Уже по запаху можно было судить о совершенстве блюда, достигнутом благодаря нужному количеству тертых сухарей и правильному соотношению анчоусов и взбитого яйца.
Он положил первый кусочек в рот, но не сразу проглотил его. Подождал, пока вкус постепенно и равномерно растечется по языку и по нёбу, чтобы и язык и нёбо почувствовали, какой дар им преподнесен. Когда первый кусок был проглочен, рядом со столиком материализовался Мими Ауджелло.
– Садись.
Мими Ауджелло сел.
– Я бы тоже поел.
– Делай что хочешь. Только молчи, советую тебе как брат, ради твоего же блага, молчи во что бы то ни стало. Если заговоришь со мной, пока я ем эту рыбу, я за себя не ручаюсь.
– Принесите мне спагетти с черенками[2], – сказал, ничуть не смутившись, Мими проходившему мимо Калоджеро.
– С соусом или без?
– Без.
В ожидании он завладел газетой комиссара и принялся ее читать. Слава богу, спагетти подали, когда Монтальбано уже доел рыбу, – и ему не пришлось за едой наблюдать, как Мими обильно посыпает их пармезаном. Господи! Даже обычную гиену, которая кормится падалью, и ту бы замутило при мысли о спагетти с черенками под горами пармезана!
– Как ты держался с начальником полиции?
– Что ты имеешь в виду?
– Интересуюсь, что ты ему вылизывал – задницу или яйца?
– Да что на тебя нашло?
– Мими, я тебя знаю. Ты ухватился за дело с застреленным тунисцем, только чтобы лишний раз выслужиться.
– Я лишь исполнял свои обязанности, тем более что тебя найти не удалось.
Пармезана ему показалось маловато, он добавил еще две ложки и сверху присыпал перцем.
– А в кабинет префекта ты вполз на брюхе?
– Сальво, хватит.
– Почему же хватит? Когда ты не упускаешь случая мне напакостить!
– Это я-то тебе напакостил? Сальво, если бы я правда пытался тебе пакостить, за те четыре года, что мы работаем вместе, ты бы очутился в каком-нибудь забытом богом комиссариате на Сардинии, а я бы стал самое меньшее заместителем начальника полиции. Знаешь, ты кто, Сальво? Ты дуршлаг, через который вся вода проливается! А я только и делаю, что затыкаю твои дырки – насколько могу.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.