Венец царицы Тамары - Наталья Николаевна Александрова Страница 4

Старуха еще что-то проворчала и закрыла дверь, со скрежетом повернув замок.

Даша прислушалась.

В подъезде царила тишина – видимо, те люди, кто бы они ни были, уже ушли.

Нужно было бы тоже уходить прочь и забыть обо всем – но Даша, сама не зная почему, поднялась на пятый этаж, остановилась перед дверью сороковой квартиры.

Хотя, конечно, она знала причину: в ее ушах все еще звучали слова тех людей: «Когда еще его найдут…»

Из квартиры не доносилось ни звука.

Даша хотела уже развернуться и уйти, точнее, убежать – но под влиянием неосознанного порыва взялась за дверную ручку…

Дверь не была заперта, очевидно, замок нельзя было просто захлопнуть.

Даша открыла дверь и проскользнула в квартиру.

Она оказалась в прихожей – такой же тесной и полутемной, как у старухи ниже этажом, но прибранной и чистой. Короткий коридор вел к полуоткрытой двери – и Даша пошла туда.

Теперь она оказалась в большой комнате, значительную часть которой занимал старинный письменный стол темного резного дерева. По стенам располагались книжные шкафы и стеллажи, возле дальней стены стояла раздвижная китайская ширма. По золотистому шелку летели журавли, цвели хризантемы.

Даша скользнула взглядом по книжным переплетам, и взгляд ее случайно выхватил знакомое слово – «Катафракты».

То самое слово, которое она должна была назвать в качестве пароля. Слово, которое ей не понадобилось.

Даша подошла к шкафу, протянула руку, осторожно сняла с полки книгу.

Это был толстый том в красивом переплете, на обложке был изображен воин на коне, оба – и воин, и всадник – были облачены в железные доспехи. Заголовок гласил:

«Катафракты – бронированные войска древнего мира».

«Ну вот, хоть буду теперь знать, что значит это слово…» – подумала Даша, машинально зажав книгу под мышкой.

Ее взгляд вернулся к шелковой ширме.

Она, словно мощный магнит, притягивала ее…

Даша шагнула вперед, заглянула за ширму…

И едва сумела сдержать крик.

За этой ширмой в кресле сидел человек, мужчина лет сорока с темными, тронутыми на висках сединой волосами.

В первый момент Даша подумала, что он жив. Во всяком случае, глаза его были широко открыты.

Она даже попыталась заговорить с ним:

– Что с вами? Вам плохо? Вам чем-то помочь?

Но в следующее мгновение она осознала правду.

У живых людей не бывает таких пустых, равнодушных глаз, не бывает такого выражения лица – как будто ничто больше не имеет значения, как будто все кончено, все прошло. Как будто можно больше ничего не бояться и ни о чем не думать.

Кроме того, мужчина в кресле не дышал.

На всякий случай Даша, трясясь от страха, дотронулась до его шеи и убедилась, что пульса тоже нет. Когда-то давно, еще в школе, она занималась спортом, и преподаватель прочитал им лекцию по оказанию первой помощи при травмах и несчастных случаях. Надо сказать, у Даши и тогда не получалось найти пульс на шее.

Но теперь, глядя на человека в кресле, она, без сомнения, поняла, что он мертв. В противном случае эти люди, что пришли в квартиру, не оставили бы его даже раненым. Побоялись бы оставить свидетеля. Побоялись бы, что он очнется и все расскажет.

Тут в голове Даши застучали молоточки, перед глазами замелькали цветные пятна, ее замутило.

Она закрыла рот рукой, вылетела из комнаты, к счастью, быстро нашла ванную комнату, наклонилась над раковиной…

Ее вывернуло, и сразу стало легче. Да, знала бы, что так случится – вообще бы не стала в том кафе есть. Во всяком случае, десерт уж точно был лишний.

Она прополоскала рот и вернулась к человеку в кресле, хоть и очень не хотелось этого делать.

Что делать? Чем теперь тут можно помочь?

Первым ее побуждением было вызвать полицию – но тут же она осознала, что не сможет разумно объяснить, как оказалась в этой квартире, в этом доме. В ее рассказ о звонке неизвестного в телефонной будке никто не поверит. И автоматически она превратится в главную, даже единственную подозреваемую.

Нет, никуда нельзя звонить… нужно скорее уходить отсюда, убегать, что есть сил, и забыть, забыть все это, как страшный сон…

Но тут в ее голове снова прозвучали слова тех людей: «Когда еще его найдут».

Она представила, что этот человек будет еще много дней сидеть в кресле, в этой же позе, с таким же отстраненным выражением лица, пока природа будет делать над ним свою ужасную работу…

Нет, она не может так с ним поступить! Если распахнуть дверь настежь, то могут заметить соседи… Но на площадке всего две квартиры, а что, если в соседней никто не живет? Либо на дачу уехали, либо в отпуск. Скорее всего, так оно и есть, иначе хоть кто-нибудь вышел бы поинтересоваться, что за шум и возня слышатся на площадке. Что же делать, что делать?

Тут у Даши мелькнула плодотворная идея.

Она вернулась в ванную, нашла тряпку, положила ее в раковину и открыла кран на полную мощность.

Через пару минут вода переполнит раковину и хлынет на пол, чуть позже она протечет к старухе ниже этажом, и та поднимет шум. В эту квартиру поднимутся люди – и найдут покойника…

Ну не сразу, конечно, но найдут. А что у бабки протечка будет – так у нее и так в квартире такое творится, что ужас! Протечкой больше, протечкой меньше…

Даша последний раз сочувственно взглянула на мертвого мужчину и поскорее вышла из квартиры, пока старая жаба ниже этажом не подняла шум.

Она хотела тихонько спуститься по лестнице, но тут внизу хлопнула входная дверь, раздались голоса и шаги нескольких человек, поднимающихся наверх, детские крики и возбужденный собачий лай.

Даша не хотела столкнуться с кем-то на лестнице, не хотела, чтобы ее заметили и запомнили, поэтому она вызвала лифт.

Кабина поднялась, громко скрежеща. Даша вошла в нее, стараясь не хлопнуть дверью.

Она подумала, что совсем недавно в этой кабине кого-то везли, явно против его воли… точнее – против ее воли, ведь Даша слышала, как те люди говорили: «Поезжай с ней», «Ей вкатили такую дозу»…

Значит, они везли в этой кабине женщину… Наверно, жену того человека…

Дашу кольнуло острое чувство вины… откуда это чувство? Ведь она ничем не могла помочь той женщине…

Или все же могла?

Отбросив эти неприятные мысли, Даша нажала на кнопку первого этажа. Кабина, дребезжа и скрипя, поползла вниз.

А Даша огляделась.

В кабине было чисто, только на полу валялась какая-то бумажка. Бумажка была не смятая, чистая, видно, ее уронили совсем недавно, те, кто ехал в этой кабине