Каникулы с вампиром - Наталия Николаевна Антонова Страница 4

Морис посмотрел на неё недоумённо.

– Точно-точно, – сказала Виктория, чтобы развеять его сомнения. – Я подошла, чтобы поближе её рассмотреть, потому что крыс никогда не видела. Только декоративных. Обычных же только на картинках и по телевизору. А эта оказалась такой симпатягой!

Морис недоумённо посмотрел на Викторию. Но она не обратила на его взгляд никакого внимания, продолжив восторгаться крысой:

– Шёрстка у неё серая с рыжеватым отливом. Представляешь?

Морис неуверенно кивнул.

– Ну так вот эта красавица сидела и умывалась. Она нисколько меня не испугалась. Я и спрашиваю продавщицу: «Она у вас что, ручная?» – «Кто?!» – «Крыса». –  «Какая крыса?!» – «Ну вот, которая около вас сидит». И эта тётка оказалась очень странной! Неуравновешенной! Она как заорёт непонятно что! И запрыгнула на прилавок! А прилавок-то высокий. В тётке же живого веса не меньше ста десяти килограммов.

Морис уже смотрел на Викторию во все глаза.

А она, оценив его интерес, стала рассказывать дальше:

– Вот орёт она благим матом, руками машет и прыгает на прилавке, будто учится чечётку выбивать. Я прямо испугалась! – Виктория прижала руки к груди. – И крыса тоже испугалась, – с трогательной грустью вздохнула Виктория, – и убежала. Потом женщина стала кричать: «Снимите меня отсюда!» Пришли три здоровенных охранника и еле-еле её оттуда стащили. Мне бы ни в жизнь на этот прилавок даже с табуретки не забраться, – проговорила Виктория с плохо скрываемым сожалением, – а она с асфальта запрыгнула.

Морис еле сдержался, чтобы не расхохотаться в голос. Но тут, к счастью, вернулся муж Виктории и стал расспрашивать Мориса об устройстве их теплицы и урожайности выращиваемых в ней овощей и фруктов. В руке у него было несколько ягод клубники.

– А обещал, что ничего не стащишь, – шутливо укорила его жена, – вот и верь тебе после этого.

– Дико извиняюсь, – сказал Игорь, – но эти ягоды я всё-таки вымою и съем.

– В холодильнике стоит чистая клубника, я утром собрал, бери сколько хочешь и ешь.

– Так это ты собрал и вымыл, а я хочу сам, – хитро прищурился Игорь и подмигнул жене.

– А мне, если можно, уже готовую, вымытую, – сказала Виктория, и Морис пошёл доставать блюдо с клубникой из холодильника.

«А впрочем, к тёте так к тёте», – подумал Морис и сказал Мирославе, что никаких возражений против предполагаемой поездки у него нет. Но на всякий случай спросил:

– А мы едем просто в гости или по поводу?

– По поводу, – призналась она, улыбнувшись, – я хочу узнать у тёти побольше о вампирах.

– Только и всего? – удивился он и добавил: – Я вам могу в интернете гору информации накопать на эту тему.

– Нет, мне важен взгляд профессионала.

Морис фыркнул.

– Можно подумать, что тётя состоит в обществе анонимных вампиров или их гонителей. Насколько мне известно, – сказал он, не скрывая иронии, – ваша тётя не интересуется мистикой.

– Зато она интересуется убийствами! И чем они загадочней и невероятней, там лучше!

– О да, кровожадности у вас у обеих хватает, – продолжал иронизировать он.

Но Мирослава проигнорировала его скепсис. И он замолчал.

Когда на улице стоит конец мая и солнце начинает подумывать о закате только в десятом часу вечера, само слово «вечер» принимает неустойчивое значение.

Поэтому, когда Мирослава решила, что вечер наступил в четыре часа дня и им пора отправляться к тёте, он только кивнул и отправился выводить из гаража «БМВ».

Через сорок минут они уже подъехали к дому Виктории, посигналили и въехали во двор, где были встречены Игорем.

Мужчины обменялись рукопожатиями. Мирослава чмокнула Игоря в щёку со словами:

– Привет, дядюшка.

– Привет, племяшка, – ответил он с улыбкой, едва касаясь её щеки.

Так называемая племяшка была моложе дядюшки на три года. Что не мешало им общаться именно в таком ключе.

Викторию они нашли в гостиной, где она хлопотала вокруг уже сервированного стола.

Морис поцеловал писательнице руку и тотчас оказался в её объятиях. Крепко расцеловав его в обе щёки, тётя принялась обнимать Мирославу.

– Как я рада, что вы приехали, дорогие мои, – сказала она. И пожаловалась на старшую сестру Зою: – А Зойка нас совсем забыла! Не едет к нам и не едет!

– Дорогая, ты преувеличиваешь, Зоя была у нас две недели назад.

Виктория закатила глаза:

– Две недели! Это целая вечность!

– Позволь с тобой не согласиться.

– Не позволяю! – топнула ногой Виктория.

Тонкая улыбка тронула губы Игоря, и он пожал плечами, в смысле, что смиряется со своей участью.

– Тяжела мужская доля, – тихо шепнул ему Морис.

– Это ты прочувствуешь в полной мере на своей шкуре, – так же тихо с иронической улыбкой сказал ему Игорь, – когда сам женишься.

– О чём это вы шепчетесь? – спросила Виктория.

– О вас, дорогая.

– Ругаете?

– Боже упаси!

Виктория махнула рукой и пригласила к столу.

И Морис, и Мирослава залюбовались огромным блюдом с клубникой. Клубника была такой крупной и выглядела так соблазнительно, что хотелось воскликнуть по-восточному – вах!

– А наша немного поменьше, – вздохнула Мирослава.

– Это сорт Виктория, – ответила тётя, – хотите, я осенью вам рассаду накопаю?

– Хотим, – быстро ответил Морис.

– Ох, тётя, даже клубнику назвали твоим именем, – подмигнула тётке Мирослава.

– Ну, предположим не совсем моим, – улыбнулась Виктория ей в ответ, – и вообще, это мы привыкли, клубника, клубника, а на самом деле это садовая земляника, и названа она в честь королевы Виктории из Ганноверской династии. Она правила почти шестьдесят четыре года из восьмидесяти двух ею прожитых! Представляете?! И не только Великобританией, но и Индией вплоть до своей кончины в тысяча девятьсот первом году.

– Да, – заметил Морис, – в те времена Великобритания была огромной империей, охватывающей четверть земного шара и насчитывающей четыреста миллионов подданных.

– Зато теперь, – с иронией заметила Мирослава, обращаясь к Морису, – в твоём любимом интернете её называют не иначе как «Мелкобританией».

– Но Виктория тут ни при чём! Англичане считают её великой королевой и ставят в один ряд с Елизаветой Первой.

– Угу. Между прочим, Виктория была носительницей гена гемофилии, – заметила Мирослава, – от этой болезни в тридцать один год умер её сын принц Леопольд. Но это бы всё ничего! Через морганатические браки, которые были столь популярны у монарших особ, болезнь распространилась и в другие европейские державы, в том числе и в Россию. Так как жена Николая Второго, российская императрица Александра, или Алекс, была родной внучкой королевы Виктории. Именно поэтому эту болезнь называют викторианским проклятием.

– Все такие умные, – притворно вздохнул Игорь, – один я сижу дурак дураком.

– Ладно, – сказала Виктория, –