Секрет девятого калибра - Алексей Макеев Страница 4

Стас задержался, всматриваясь в лицо девушки.

– Как могло до такого дойти? – задумчиво проговорил он.

– Да уж, – прокряхтел Гуров, поднимаясь на ноги. – И орудие убийства искать не надо.

– Все слишком идеально, – заметил Стас.

– Рад, что ты тоже это заметил.

Мужчины сидели на диване, приняв одну и ту же позу, и не сводили взглядов со своих рук, нервно растирая пальцы. Оба молчали и не смотрели друг на друга. Увидев входящего в комнату Гурова, они одновременно встали и дружно принялись вытирать ладони о штаны. «Это ж надо так во всем совпадать, – мысленно поразился Гуров. – Будто бы запрограммированы».

Сын и внук Елизаветы Ильиничны поразительно походили друг на друга, будто две картинки «до и после». Оба невысокие, плотного телосложения, светловолосые, с одинаковыми короткими стрижками и растерянными выражениями на лицах. Лицо папаши украшала модная нынче растительность, и сын, похоже, тоже предпочитал не бриться. Даже одеты они были в одном стиле: в белые футболки и синие потертые джинсы. Запястье правой руки младшего представителя клана Лигуновых обвивала татуировка в виде сине-зеленой змеи, кусающей себя за хвост, и эта особая примета в виде набитого на коже рисунка наверняка сразу же бросалась в глаза любому. За татуху парень явно выложил немалые деньги, о чем говорило множество мелких деталей, над которыми наверняка пришлось трудиться не один день. Стас прошел дальше, в следующую комнату. Туда, где должны были находиться подозреваемая и судмедэксперт.

– Следователь Гуров Лев Иванович, – показал мужчинам свое удостоверение Гуров.

– Не нужно, это ни к чему, – отмахнулся от протянутого документа мужчина.

Гуров осмотрелся, заметил стул и подтащил его к дивану. Поставил так, чтобы сесть напротив. Мужчины, помявшись, сели обратно на диван.

– Меня зовут Петр Егорович, – представился старший. – Я… сын Елизаветы Ильиничны, – он взглянул на дверь, за которой скрылся Крячко. – А это уже мой сын Женя. Евгений.

– Здравия желаю, – мрачно произнес Женя.

Гуров молча кивнул, тем самым дав понять, что церемонию знакомства можно считать завершенной.

– Я, наверное, должен рассказать вам, почему мы здесь, – продолжил Петр Егорович.

– Не надо, я знаю, почему вы здесь, – остановил его Гуров.

– Или вы сначала будете задавать нам вопросы? – еще сильнее забеспокоился Петр Егорович. – Прошу прощения, но с полицией мне приходилось общаться редко, только в ГИБДД заскакиваю да детективы смотрел. Простите еще раз.

Он совсем стушевался.

– Ну хорошо, давайте послушаем вас, – предложил Гуров.

Петр Егорович развел руками и тут же снова сцепил пальцы в замок.

– Собственно, я мало о чем знаю, поэтому повторю то, что услышал от мамы, – начал Петр Егорович. – Она позвонила мне утром, я уже не спал, конечно, но сразу понял, что что-то случилось. Она извинилась и сказала, что Карины больше нет. И добавила, что очень устала и не видела другого выхода. А потом просто положила трубку. Я сразу понял, что дело дрянь.

– Где вы были прошлой ночью?

– Дома, – тут же ответил Петр Егорович и покосился в сторону сына. – Я был дома. У себя. Это в Кунцеве.

– Один?

– Один.

Слушая его, Гуров исподтишка наблюдал за Женей. Этим утром парень потерял любимую девушку, и в этом была виновата его родная бабка, но он вел себя совсем не так, как мог бы кто-то другой, оказавшийся на его месте. Только сильнее стискивал пальцы на руках и не поднимал взгляда, вот и все. Но больше ничто не выдавало его состояния. Однако Петр Егорович заметил интерес Гурова к сыну и попробовал снова переключить внимание на свою персону.

– Я, конечно, сразу же рванул сюда, – неуверенно продолжил Петр Егорович. – По пути прихватил сына. Он эту ночь провел у друга, пришлось ему звонить и просить выехать мне навстречу.

– Да, я был у другана. Обмывали его новую тачку. Встретились с отцом и вместе приехали сюда, – заключил Женя, кажется, решив сломать себе все пальцы. – Запретил мне садиться за руль.

– Так было надо, сынок, – мягко заметил Петр Егорович. – Я и сейчас считаю, что ты не должен ходить на работу. Подождут твои дела.

– Я разберусь, пап.

Тут-то Гурову и удалось заглянуть в глаза парня. То, что он достаточно хорошо прятал внутри себя, на мгновение вырвалось наружу. Совершенно сумасшедший страх, как перед чем-то неизведанным, черным и непременно с горьким финалом. Так смотрит ребенок на бормашину, впервые оказавшись в кабинете дантиста.

Петр Егорович подался вперед, снова пытаясь привлечь к себе внимание.

– Вы поймите нас правильно. Еще вчера все было в порядке, а сегодня мы узнаем, что моя мать убила человека. И не кого-то постороннего, а почти что члена семьи. В голове не укладывается. Да что я вам рассказываю, господи!

– Я понимаю, – ответил на этот крик души Гуров. – Итак, Елизавета Ильинична попросила вас срочно приехать, правильно? Или просто сообщила о случившемся?

– Не просила она приехать, – ответил Петр Егорович. – Просто поставила перед фактом. Конечно, дома оставаться я уже не мог. Мама наверняка хотела, чтобы я приехал, иначе зачем тогда было звонить мне с утра? Подхватился и полетел за сыном.

– Во сколько вы были здесь?

– В половине девятого утра, где-то так. Здесь уже была полиция, а чуть позже приехала и «скорая помощь». Ой, нет. Около девяти. Мы приехали около девяти утра. Сын, ты не помнишь?

– Не помню, – отвернулся Женя.

– Раньше между Елизаветой Ильиничной и Кариной случались конфликты?

Отец и сын переглянулись. Ответить решил Женя.

– Я бы знал, – твердо произнес он.

– Но ваша бабушка заявила о насилии с ее стороны. – Гуров склонил голову набок.

– Она не могла такого сказать, – дернул головой Женя.

– И тем не менее. Придумывать нам незачем.

– Над ней никто не издевался, – повысил голос Женя. – Никто и никогда. Я с ней с рождения живу, она мне мать заменила. И когда Кэрри… Карина появилась, то они сразу же поладили, с первой минуты знакомства. Бабушке Карина понравилась, она была не против того, чтобы мы все жили в одной квартире.

– А давно вы с Кариной