Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 - Дэн Браун Страница 4

ГЛАВА 2

Голем ковылял по снегу, подол его длинного черного плаща волочился по грязной слякоти, покрывавшей улицу Капрова. Скрытые под плащом массивные платформы казались такими тяжелыми, что он едва мог поднять ноги. Лицо и череп стягивал толстый слой застывающей на холоде глины.

Нужно добраться до дома. Эфир сгущается.

Боясь, что Эфир вот-вот настигнет его, Голем сунул руку в карман и сжал маленький металлический стержень, который всегда носил с собой. Он поднес предмет к голове и с силой прижал к макушке, втирая круговыми движениями в высохшую глину.

Еще не время, мысленно произнес он, закрывая глаза.

Эфир рассеялся, по крайней мере на сейчас, и он убрал стержень обратно в карман, продолжив путь.

Еще несколько кварталов, и я смогу Освободиться.

Староместская площадь — местные называли её Старомаком — в это темное утро была пустынна, если не считать пары туристов, жадно поедавших трдельники и любовавшихся знаменитыми астрономическими часами. Каждый час древний механизм показывал "Шествие апостолов" — дерганое представление с механически двигающимися фигурами святых, появляющимися в двух маленьких окошках на циферблате.

Бессмысленно кружат с пятнадцатого века, подумал Голем, а бараны все еще сбегаются смотреть на это зрелище.

Когда Голем поравнялся с парой, они взглянули на него и невольно ахнули, отшатнувшись. Он давно привык к такой реакции незнакомцев. Это напоминало ему, что у него есть физическая оболочка, даже если они не могли разглядеть его истинную суть.

Я — Голем.

Я не из твоего мира.

Порой Голем чувствовал себя непривязанным, будто готов был улететь, и ему нравилось укутывать свою бренную оболочку тяжелыми одеждами. Вес плаща и платформ усиливал тяготение, приковывая к земле. Его глиняная голова и капюшон делали его пугающей диковиной даже для Праги, где ночные чудаки были обычным делом.

Но по-настоящему завораживающим зрелищем Голема делали три древние буквы, выведенные у него на лбу... вырезанные в глине мастихином.

אמת

Три буквы иврита — алеф, мем, тав — справа налево складывались в слово ЭМЕТ. Истина.

Истина привела Голема в Прагу. И Истину открыла ему сегодня ночью доктор Гесснер — подробное признание в злодеяниях, которые она и ее сообщники совершали в глубинах под Прагой. Их преступления были отвратительны, но меркли по сравнению с тем, что планировалось в ближайшем будущем.

Я уничтожу всё, сказал он себе. Сравняю с землёй.

Голем представил их мрачное творение…стертым с лица земли…раскалённым пепелищем. Хотя задача казалась невыполнимой, он был уверен в своих силах. Доктор Гесснер раскрыл ему все необходимые сведения.

Мне нужно действовать быстро. Узкое окно возможностей,думал он, план уже обретал четкие очертания в его сознании.

Голем свернул на юго-восток, удаляясь от площади, пробираясь по узкому переулку в сторону своей квартиры. Старе-Место славилось лабиринтом улочек, бурлящей ночной жизнью и колоритными пабами: литературное кафе "Тынска" для писателей и интеллектуалов, "Аноним Бар" для хакеров и любителей интриг, "Хемингуэй Бар" для ценителей коктейлей и утончённой публики. А музей секс- машин, разумеется, работал до утра, привлекая толпы зевак.

Блуждая по извилистым переулкам, Голем ловил себя на мысли, что размышляет не о только что причиненном доктору Бригите Гесснер ужасе, и не о шокирующей информации, которую ему удалось добыть, а о ней.

Он думал о ней постоянно.

Я её защитник.

Мы с ней - две сцепленные частицы, связанные навеки.

Единственный смысл его существования — оберегать её, хотя она и не подозревала о нём. И всё же он считал за честь служить ей. Нести чужое бремя — высшее призвание; а делать это в тени, без малейшего признания…вот она истинная жертвенная любовь.

Ангелы-хранители принимают разные обличья.

Её доверчивая натура не ведала, что она оказалась в мире тёмной науки. Она не замечала акул, кружащих вокруг. Сегодня Голем убил одну из них, но теперь вода замутилась кровью. Скоро могущественные силы всплывут из глубин, чтобы узнать, что произошло…чтобы сохранить тайну своего творения.

Вы опоздаете,подумал он. Их подпольная обитель ужаса скоро рухнет под тяжестью собственных грехов…став жертвой собственного гения.

Шагая по заснеженным улицам, Голем ощутил, как Эфир снова сгущается вокруг.

Он вновь прижал металлический жезл квиску.

Скоро, пообещал он.

В Лондоне американец мистер Финч начищал очки Cartier Panthère и шагал по своему роскошному кабинету. Его нетерпение сменилось серьёзным беспокойством.

Где, чёрт побери, Гесснер? Почему она не выходит на связь?

Он знал, что чешский нейробиолог посетила вчера вечером лекцию Кэтрин Соломон в Пражском Граде, после чего прислала ему тревожное сообщение о книге, которую Соломон вскоре издаст. Новость была неутешительной. Гесснер пообещала перезвонить с подробностями.

Прошло уже несколько часов, а от неё — ни слова. Рассвет был не за горами. Финч безуспешно звонил и писал ей снова и снова.

Уже шесть часов… Гесснер педантична - это совершенно на неё не похоже.

Достигнув вершин профессии, доверяя интуиции, мистер Финч научился прислушиваться к внутреннему голосу. И сейчас этот голос утверждал: в Праге что-то пошло не так.

ГЛАВА 3

Зимний воздух был свежим и бодрящим, пока Роберт Лэнгдон бежал на юг по улице Кржижовницка, оставляя за собой единственную цепочку следов на тонком слое снега, укрывающем тротуар.

Прага всегда казалась ему зачарованным городом — застывшим во времени мгновением. Пострадавшая во Второй мировой войне гораздо меньше других европейских столиц, историческая столица Чехии могла похвастаться потрясающей панорамой с сохранившейся первозданной архитектурой — уникальным сочетанием романского, готического, барочного стилей, модерна и неоклассики.

Прозвище Праги — "Стобашенная" — буквально означало "сто шпилей", хотя на самом деле их насчитывалось около семисот. Летом город иногда подсвечивал их морем зеленых прожекторов; говорят, именно это зрелище вдохновило создателей

"Волшебника страны Оз" на образ Изумрудного города — мистического места, где, как и в Праге, возможны любые чудеса.

Пересекая улицу Платнержска, Лэнгдону казалось, будто он бежит сквозь страницы учебника истории. Слева возвышался монументальный фасад Клементинума — двухгектарного комплекса, где некогда работали астрономы Тихо Браге и Иоганн Кеплер, а теперь хранится изысканная барочная библиотека с собранием из более чем двадцати тысяч томов древних богословских трудов. Эта библиотека была любимым местом Лэнгдона в Праге, а возможно, и во всей Европе. Они с Кэтрин посетили её новую выставку только вчера.

Свернув направо у костела Святого Франциска Ассизского, он увидел прямо перед собой восточный вход к одной из главных достопримечательностей города, освещенный янтарным светом редких газовых фонарей. Карлов мост, признанный