Том Харпер - Гробница судьбы Страница 40

Элли проследила за его взглядом, устремленным на витки колючей проволоки поверх забора. За ним простирался пустырь, усеянный грудами битого кирпича и скрученных стальных балок, – все, что осталось от сгоревшего склада. Порывы ветра поднимали хлопья пепла, словно пожар все еще продолжался, хотя было видно, что он произошел неделю назад. Подпалины на стенах соседних зданий были уже закрашены. В задней части пустыря сохранилась табличка с надписью «Лоджикал Компонентс» – памятник потерпевшей крах компании.

Это название показалось Элли знакомым. Она вспомнила гордого старика, отвергавшего предложение Бланшара о продаже компании, поскольку он мечтал, чтобы она перешла по наследству его сыну, который не желал заниматься этим бизнесом. Вспомнила о том, что компания Розенберга упорядочила цепочку своих поставщиков в целях повышения собственной конкурентоспособности. Вспомнила о том, как на территории завода рылась в куче картонных коробок в поисках логотипов. «Лоджикал Компонентс» – логичный выбор».

– Это компания, поставлявшая схемы компании Розенберга. А точнее, она была их единственным поставщиком.

– Их завод сгорел три месяца назад. Без этих плат Розенберг не смог продолжить производство своей продукции. Заказчики прекратили с ним сотрудничать, банк отказал ему в кредите. Он уже собирался объявить о банкротстве, и мы сделали ему последнее предложение. Разумеется, цена была снижена. Компания почти ничего не стоила.

Элли стоило большого труда посмотреть ему в глаза.

– Зачем вы привезли меня сюда?

– Это была твоя первая сделка. Я думал, тебе хочется узнать, чем она завершилась.

Элли окинула взглядом пепелище и представила языки пламени, пожирающие здание.

– Это сделали вы?

– Конечно, нет, – губы Бланшара раздвинулись в улыбке, обнажив зубы. Он как будто приглашал ее поспорить с ним. – Ну а если бы это сделал я – что в этом плохого? В принципе, компания – это сумма ее активов. Совокупность ценностей. Предположим, я отдаю распоряжение нашему торговому подразделению занять агрессивную позицию по отношению к некой корпорации. У них имеются трудности с реализацией продукции. На рынке распространяется соответствующий слух, и их положение еще более усугубляется. В течение нескольких минут я обесцениваю активы компании на сотни миллионов фунтов. Все абсолютно законно. Теперь предположим, я уничтожаю активы в форме зданий и производственного оборудования, а не в форме денег. Так в чем же разница? Только в том, что я использую огонь вместо телефонного звонка.

– Это противозаконно.

– Никто не умер. Мы испытываем сентиментальную привязанность к материальному имуществу, но оно представляет собой не что иное, как воплощение богатства. А богатство – это материал капитализма. Мы создаем его или разрушаем. Мы работаем, чтобы получить его, и лишаем его своих врагов.

– И что дает вам все это богатство? – Голос Элли прозвучал громче, чем она того хотела. Бланшар посмотрел на нее с удивлением.

– Власть, разумеется.

Элли всегда хотела увидеть Париж, но не при подобных обстоятельствах. Самолет приземлился в темноте. Спустя полчаса они неслись на лимузине по шоссе. Она чувствовала, что ее нервы на пределе. Каждый раз, оглядываясь назад, она видела черный «Рейндж Ровер» с тонированными окнами, который, как ей казалось, неотступно преследует их. Однажды, когда между ними попыталось втиснуться такси, двигатель машины взревел, и он рванулся вперед, чтобы закрыть брешь, чуть не ударив такси. Водитель такси едва успел отвернуть в сторону.

– За нами кто-то следует?

Бланшар повернул назад голову и улыбнулся.

– Дестриер нанял няньку. По его словам, здесь имеется группа анархистов, высказывавших в наш адрес угрозы. Ничего страшного, но Дестриер волнуется. Иногда он напоминает мне заботливую бабушку.

Когда лимузин остановился у отеля «Ритц» на Пляс Вандом, «Рейндж Ровер» растворился в потоке автомобилей. Передавая им ключи, портье сообщил: «Мистер Леховски ждет вас в апартаментах Элтона Джона».

У Элли похолодело внутри.

– Теперь он консультирует «Кенинг Групп»?

– Вполне логичный выбор. Он уже знает компанию изнутри, поскольку пытался купить ее.

– Разве это этично?

– Это эффективно.

Апартаменты Элтона Джона отличались бо́льшим вкусом, нежели ожидала Элли. Теплый свет, мягкие переходы всевозможных розовых оттенков и цвета слоновой кости. Каблуки ее туфель утопали в толстом ковре. Леховски ожидал их в гостиной. Через открытую дверь Элли увидела широкую кровать под розовым балдахином.

– Вы выглядите как всегда прекрасно, Элли, – сделал он ей комплимент. – Выпьете что-нибудь?

– Только воды.

Он поднял трубку розового телефона и сделал заказ.

– Неожиданная встреча. Ваш помощник отказался сообщить мне что-либо по телефону, но, полагаю, вы приехали в связи с холдингом «Талуэт»? Вы хорошо поработали в Люксембурге. Нас очень разочаровала неудача. Наше предложение было всего на пять миллионов евро меньше вашего. Он внимательно посмотрел на Бланшара. – Но, вероятно, вы тогда уже знали об этом.

Спустя сверхъестественно короткий промежуток времени официант принес напитки – минеральную воду для Элли, бренди для Бланшара и виски «Джек Дэниэлс» для Леховски.

– Да, мы приехали в связи с «Талуэт», – подтвердил его предположение Бланшар.

Леховски выплюнул жевательную резинку.

– Неофициально?

– Зависит от того, как договоримся, – Бланшар вынул из кармана нож и обрезал кончик сигары. – «Кенинг Групп» не извлечет никакой выгоды, приобретя «Талуэт». Элли, изложите суть дела.

Стараясь быть как можно более лаконичной, девушка обрисовала ситуацию. Леховски слушал, хотя, как показалось Элли, его больше волновала ее грудь, чем слова.

– И даже если «Кенинг Групп» приобретет компанию, мы будем владеть десятью процентами акций. Вы увидите, что мы можем быть весьма неприятным акционером.

– Я думал, этой долей владеет «Сен-Лазар Групп».

Бланшар стукнул рукой по столу.

– На этот счет у нас единое мнение.

– Как всегда.

– «Кенинг Групп» не располагает акциями, которые они могли бы предложить, поэтому им придется платить деньгами. На этом рынке только дурак может себе позволить такое. И он вдвойне дурак, если отягощен долгами в связи с обслуживанием.

Последовала пауза. Леховски отхлебнул виски. Бланшар выдохнул облако дыма.

– Ну, ладно, – Бланшар принялся рассматривать одну из висевших на стене картин. На ней был изображен космический корабль причудливой формы. – В детстве я любил астрономию. Орион, Пегас, Андромеда – мог нарисовать любое созвездие. Тогда космос будоражил воображение. А сейчас, судя по всему, в этой сфере больше бюрократизма, чем героизма. Вы слышали об аппарате НАСА, запущенном на Марс?

Леховски покачал головой.

– Аппарат размером с пылесос, но они потратили на его создание больше, чем вы или я потратили бы на приобретение целой компании. Десять лет подготовки, три года полета в космическом пространстве, и в итоге столкновение с планетой при скорости четыреста пятьдесят километров в час. Знаете, почему?

Если Леховски и знал, он не хотел лишать Бланшара удовольствия блеснуть эрудицией.

– Потому что проектировщики сделали расчеты в сантиметрах, а запрограммировали посадочный модуль в дюймах.

Оба мужчины рассмеялись. Элли переводила глаза с одного на другого, пытаясь понять, куда клонит ее начальник.

– Есть еще одна история, которую вы, вероятно, знаете, – продолжал Бланшар. – Об одной немецкой частной акционерной фирме, которая вознамерилась приобрести венгерского застройщика. Они открыли книги и провели проверку чистоты сделки. Составили балансы, разработали модели, произвели оценки – все по книгам. В конечном счете приобрели компанию за немалые деньги – очень уж им хотелось проникнуть на процветающий венгерский рынок. А потом, – Бланшар улыбнулся, – выяснилось, что цены на активы, заплаченные в евро, были рассчитаны в форинтах.

Он снова рассмеялся. На сей раз Леховски не разделил его веселья.

На конце сигары Бланшара образовался длинный цилиндр пепла. Он стряхнул его в пепельницу и отхлебнул бренди.

– Конечно, это всего лишь история. Я рассказал ее только потому, что Мишель Сен-Лазар всегда хотел распространить свою деятельность на венгерский рынок. Если у кого-нибудь из ваших клиентов имеются активы, от которых они хотят избавиться, он охотно обсудит с ними условия продажи.

Леховски сидел совершенно неподвижно – словно кот, наблюдающий за птицей на дереве. Элли показалось, что у него дрожит челюсть.

– Сколько готов потратить Сен-Лазар?

– Двести-триста миллионов евро. Разумеется, он рассчитывает на прибыль от «Талуэт», которая пойдет на финансирование этой сделки.

Леховски допил виски. Элли вновь наполнила бокал из бутылки, предусмотрительно оставленной официантом на столе. Выполнение функций официантки было, похоже, единственной причиной ее присутствия.