Валерий Карышев - Бандитские жены Страница 40

В «Пирате» мы познакомились с русскими ребятами, точнее, с понтийскими греками, выходцами из России. Некоторые из них приехали из Казахстана, кто-то из Грузии, кто-то из других мест. Но все они были уже полноценные греки, имели греческое гражданство. Они достаточно любезно приняли нас в свою компанию. Мы уже многих знали.

«Пират» обслуживала в основном бригада молдаванок и украинок, которые приехали в Грецию по вызову, на сезонную работу в ночные клубы. Формально они числились подавальщицами, официантками или работниками балета. На самом деле они оказывали интимные услуги, делясь заработком с греческими сутенерами. Но говорить о том, что там существует порномафия, занимающаяся секс-услугами, было неправильно. Да, существует группа людей, которые делают бизнес на проституции, но назвать это мафией — слишком громко, и это не соответствовало действительности.

Скоро мы стали снимать девчонок из Молдавии и Украины. Но привозить их к себе на виллу мы пока еще не решались — соблюдали меры конспирации. Поэтому мы снимали номер в гостинице на ночь — а таких маленьких гостиниц в предместьях Афин было полно, и к тому же кончился сезон, наступала осень, — и, сняв номер на ночь за двадцать-тридцать долларов, мы охотно использовали его по полной программе.

Помимо сеансов «сексуальной терапии» мы получали и часы общения с нашими соотечественниками. Теперь мы уже знали, каким способом они попадали в Грецию. Все происходило добровольно. Девушки знали, на что они идут. Что она могла заработать в небольших городах Украины или Молдавии, или даже в столицах, где очень высок уровень безработицы и оклады настолько низки, что жить очень трудно. А тут, хотя она получает только половину или даже треть заработанной суммы, все равно цифра получается довольно внушительная. Никакого рабства, о котором писали газеты, не существует. Нет, конечно, предприниматели, как мы поняли, отбирали у девушек документы, чтобы девушки их не «кинули», так как они уже вкладывают в них деньги — и стоимость билета, и подъемные, и аренда номера в гостинице, где они живут. Но это делалось только с целью сохранения своих денег.

Между тем у девушек существовали определенные проблемы. Дело в том, что греки давно распознали, что существует русская проституция, и всячески с этим боролись. С каждым годом проблема въезда в Грецию для женщин становилась все серьезней. Если женщина каким-то образом попадала на компьютер — все, дорога в Грецию была ей закрыта, ее даже из аэропорта не выпускали. Поэтому мы не раз, когда летали в Россию и в другие страны, видели, как проверяли русских женщин до тридцати лет в аэропортах, как проверяли наличие денег в их кошельках, что являлось очень унизительной процедурой.

Естественно, девушки интересовались и нами — откуда мы приехали, что мы тут делаем. На все вопросы мы отвечали уклончиво, соблюдая меры предосторожности. Но потом, когда прошел год, мы потеряли бдительность, и иногда я стал говорить, кто я такой, что я тот самый Солоник, который сбежал из тюрьмы. Кто-то слышал про меня, некоторые делали вид, что знают, а на самом деле и понятия ни о чем не имели.

И один раз я поплатился за это, и нам пришлось срочно покинуть виллу, так как на следующий день меня вызывали в полицию. Правда, это было связано с паспортной проблемой, как я узнал позднее. Но на всякий случай мы переехали на другую виллу.

Прошло время, и пребывание в теплой гостеприимной Греции мне уже порядком надоело. Меня ничего не волновало, тянуло в Россию. К тому же такая возможность представилась, и я наконец уговорил тех людей, которые отвечали за мою безопасность, что я приеду нелегально в Россию. И это случилось в декабре 1996 года.

В Москву меня тянуло не только потому, что я соскучился по столице и хотел встретиться там со своими друзьями и знакомыми, но прежде всего — увидеть свою любимую женщину — Алену (имя изменено), с которой я жил около трех лет до ареста и побега из «Матросской тишины». Однако получилось так, что после побега наша жизнь не сложилась. Не знаю, кто виноват в том. Вероятно, от пережитого напряжения, от этой сумасшедшей жизни с резкими поворотами Алена просто не выдержала, и у нее произошел нервный срыв. Мы потом с ней много разговаривали, и Алена сказала, что она больше так жить не может, не имея права ни на что — ни на семью, ни на ребенка, ни даже на фамилию, так как я — человек вне закона, я должен постоянно прятаться, изменять свою внешность. А она этого не хочет, она хочет стабильной жизни и нормальной семьи. Но я прекрасно понимал, что этого никогда ей дать не смогу.

Все мои доводы, а также крупная сумма денег, которую я предлагал ей, — ничего не подействовало. Таким образом, мы с Аленой расстались… Я отпустил ее. Отпустил и — продолжал любить. А на прощание сказал, что если она надумает ко мне вернуться, то я всегда буду ждать ее.

Время от времени мы с Аленой перезванивались. Я узнал, что она собирается выходить замуж. Поэтому я и ехал в Москву — еще раз увидеть ее, еще раз поговорить с ней и разобраться в наших отношениях.

К нелегальному приезду в Москву я готовился очень серьезно. Во-первых, через своих людей я уже узнал, что ажиотаж вокруг моего побега в значительной степени спал. Кроме этого, я сумел получить удостоверение работника одной из районных прокуратур, с моей фотографией и печатью. Самое интересное, что удостоверение было подлинным. По этому поводу я даже сшил себе прокурорский мундир. Вот с такими документами — по одним я греческий подданный, Владимир Кесов, по другим — помощник прокурора (фамилия не указывается в интересах следствия), — я и приехал в Москву.

Не знаю, как это получилось, но уже на второй день пребывания в Москве я встретился с Аленой. Наша встреча произошла в одном из ресторанов. Алена увидела меня в прокурорском мундире и улыбнулась:

— Саша, ты неисправим!

— А что, мне идет мундир? — серьезно спросил я.

— Конечно, идет.

Говорили мы с ней около двух часов. Я вновь пытался убедить ее быть со мной. Но она только качала головой и говорила, что слишком поздно, что все мосты сожжены, она вышла замуж и любит другого человека. К тому же она ждет от него ребенка. Я посмотрел внимательнее и увидел, что Алена на самом деле немного пополнела.

Это была наша последняя встреча. Я это отчетливо понимал. Единственное, на что я мог претендовать, это на короткие телефонные звонки. Да и когда они будут — тоже неизвестно…

Так закончился мой самый головокружительный и единственный настоящий роман с женщиной, которую я любил и продолжал любить, несмотря ни на что.

Состояние одиночества, неустроенности — нет ничего хуже для любого человека, будь то мужчина или женщина. Поэтому, естественно, я начал думать, что мне нужна замена. Нет, все эти кратковременные встречи, минуты блаженства могли доставлять радость только на короткое время. А человеку необходимо постоянное чувство влюбленности. И я начал искать в Москве свою будущую избранницу.

Надо сказать, что к тому времени я встречался с узким кругом представителей московской братвы, которые знали меня и уважали, и я доверял им. Такие встречи мы проводили в ночных клубах или ресторанах. Я обратил внимание, что у многих московских авторитетов появились подруги, так называемые фотомодели. Это была новая для меня категория женщин, таинственная и неизведанная. Знакомство с одной такой фотомоделью произошло у меня в ближайшее время.

Дело в том, что я встретил своего старого приятеля, Геру Строгинского. С ним была его подруга. Звали ее Ира, фотомодель, высокая такая, симпатичная. Решили мы пойти в ресторан. Сели, разговариваем. Я им про Грецию рассказываю, Гера — про свою московскую жизнь. Ира молчит, слушает. Только смотрю — все мужики, что в зале сидят, на Иру взгляды бросают. Эффектная женщина! С Герой они жили в гражданском браке. Тогда я и спросил ее:

— Слушай, Ира, а у тебя подруги случайно не найдется?

— Случайно найдется. И даже не одна. Какая тебе нужна — для души, для тела, для развлечений или просто по жизни?

— А что, большой выбор?

— Конечно, — сказала Ира, хитро улыбаясь. — Сорок человек. Выбирай любую!

— Прямо уж и сорок! — не поверил я.

— Сорок — это всего в нашем агентстве работает. А так, самые близкие отношения у меня с двумя. Одну Света зовут, другую — Маша. Кстати, — обратилась она к Гере, — у нас в квартире есть журналы, «Космополитен», где все наше агентство сфотографировано. Хочешь — поехали с нами, кофе попьем, поговорим, заодно я тебе своих подруг покажу.