Дарья Калинина - Мираж в обручальном кольце Страница 40

И он действительно позвонил Сереге. Должно быть, тот подтвердил мои слова. Потому что Голованов смягчился. Хотя и выглядел при этом изрядно удивленным. Похоже, ему не верилось, что мы с Катькой вообще когда-либо можем говорить правду. Или ему казалось странным, что нас кто-то еще хочет приглашать на свидание.

— Против свидания я не возражаю, — тем не менее сказал он нам. — Поезжайте и развлекайтесь. Я рад, что вы хоть от меня отстанете, потому что преступник уже почти у нас в руках.

— Да? — обрадовалась я. — Так это не кто-то из нашей компании? А то я сегодня за обедом почти есть не могла. Все казалось, что рядом со мной или напротив меня сидит убийца.

— Этого человека в доме нет, — заверил нас Голованов.

— Ура! — воскликнула я.

— А Толя? — напомнила Катька о еще одной цели нашего визита. — Вы его арестовали?

— Да, — кивнул Голованов.

— И вы его уже допросили?

— Да, — снова кивнул Голованов.

— И вы его отпустите?

— К сожалению, нет.

— Почему? — опешили мы с Катькой. — Он же не убивал Настю! Или вы его подозреваете в убийстве Вали?

Некоторое время Голованов боролся с самим собой. Но, видимо, поняв, что иначе ему от нас не отделаться, сказал:

— Ваш Толя признался в убийстве собственной супруги Татьяны Рюриковой, которое имело место двадцать лет назад.

— Не может быть, — прошептала Катька.

— Вот его собственноручно подписанное признание, — помахал у нас перед носом какими-то исписанными листками Голованов. — Но дело даже не в признании.

— А в чем?

— В том, что те ботинки, которые вы обнаружили под ванной в квартире у Валентина, были действительно испачканы кровью. И криминалистическая экспертиза отдела убийств, куда я послал ботинки на анализ, установила, что это кровь Татьяны Рюриковой. Я специально запросил материалы дела об исчезновении Рюриковой двадцать лет назад. Там лежит заявление ее мужа и справка из психиатрической лечебницы. Так что получить образцы крови потерпевшей не составило труда. На ботинках, безусловно, ее кровь. А ботинки принадлежат ее мужу. Это экспертиза тоже установила по составу пота и микрочастицам.

— Такое возможно? — недоверчиво спросила я.

— Еще бы! — с энтузиазмом воскликнул Голованов. — У ребят там такое оборудование, закачаешься! Новейшие разработки. Только недавно получили. Могут по волоску, которому сто лет, нарисовать портрет его владельца.

— А труп жены Толи вы нашли? — спросила я.

— Единственное, в чем состоит заминка, это в трупе, — с явной неохотой признался Голованов. — Подследственный говорит, что был в таком шоке, что ничего не соображал. И тело пришлось хоронить его приятелю. Догадываетесь, кто был тем приятелем?

— Валентин?

— Точно, — кивнул Голованов. — А так как Валентин к настоящему времени в состоянии давать показания разве что одному всевышнему, то…

— То есть трупа Толиной жены у вас в наличии нет? — уточнила Катька. — А что, если эта женщина вовсе не убита, как тут написал ее муж?

— А откуда в таком случае взялась ее кровь на ботинках мужа? — уел нас Голованов.

— А что, если он ее только ранил? И вообще, мало ли почему у нее могла пойти кровь. Например, из носа. Необязательно она от этого умерла.

— Да? И где она в таком случае скрывалась все эти годы? — спросил у нас Голованов.

На этот вопрос мы ответить пока не могли.

— Голованов, дай нам один адресок, и к завтрашнему дню мы ответим тебе на все вопросы, — сказала самоуверенная Катька.

Как ни странно, Голованов этот адрес нам дал. И даже без особых возражений. Только потребовал, чтобы мы не ездили туда одни. Все-таки Голованов оказался порядочным человеком. И ему явно не хотелось обвинять в страшном преступлении невиновного человека. Поэтому он и посмотрел сквозь пальцы на нашу самодеятельность.

— Только прошу, возьмите своих парней с собой, что ли, — со вздохом попросил он у нас. — Никогда не прощу себе, если с вами что-нибудь случится.

— Ничего с нами не случится, — заверила его Катька, и мы вышли из отделения.

Тут моя подруга повела себя странным и несколько неожиданным образом.

— Сейчас же едем к этому прохвосту Максиму! — потребовала от меня Катька. — Я из него всю душу вытрясу.

— Чего? — удивилась я. — Разве мы не к соседям Галины едем?

— К ним тоже, — ответила Катька. — Но сначала к психоаналитику.

— Но зачем?

— Ты что, не помнишь, как он разволновался, когда мы стали расспрашивать его о Татьяне? Он явно что-то о ней знал. А потом это письмо из психушки, которое домработница нашла в тайнике Валентина. Почти наверняка оно касалось Татьяны Рюриковой. Инициалы же совпадали. А Максим все время общается с психами. Он мог устроить свою пациентку в частную клинику. Так что в первую очередь мы поедем к нему.

— Бесполезно, — со вздохом, предчувствуя скандал, сказала я. — Его наверняка сейчас нет дома.

— Все равно нужно ему позвонить, — не сдавалась Катька. — Нет дома, так, значит, он на работе. Поедем туда. Мне, знаешь ли, все равно, где из него душу вытряхивать.

Я со страхом покосилась на нее. Подруга, вынужденная в силу обстоятельств уже больше трех дней провести в воздержании вдали от своего милого Прапора, сейчас, по ее собственным словам, прямо готова была лопнуть от накопившегося раздражения.

— Не лучше ли сначала навестить соседей Галины? — попыталась я сбить ее с курса.

— Нет, — прорычала Катька. — Сначала Максим.

Добравшись до города, мы начали трезвонить Максиму. Дома его не оказалось. На работе, впрочем, тоже.

— Где же нам его искать? — слегка растерялась Катька.

— Знаешь, мы, конечно, можем сейчас мотаться по всему городу, высматривая машину Максима, но мы с тобой сделаем лучше, — сказала я. — Завтра поменяем машины. Сядем на мою «девятку». Мою «девятку» ведь Максим не видел. Так что она его не сможет насторожить. И уже завтра утром на «девятке» вернемся к его дому и будем терпеливо ждать появления Максима. Рано или поздно он должен выйти из подъезда. И мы сможем проследить за тем, куда он поедет.

— Надеюсь, что у нас это получится лучше, чем сегодня утром, — пробормотала Катерина. — Ладно, будь по-твоему. Поехали к соседям Галины.

И мы поехали. Галина с Петром жили на Наставников. Дом хоть и блочный, но выглядел вполне прилично, чего не сказать о самом районе. Лично я ни за что не согласилась бы жить в таком месте. Дома стояли плотно друг к другу. Ни о каких зеленых насаждениях и речи не шло. Но мы сюда не жилье приехали присматривать. Единственное, что нас интересовало, так это наличие болтливых соседей.

В этом нам повезло. Уже в третьей по счету квартире, куда мы позвонили, нам открыли. При одном взгляде на хозяйку, пожилую женщину, нам с Катькой стало ясно, что это не бабуля, а клад. Из тех, что все и про всех своих близких и знакомых знают.

— Вам кого? — подозрительно глянула она на нас.

— Мы из депутатской комиссии, — соврала Катька. — Проводим опрос жильцов вашего дома о коммунальных услугах.

— Чего? — недоуменно переспросила бабка. — Это что, вы насчет отопления пришли?

— А что, его нет? — поинтересовалась я.

— Нету, — охотно подтвердила бабка. — Конечно, еще морозов толком не было, но все равно в квартире холодно. Мне-то что, а у кого дети? С ними как быть? Ведь горячей воды тоже нет. Еще с лета.

— Безобразие! — возмутились мы с Катькой.

— Да вы проходите, — пригласила бабка нас в дом. — Вы от какого депутата?

— Семенова Леонида Петровича, — не особо задумываясь, соврала я.

— Не слышала о таком, — покачала головой бабка. — Это он, что же, по нашему округу баллотироваться будет?

После получаса беседы с бабкой на политические темы мы поняли, что ровным счетом ничего не знаем о политике. А вот Анна Вячеславовна знала практически все. И своим знанием щедро делилась с нами, уча уму-разуму. Мы с Катькой всерьез затосковали, потому что не представляли, как стащить бабку с ее любимого конька. Еще через десять минут мы под руководством старухи составили петицию к нашему несуществующему депутату, и Анна Вячеславовна первой торжественно подписалась под ней.

— А вот ваши соседи, они подпишутся? — наконец нашла я подходящий повод перевести беседу в интересующее нас русло.

— Конечно, — кивнула бабка. — Кому охота в холоде всю зиму мерзнуть. Кто мог, тот давно из дома слинял к родственникам или друзьям.

— Да? — спросила я. — Не верю, чтобы такие друзья были, которые бы на несколько дней к себе пожить пустили. Всем и так тесно. Никто не пустит.

— А вот и нет! — воскликнула бабка. — К примеру, из сто двадцать четвертой квартиры пара как с пятницы уехала, так до сих пор и нет. А ведь уже понедельник. Вечер.

— Ну, может, они на курорт поехали. Или к себе на дачу, — сказала я.