Эдуард Хруцкий - Четвертый эшелон Страница 40

- Ты меня прости, Ваня, - надсадно дыша, сказал Сергей, когда Данилов пришел к нему в госпиталь, - наломал я дров.

Он повернулся на бок и застонал. Совсем тихо. Но Данилов-то знал, чего это стоит Серебровскому.

- Лежи, лежи. Поправляйся, - он положил на тумбочку печенье и шоколад, которые с невероятным трудом раздобыл у хозяйственников. И, уйдя, он долго не мог забыть глаза Сергея, подернутые пеленой боли.

Банда у Крука небольшая, но вооружена прекрасно. Просто так они не сдадутся. Бой будет серьезным. И неизвестно, сколько придется положить людей. Господи, почему же такая несправедливость? Ведь многие из тех, кого он должен вести против банды, были партизанами, воевали в пехоте. Ведь не для того они гибли и воскресали вновь, чтобы в самом конце войны, когда наши войска дерутся за Берлин, умереть здесь, на освобожденной территории. "Четвертый эшелон" - горячий тыл войны. Вспомнят ли когда-нибудь о тех, кто дрался в этом тылу? О тех, кто погиб, защищая семьи ушедших на фронт солдат?..

- Иван Александрович, вы где? - заглянул в дверь Сережа Белов.

- Здесь, Сережа.

- Вы что же в темноте сидите? Пойдемте чай пить.

- Я потом, ты иди.

- А когда потом?

- Скоро, дружище, скоро.

Сергей ушел, затворив дверь. Данилов нащупал папиросы на столе, взял одну и положил обратно. Сердце билось надсадно и неровно. Ощущение это было непонятным и странным. Ему казалось, что он взлетает и падает на огромных качелях. Данилов достал лекарство, сунул в рот таблетку и замер, прислушиваясь.

- Где полковник? - раздался в коридоре голос начальника райотдела.

- Не знаю, - ответил кто-то.

- Найти! Что вам полковник - иголка?

Данилов встал и вышел в коридор.

- Я здесь, капитан.

- Товарищ полковник, звонили из области. Ребята взяли Вуйцика под наблюдение.

- Отлично.

- Ваш младший лейтенант...

- Костров?

- Да, Костров. Он и четверо крепких ребят скрытно наблюдают за "почтовым ящиком".

- Добро.

- Что же дальше, товарищ полковник?

- Дальше... Дальше... Это, кстати, что такое?

- Велосипед почтальона.

- Почему он здесь?

- Хочу передать участковому. Вы же сами знаете, весь мой транспорт шесть лошадей да старая полуторка.

Они вышли на крыльцо. В темноте вспыхивали и гасли огоньки папирос. Привыкшие к темноте глаза различали сидящих на лавочке милиционеров.

- ...Так вот, - продолжал рассказ чей-то хрипловатый басок, - он и мне говорит: на нейтралке убитый старшина лежит. А я ему: ну и что? А он валенки у него хорошие. Ну и что, говорю? Кто же из-за этого жизнью рисковать будет? А он вздыхает.

Рассказчик замолчал.

- Дальше-то что? - спросил кто-то.

- Чего?

- Полез он за валенками-то?

- А то как же, я же говорил, что он дюже жадный был.

- Не побоялся? - спросил тот же голос.

- Нет, рискнул. Жадность, брат, страшная вещь.

Данилов резко повернулся и вошел в коридор райотдела.

- Токмаков! - крикнул он. - Где Токмаков?!

Капитана нашли минут через пять. Токмаков, застегивая на ходу гимнастерку, подошел к Данилову.

- Извините, товарищ полковник, уснул.

- Токмаков, - Данилов внимательно посмотрел на него, - кто видел, как ты брал "почтальона"?

- Вроде никто.

- Вроде или точно?

- По-моему, точно. Да я его и не брал вовсе, просто прошли в милицию. Культурно так прошли, словно гуляли.

- Ну ладно. Трус в карты не играет.

- А что такое?

- Видишь велосипед?

- Вижу.

- Бери машину и сделай так, чтобы даже ребенку было ясно, что владельца велосипеда сбили. Понял?

- Пока нет, - честно признался Токмаков.

- Надо, чтобы завтра весь райцентр знал, что некий шофер из воинской части пьяным проезжал по городу и сбил почтальона. Раненого в тяжелом состоянии сначала отправили в больницу, оттуда в область. Теперь понял?

- Понял.

- Борис Станиславович, - повернулся Данилов к начальнику райотдела, я уезжаю в область, завтра вернусь. У меня к вам просьба: вы не в курсе, есть ли в городе надежный электрик?

- Найдем. А в чем дело?

- Пусть наладит освещение на площади. Возможно, нам придется устроить маленькую иллюминацию.

- Это как понимать? - с недоумением спросил начальник. - Как приказ?

- Именно так.

- Слушаюсь.

- Значит, вы все поняли? Вот и прекрасно. Я поехал. Позовите Белова и Самохина.

Шоферу он сказал только одно слово: "Гони". Тот усмехнулся, и "виллис" помчался по дороге, как по полосе препятствий. Они не сбавляли скорость даже на шоссе. Данилов просто приказал сорвать маскировочные колпаки. Он сидел, глядя в темноту, зажав зубами давно погасшую папиросу, молчал и думал о Круке, пытаясь поставить себя на его место. Весь многолетний опыт работы подсказывал Данилову, что он не может ошибиться.

В город они въехали на рассвете.

ДАНИЛОВ И НАЧАЛЬНИК

ОБЛАСТНОГО УПРАВЛЕНИЯ

- Так, - сказал начальник и с уважением посмотрел на Данилова, - хитро придумал. А ведь он клюнет, я тебе точно говорю, клюнет.

- Очень рад, что и вы так считаете. Москву будем запрашивать?

- А зачем? Это дело наше. Людей я, естественно, выделю. Более того, больше дам, чем ты просишь. А вот с тем делом... - начальник на секунду запнулся, - я в обком доложить обязан. Без их санкции не могу. Ты уж пойми меня правильно. Но, думаю, нам помогут. Первый секретарь обкома - бывший командир нашей партизанской бригады. Он поймет.

Секретарь обкома партии принял их через час.

- Рад познакомиться, - он пожал руку Данилову, - весьма рад. Слышал, слышал о ваших делах. Жалею очень, что не успел вас принять раньше. Ну рассказывайте.

Данилов молча положил рапорт на стол. Секретарь обкома внимательно прочитал его, хитро посмотрел на Данилова.

- Неплохо, совсем неплохо. Весьма точный расчет на психологию Крука. Если это удастся, то мы сможем захватить банду почти без потерь. Так?

- Да, товарищ секретарь.

- Ну зачем же так официально? У меня имя есть. Скажите, Иван Александрович, чем вы руководствовались, составляя этот план?

- Сводками Информбюро.

- То есть?

- Войне конец. Надо беречь людей.

- Очень правильно. А мы ведь ничего не теряем, - секретарь посмотрел на начальника управления, улыбнулся. - Ничего не теряем, - опять повторил он и поднял телефонную трубку.

МОСКВА. Май

----------

"ОТ СОВЕТСКОГО ИНФОРМБЮРО

Оперативная сводка за 21 апреля

В течение 21 апреля центральная группа наших войск продолжала вести наступательные бои западнее реки Одер и реки Нейсе. В результате этих боев наши войска на Дрезденском направлении заняли города Калау, Люккау, Ной-Вельцов, Зенфтенберг, Лутаверк, Каменц, Бацен и вели бои за Кенигсбрюк.

Западнее Одера наши войска заняли города Бернау, Вернохен, Штраусберг, Альт-Ландсберг, Буков, Мюнхеберг, Херцфельде, Эркнер и завязали бои в пригородах Берлина..."

Старенький фордовский автобус, купленный еще во времена панской Польши, надрывно ревя мотором, с трудом полз по размытому проселку. Четыре рейса в день делал он между областным центром и районом. И каждый раз пассажиры считали, что это его последний рейс. Но вопреки здравому смыслу, в нарушение всех технических инструкций автобус, отдохнув на маленькой площади городка, вновь уходил и вновь возвращался.

Но все же пассажиры с облегчением вздыхали, выходя на конечной остановке. Бог его знает, что могло случиться с этим старым рыдваном?

Вуйцик приехал в городок первым утренним рейсом. По дороге им встретились три полуторки, битком набитые бойцами истребительного батальона и милиционерами. Тут же на площади он узнал две новости: все наличные силы охраны выехали в соседний район кончать какую-то банду, и этой ночью пьяный шофер сбил почтальона. Шофер арестован, почтальон увезен на "скорой помощи" в область.

В чайной, куда он зашел позавтракать, Вуйцик услышал и живописные подробности происшествия: скрип тормозов в ночи, крик, вой сирены "скорой помощи". Там же он встретил хирурга из местной больницы, который разъяснил ему кое-какие медицинские подробности...

Остальные подробности он узнал, придя на работу в райфо. Главными темами утренней беседы были автокатастрофа и налет на селекционную станцию.

Вуйцик работал. Разговаривал по телефону, подписывал какие-то бумажки, составлял месячную ведомость. В двенадцать часов из случайного разговора он выяснил, что в районном отделении Госбанка находится около 300 тысяч рублей. Он сопоставил два эти факта. Триста тысяч и отъезд работников милиции в соседний район. Было о чем задуматься.

Главное случилось за полчаса до обеденного перерыва. В комнату, где помещалось райфо, вошел молоденький младший лейтенант в мятой шинели, запачканной грязью.

- Товарищи, - спросил он, - кто у вас здесь начфин?

- Начфин в армии, а здесь заведующий райфо, - ответил Вуйцик, - а в чем дело?