Юлия Шилова - Я живу без оглядки, или Узнай тайны женской души Страница 40

— Теть Валь, да вы что? Вы серьезно, что ли?

— Да куда уж серьезнее-то. Анечка, ты пойми меня правильно. Тут время не терпит. Мне его тоже целую вечность не могут придерживать. Сама знаешь, такие мужики дорогого стоят. Они раз в пятилетку в службу знакомств попадают. Тут что-то решать надо. Определяться, так сказать.

— Теть Валя, да я замуж скоро выхожу. На черта мне этот историк, — от души рассмеялась я. — Вы его не придерживайте, отдайте какой-нибудь нормальной одинокой женщине. А у меня теперь мужик в доме. Вон в гостиной пиджак на стуле висит. Остальные вещи я в шкафу развесила. У него даже пальто есть осеннее. Это значит, что он со мной не на один сезон… А в ванной различные принадлежности мужские лежат. Бритва, пена, гель… А еще он хочет халат махровый купить. По дому ходить. Тапочки у меня есть сорок второго размера… Так что мне никого историка не надо. У меня свой мужик имеется. Я вот сейчас по делам съезжу, а когда приеду, трусы ему зашью. У него трусы есть с дыркой. Предыдущая жена недоглядела. Я их отложила, зашить нужно.

— Ань, а может, все-таки еще историка посмотрим?

— На кой черт?

— Историк-то все-таки холостой.

— Так и мой разводится.

— А историк вообще никогда женат не был. У него нет ни бывших жен, ни детей. Это большой плюс. Чистенький, как младенец.

— А сколько этому историку лет-то, что он женат не был?

— Да хватает.

— Вот и плохо, что он до седых волос дожил, а женат до сих пор не был. Такой никогда не женится.

— Да как же не женится, если он объявление в службу знакомств дал?

— Да, может, у него бзик какой.

— Бзик не бзик, но если мужик в службу знакомств обратился, то, значит, устал один жить. Одумался.

— Теть Валь, ну я же вам говорю, есть у меня супруг! Я не скрываю, что люблю и любима. Если я этого гребаного историка в дом пущу, то куда я своего дену?

— Да не нужно его в дом пускать. Он не такой, как твой, бесквартирный. У него двухкомнатная квартира имеется. Он не с голой задницей. Я, конечно, понимаю, что ты из своих хором к нему не захочешь переезжать, но даже ежели он к тебе жить придет, вы его двухкомнатную квартиру можете сдавать. Опять же хорошее подспорье к семейному бюджету, — никак не соглашалась со мной тетя Валя.

— Теть Валя, у меня есть муж, — устало произнесла я и глотнула чай.

— Анна, да не твой он муж, а чужой.

— А это не вам решать, — отрезала я.

Видимо, тетя Валя почувствовала неловкость и заерзала на стуле.

— Анечка, ты на меня не злись, пожалуйста, я хотела как лучше…

— А получилось как всегда. Давайте я со своей личной жизнью сама разберусь. А стыдить меня за то, что я увела чужого мужа, не нужно. Я никого не уводила. Он сам ушел.

Я посмотрела на настенные часы и вспомнила о Михаиле.

— Извините, но мне пора. Привет историку. Пусть найдет историчку. Будут на пару по ночам вспоминать, когда была Куликовская битва.

— Ань, я не хотела тебе говорить, да, видимо, должна… — Тетя Валя опустила голову и слегка покраснела.

— Это вы о чем?

— Сегодня женщина приходила, тебя спрашивала.

— Какая еще женщина?

— Да, молодая, с маленькой девочкой. Она искала своего мужа, а девочка — папу.

— Макса, что ли?

— Наверное.

— А зачем это они ко мне приходили? — занервничала я.

— Женщина поговорить с тобой хотела… Я сказала, что тебя нет. Она ко мне в комнатку вошла, на диван села и так горько заплакала. Если бы ты только видела, как горько она плакала… Как горько… А девчушка такая хорошенькая! На отца похожа как две капли воды.

От последних слов у меня закололо сердце.

— А когда она выплакалась, то сказала, что к нему на работу поедет. Встанет на колени и будет просить его вернуться. Как папа ушел, девочка стала плохо есть, заболела.

— Вот пусть она к нему на работу и едет. Какого черта ко мне притащилась?

— Ань, а ведь он вернется… Мужья домой возвращаются. Не веришь — увидишь.

Я постаралась сдержать слезы и не потерять самообладания:

— Что ж, если вернется, мы и это переживем. Буду его любовницей. Я, тетя Валя, женщина не гордая. Не женой, так любовницей. Главное, что с ним… — Не удержавшись, я бросилась к тете Вале на шею и разревелась. — Теть Валь, а что она приходила-то? А? Что ей надо? Ну ушел мужик, где ее женская гордость-то?

— Дело в том, что это ее муж. Понимаешь, ее!

— Но он ведь гулял от нее постоянно. По манекенщицам, по фотомоделям. Он же сутками дома не бывал. Со многими гражданским браком жил. Одну девушку по-настоящему любил, но она погибла… Значит, это было нормально. Было нормально то, что он врал. Пусть лучше лживый, но рядом. А вот если он правду сказал и понял, что больше не может жить во лжи, это ужасно? Это значит, что уж пусть лучше возвращается обратно и лжет дальше? Но ведь не любит он ее, совсем не любит! Неужели не задевает то, что тебя не любят? Вот если бы от меня мужик загулял и ушел, я бы пожелала ему счастливого пути и выкинула вещи на улицу. Нужно себя уважать! Нужно гордость иметь.

— Не все так просто, Анечка, не все так просто. Не во всех семьях, где любовь ушла, супруги решаются на развод. Понимаешь, если рушится семья, в первую очередь страдают дети. Дети всегда страдают из-за развода родителей. Эти маленькие человечки не переносят каких-либо перемен в своей жизни. Ведь развод — это невозможность видеть папу когда захочется. Когда человек сознательно меняет свою судьбу, он должен подумать, что это решение отразится на судьбе тех, за кого он в ответе. Это нельзя сбрасывать со счетов. Ни в коем случае нельзя.

— Ну а что тогда делать? — Я нервно закрутила головой, но все же нашла в себе силы успокоиться. — Хорошо, я ничего не буду делать. Это его семья и жизнь. Все образуется само собой. Я буду в стороне. Я не стану ему мешать. Он сам сделает выбор. Если вернется в семью, все равно не сможет меня оставить. Он будет ко мне приезжать. А может, любовницей быть даже лучше, чем женой… Не зря же в народе говорят, что лучше пусть он от семьи к тебе носит, чем от тебя семье.

Тетя Валя посмотрела на меня с горечью, и грустно развела руками:

— Понимаешь, Анечка, было бы намного лучше, если бы он к тебе уже готовый пришел.

— Как это?

— Ну, с документом о разводе на руках. Если бы причиной развода была не ты, а кто-нибудь другой… Если бы он развелся уже давно и долгое время жил один.

— Вот именно, что если бы…

— А то сразу из одной семьи в другую. Не по-человечески это как-то. Понимаешь, я гораздо старше тебя, а значит, в этой жизни больше видела. Даже если мужик решил, что он разводится, даже если абсолютно в этом уверен, он может этого не сделать, потому что это под силу далеко не каждому мужчине. Сотни мужиков уходят от жен и возвращаются вновь. Даже не сотни, а тысячи. Он может вернуться обратно, а ты будешь по-прежнему жить одна и очень сильно его любить, надеясь на то, что когда-нибудь он все-таки оценит твои чувства и придет к тебе теперь уже навсегда. И ты будешь ждать, не жить, а ждать… Я знаю многих женщин, которые ждут… Годами… Ты будешь радостно принимать его у себя дома, наслаждаться его объятиями и терпеливо ждать… Ты даже не заметишь, как тебе стукнет не тридцать, а пятьдесят. Но ты должна знать: пока его жена жива, у тебя не будет никакого шанса. Есть обстоятельства, перед которыми мы бессильны…

Я заметила, что глаза тети Вали стали влажными. Она достала носовой платок и осторожно их промокнула.

— Если он вернется в семью и ты будешь продолжать его любить, то обречешь себя на долгие, тяжелые, одинокие годы. Ты очень красивая женщина и заслуживаешь лучшей участи. Жизнь слишком коротка. Это кажется, что она длинная, а на самом деле она очень короткая, такая короткая, что временами становится страшно. Она слишком коротка для такого долгого ожидания. Ты не такая, как все женщины. Ты необычная, ты сделала прекрасную карьеру и имеешь сотни поклонников. Не нужно превращать свою жизнь в вечный зал ожидания. Понимаешь, я тоже твоя поклонница и хочу видеть тебя счастливой. Так получилось, что мне в жизни не выпало счастья, я всегда была серой мышкой с неустроенной личной жизнью, одиноким бытом и поганой работой. Ты другая, ты совсем другая. Ты умная женщина и понимаешь, что мужчины часто лгут. И что самое страшное, лгут не только нам, женщинам, но и себе. Не обрекай себя на одинокие ночи, полные горьких дум. Понимаешь, это только кажется, что твоя жизнь касается только тебя. Анализируй чужие ошибки. Их совершали другие, и не смогли их исправить. Подумай о чужом горьком опыте, разочаровании и чужой боли.

Тетя Валя встала и направилась к выходу. Я задумчиво проводила ее взглядом и, опомнившись, вышла за ней в прихожую.

— Аня, так что с историком-то делать? — Консьержка взялась за дверную ручку.

— Не знаю. Ничего с ним не делать.

— Так уведут же.

— Пусть уводят. Мне без разницы.