Сергей Бакшеев - Иного не желаю Страница 40

— Кто это сделал?

«Не знаю… Он был в дождевике…», — медленно и криво вывел юноша.

— Хоть что-нибудь ты заметил? Какую-нибудь деталь, как тогда с кинжалом.

Хасик выронил ручку, его рука обессиленно упала. Лицо подростка покрылось потом, он задыхался.

— Что с тобой? — встревожился Тихон.

Хасик поднял ручку, с трудом написал: «грубый шрам» и показал на собственное запястье.

— У того, кто убил Лакобу, был шрам на руке? — уточнил Заколов. Эта новость разбудила в нем неясное беспокойство.

Хасик кивнул, сжался, словно у него болел живот, и свалился на землю. Тихон склонился над юношей, пытаясь помочь.

— У него жар, он еле дышит. Это что-то серьезное. Надо срочно доставить его к врачу.

— Где в горах врач? — растерялась испанка и тут же вспомнила: — Данилин дал мне рацию!

Она покопалась в рюкзаке и передала рацию Заколову. Тихон несколько раз нажал кнопку вызова, пытаясь передать сообщение, но быстро разочаровался.

— Бесполезно. Мы слишком далеко. — Заколов наклонился к Хасику. Лоб паренька пылал, изо рта сочилась слюна. — Ему становится хуже. Я понесу его.

— Куда? До поселка не дойти.

— На турбазу «Горный приют». Там есть медсестра, и можно вызвать «скорую помощь».

Мария засуетилась, собирая вещи. Тихон помнил, как она устала.

— Оставь свой рюкзак, потом вернемся, — решил он. — Я возьму самое необходимое.

Заколов нацепил рюкзак, подхватил Хасика на руки. Он помнил объяснения инструктора Углова, как найти дорогу на запутанных туристических тропинках. Надо ориентироваться по белым повязкам на деревьях. «Если узел справа от тебя — тропинка ведет от турбазы, если слева — к турбазе». По пути сюда ему попадались белые повязки. Он быстро нашел ближайшую и поспешил в направлении турбазы.

Мария едва поспевал вслед за ним. Он слышал ее озабоченный голос:

— Я правильно поняла, мальчик рассказал про шрам на руке у бандита.

— Да, — выдохнул Тихон. Ему было нелегко одновременно говорить и нести Хасика.

— Грубый шрам вокруг запястья? — уточнила испанка.

— Да.

— Про убийцу моего отца мне известно лишь одно: у него на руке есть широкий шрам от рваной раны.

И тут Тихон понял, отчего взволновался, узнав про шрам. Из глубин памяти всплыла сцена, когда он сам видел нечто подобное.

— Такой же шрам был у итальянца, — сообщил он, не останавливаясь.

— Какого итальянца?

— Который хотел украсть артефакт Золотого Руна из архива в Москве,

— Ты понимаешь, что это значит? Понимаешь? — возбудилась Мария. Ее голос повысился: — Он здесь! Сначала он убивает моего отца и крадет первый манускрипт. Потом едет в Москву за вторым. Ему это не удается, и он приезжает сюда, чтобы все-таки забрать манускрипт у тебя!

Мария остановилась, как вкопанная. Тихон не видел, как округлились ее глаза, но слышал ее удивленный возглас:

— Но как он узнал, что ты будешь на съемках?

— Лариса, — коротко ответил Тихон. Ему стал ясен хитроумный план охотников за Золотым Руном.

— Ларисе Трушиной дали роль, чтобы здесь был ты! — пришла к той же мысли Мария и поспешила догнать Заколова. — Тихон, ты понимаешь, что это означает? Убийца похитил Ларису, чтобы заставить тебя выполнить его требование.

— Логично.

— Мы не должны это делать! — топнула ногой испанка.

Тихон остановился и с укором посмотрел на нее.

— Сейчас мы спасаем Хасика. Ты предлагаешь его бросить?

Испанка замотала головой.

— Тогда пошли! Нельзя терять время.

Поначалу худой Хасик показался Тихону легким, но с каждой минутой паренек словно набирал вес. Овчарка бежала по тропинке впереди и постоянно оглядывалась, словно уточняя: я в правильном направлении? Сейчас Рейган замер, смотрел в сторону и принюхивался. Заколов посмотрел в том же направлении и заметил сквозь ветки деревьев огонь.

— Костер. Там люди. Они помогут, — воспрял духом он.

По мерее приближения к костру, стали слышны гитарные аккорды. Кто-то с энтузиазмом пел известную туристическую песню:

«Как отблеск от заката костер меж сосен пляшет,Ты что грустишь бродяга, а ну-ка улыбнись,И кто-то очень близкий тебе тихонько скажет,Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались».

Мария и Тихон вышли на небольшую поляну. Вокруг костра сидело человек восемь, с виду туристы. Гитара смолкла. Все настороженно посмотрели на пришельцев. Заколов узнал Виктора Углова и почувствовал большое облегчение.

— Как здорово, что вы здесь, — выдохнул он навязчивые слова припева.

Тихон положил Хасика рядом с костром на землю. Хасик едва дышал, его лицо морщилось от болей.

— Что с ним? — первым спросил Углов.

— Не знаю. Ему неожиданно стало плохо.

— На что он жаловался? — спросил инструктор и тут же спохватился, вспомнив, что паренек немой. — Ах, да.

— Хасик схватился за живот. Как-будто от резкой боли.

— Возможно отравление. Что он ел?

— Ничего. Он только выпил воду из ручья.

— Простую воду? — усомнился Углов. — Это странно. Из чего он пил?

— Разве это важно? — Заколов показал деревянную чашу, переданную Лакобой.

— Еще как важно, — разглядывая чашу в свете костра, сказал Углов. — Когда это произошло?

— Полчаса назад.

— Еще не поздно. — Инструктор засуетился, давая указания туристам: — Приготовьте котелок с водой, добавьте туда рвотные капли. Быстрее! А ты приподними ему голову. Будем поить. Надо прочистить желудок.

Хлопотная медицинская процедура прошла успешно. Хасик наглотался воды с лекарством, а потом его тошнило. Процедуру повторили. Обессиленного Хасика завернули в одеяло. Парень пришел в себя и смог сидеть, ему явно стало легче.

— Чем он отравился? — спросил Тихон.

Углов продемонстрировал чашу в свете костра. Она отбрасывала зловещую тень.

— Эта чаша сделана из старого тиса. Тис красив, но ядовит. По легендам ведьмы пользовались ядом, изготовленным именно из тиса. А лучники смазывали ядом тиса наконечники своих стрел.

— Чаша была сухой, в ней не было ни капли яда, — припомнил Тихон.

— В старых тисах концентрация яда в древесине настолько велика, что в старину, чтобы отравить человека, ему подавали вино в красивом резном кубке из тисового дерева. Наподобие этого. Откуда ты его взял?

— Один добрый человек подарил, — процедил Тихон.

Он убедился в безграничном коварстве Лакобы. Эта чаша не имеет никакого отношения к его родителям. Если бы не Рейган, выбивший кубок из его рук, если бы не Хасик, он бы сам выпил из ядовитого подарка. Ай, да Лакоба! Спасибо за урок. Тихон взял чашу и швырнул ее в огонь.

Одна из туристок, с подозрением рассматривавшая Заколова, что-то шепнула Углову. Тот улыбнулся и открыто обратился к Тихону:

— Говорят, тебя разыскивают за убийство испанского артиста?

Повисла тишина. Все смотрели на Заколова. Ему пришлось объяснять:

— Не совсем так. Я свидетель, но не преступник.

Недоверчивая девушка опять что-то шепнула Углову и спряталась за инструктора. Улыбка исчезла с губ Углова, он озвучил новый вопрос:

— Почему же ты в бегах? Почему тебя разыскивают?

— Долго объяснять, но поверьте…

Заколов натолкнулся на полукруг напряженных фигур и недоверчивых лиц. Как он выглядит в их глазах? Рассеченная бровь, взмыленный вид, странная история с чашей, отравленным мальчиком — и все это на фоне слухов об убитом им иностранном артисте. Туристы не хотели ему верить. Они незаметно сгрудились вокруг инструктора. Кое-кто сжимал в руке палку, а один парень демонстративно приподнял походный топорик.

Тихон понял, что он здесь лишний, и решил не задерживаться:

— Я прошу вас помочь Хасику, а мы уходим. — Он встал и позвал овчарку: — Рейган, ко мне!

Заколов, Мария и верный пес отошли от костра. Прежде, чем скрыться в темноте, Тихон посоветовал туристам:

— Будьте осторожны. Помимо меня в горах бродит настоящий убийца.

42. Почти у цели

Уже стемнело, но овчарка уверенно привела их к брошенным вещам у потухшего костра.

— Мне бы не хотелось ночевать здесь, — сказала испанка, вспомнив, скрючившегося от боли Хасика.

Заколов согласился. По его плану сегодня они должны были выйти к точке, откуда открывался прямой путь к тайнику. Нацепив рюкзаки, они прошли через лес, спустились по горной тропинке и оказались на берегу небольшого круглого озера.

— Как тебе это место? — спросил Тихон.

— В любом случае у меня нет сил. Глотну бренди — и спать. — Мария стала раскладывать спальный мешок.

Заколов сбросил рюкзак, на его лице появилась озабоченность. Он крутил головой и бормотал:

— Ничего не понимаю.

— В чем дело?

— Я вижу круглое озеро, а на схеме обозначена прямая линия.