Хранители смерти - Николай Иванович Леонов Страница 40

– Привез, Николай Васильевич, представь себе.

– И ты готов назвать имя убийцы? – с недоверием спросил майор.

– Готов. Могу назвать еще и фамилию, – подтвердил сыщик. – Мало того – я могу подробно рассказать, как убийца совершил все свои преступления, и объяснить, как ему удавалось так долго от нас скрываться. Но и этого мало. Я могу доказать его вину в суде с помощью неопровержимых улик. И я больше не намерен вас томить! Вот только мне нужно сделать две вещи…

– Конечно, Лев Иванович, мы тебе поможем, чем сможем! – воскликнул Ганчук.

– Во-первых, я хотел бы еще раз проглядеть ваши списки, теперь в окончательном виде. А во-вторых, я был бы не прочь получить стакан хорошего чая. А то в вашем фирменном поезде чай отвратителен…

– Сейчас сделаю, товарищ полковник! – вызвался лейтенант Полудин.

– А я вам открою списки! – вторил ему капитан Волобуев.

Через несколько минут сыщик сидел перед компьютером, а возле него стоял стакан крепкого чая. Прихлебывая ароматный напиток, Гуров пролистал оба списка. Затем он сделал в своем блокноте пару отметок и сказал:

– Теперь я могу вам все рассказать. Готовы?

– Конечно, готовы! – хором откликнулись члены следственной группы.

– Тогда слушайте, – сказал Гуров и открыл свой блокнот.

Глава 25

– Впрочем, вы сами могли бы догадаться, кто убийца, – начал сыщик. – Ведь я говорил тебе, Николай Васильевич, что всю последнюю неделю беседовал со здешними медиками, в частности, с теми, кто занимается так называемым целительством. Я ездил в Кострому, где две недели назад проходил Всемирный конгресс целителей. Стало быть, меня интересовал человек, который занимается подобными вещами. И такой человек имеется среди фигурантов нашего дела. И имя его встречается в обоих списках, которые вы составили. Его фамилия…

Тут сыщик сделал паузу, надеясь, что кто-нибудь из коллег догадается, о ком идет речь.

– Тишинский! – воскликнул лейтенант Полудин. – У нас в списках встречается только один целитель – Борис Тишинский. Но… не может быть, чтобы он был убийцей! Я с ним встречался, беседовал. Это глубоко порядочный человек, культурный, образованный!

– Искусством интересуется, – подхватил его мысль Гуров. – У него и в кабинете, и в жилых комнатах картины висят. И картины все стоящие – Бушуев, Могильный, Прянчиков. Вот только Закатовского там нет. – Он с непонятным выражением поглядел на лейтенанта и произнес: – Так я тебя и не отучил, лейтенант, полагаться на эмоциональную оценку. Человек тебе кажется порядочным, потому что много читает, не ругается матом и не бросает мусор из окна на тротуар. Но мы, оперативники, не можем полагаться на такие оценки. Правда, в данном случае у тебя есть одно оправдывающее твой подход обстоятельство: движущей силой всех преступлений, совершенных этим целителем, является не жадность, не злоба, а любовь.

– Чего-чего? – удивился Ганчук. – Чего ты такое говоришь, Лев Иванович? При чем тут любовь? Какое она имеет отношение к делу?

– Самое прямое отношение, Николай Васильевич. Как вы все, вероятно, знаете, Борис Тишинский является зятем другого фигуранта нашего дела – миллионера Ивана Никитича Трутнева… Как, вы этого не знаете?

Судя по лицам участников опергруппы, по тому, как они переглянулись, данный факт был им неизвестен.

– Стало быть, не знаете, – заключил сыщик. – Теперь знайте: Тишинский семь лет назад сочетался браком с Лизой Трутневой, которая в то время была студенткой РАНХиГСа и вполне благополучной девушкой. Брак сулил молодоженам, казалось, одни лишь радости. Тишинский тогда только начинал заниматься изучением нового направления медицины, а также народных, проверенных веками рецептов. Лиза училась, а ее папа зарабатывал миллионы и всегда был готов помочь молодым. Хочу обратить ваше внимание на то обстоятельство, что этот брак с самого начала был лишен какой-либо коммерческой основы. Тишинский – это мне рассказали хорошо знакомые с ним коллеги – не рассчитывал обогатиться с помощью тестя. Он всегда рассчитывал только на себя. И он безоглядно любит свою Лизу. Вот почему я и говорю о любви как о движущей силе этих преступлений.

– Но при чем тут преступления? – удивился капитан Волобуев. – Вы же сами только что сказали: «Этот брак сулил молодым только радости…»

– Да, говорил, – согласился Гуров. – Но слушай дальше, капитан. Все шло хорошо, пока Лиза Тишинская не пристрастилась к наркотикам. Сначала это казалось всего лишь невинным увлечением, свойственным довольно большому числу молодых людей. С кем не бывает! Однако в организме и психике Лизы, видно, есть предрасположенность к психотропным средствам. После двух-трех приемов дурмана она впала в глубокую зависимость от него. И это положение, само по себе крайне тяжелое, усугубилось еще тем обстоятельством, что прием наркотиков спровоцировал у нее тяжелую форму болезни печени. Ее надо было лечить сразу от двух недугов. Медицина в наши дни, как известно, может почти все, нужно лишь найти нужных врачей и иметь достаточную сумму денег. Денег у Ивана Трутнева в то время было достаточно, он устроил Лизу в дорогую клинику в Германии, потом перевез ее в Штаты. Новейшие методики лечения сделали свое дело – здоровье Лизы пошло на поправку. Но тут случилась новая беда – бизнес Ивана Трутнева резко пошел под гору. Его автосалоны стали приносить только убытки. Он попытался провернуть одну финансовую операцию, но проиграл на ней. Так получилось, что за год Трутнев потерял большую часть своего состояния. Он не мог и дальше оплачивать лечение дочери в американской клинике, и эти расходы взял на себя муж Лизы, Борис Тишинский. Но его доходы нельзя даже сравнивать с былыми доходами Трутнева. Было ясно, что денег Тишинского надолго не хватит. А тут на эту семью обрушилась новая беда. Под влиянием плохих новостей о здоровье Лизы у ее матери Татьяны началось расстройство психики. Она стала бояться темноты, чужих людей, стала бояться выходить из дома. Появились и другие фобии, их количество росло – в общем, Татьяне Трутневой тоже потребовалось лечение. Но здесь, к счастью, врач под рукой – зять Тишинский. Он буквально не отходит от тещи, поддерживает ее психику в приемлемом состоянии.

– Откуда ты все это знаешь, Лев Иванович? – удивленно воскликнул Ганчук. – Можно подумать, ты тут уже год живешь, раз знаешь подробности жизни нашей элиты!

– Ну, год я, конечно, не живу, но кое-что можно узнать и за более короткое время. Я же говорил вам сегодня, что я два дня беседовал со здешними медиками, в основном с теми, кто хорошо знает Тишинского и его