Татьяна Коган - Отпусти своего демона Страница 41

– Oberbiberger straЯe und Sдbener platz.

Джек поблагодарил и повторил отцу адрес. Сергей Иванович спросил что-то еще, но Иван не расслышал. Накатила такая слабость, что он едва удержал телефон. Нажал на «отбой», вернул мобильный и двинулся обратно к своей машине. Двадцать метров показались ему одной из самых длинных дистанций, какую он когда-либо преодолевал. В теле появилось ощущение неудобства. Мышцы задеревенели от напряжения, хотелось потянуться, размять их. Вместо этого Джек плюхнулся на водительское кресло и увеличил обогрев салона, чтобы унять озноб.

Его преследовало ощущение нереальности происходящего. Окружающая обстановка воспринималась измененной, неотчетливой, тусклой. Она расплывалась, словно находилась за пленкой или грязным стеклом. В какой-то момент Джеку даже померещилось, что мир утратил объемность и перспективу, однако это не вызвало никаких негативных эмоций. Он слишком устал, чтобы чувствовать. Сидел неподвижно, уставившись в одну точку, и отвлеченно следил за мелькавшими в голове воспоминаниями.

Когда они оставались с Гретхен наедине, она включала на айпаде «Depeche Mode», ложилась рядом и рассказывала что-то монотонным голосом. Джек не всегда улавливал суть ее слов, размышляя о чем-то своем.

Из окна спальни виднелось озеро. Каждый раз при взгляде на него у Джека возникало чувство дежавю. Словно когда-то он уже стоял на заснеженном берегу и восхищенно смотрел на простиравшуюся до горизонта водную гладь. Когда-то в другой жизни. Четыре, пять или даже семь дней назад…

Когда-то в другой жизни они сидели с Гретхен в кафе, она допивала третий алкогольный коктейль и говорила, что если оглядеться, то можно заметить много счастливых, правильных пар.

– Смотришь на них и понимаешь, что даже при всем желании – не к чему придраться. Гармония между ними и еще на многие метры вокруг них. И ты ее даже физически чувствуешь и завидуешь – потому что у тебя не так. Потому что у тебя где-то надлом, и надрыв, и любовь, конечно, любовь, но и страдания тоже. – Ее губы улыбались, но глаза оставались серьезными.

– Недавно в холле клиники я наблюдала за одной такой идеальной парой. Они пришли проведать своего родственника. Оба молодые и красивые. Я их узнала, они известные в Германии танцоры. Все эти блестящие яркие платья, и белые рубашки, и черные брючки. И движения, и страсть. У них своя школа. Они сто лет вместе. И она до сих пор сидит у него на коленях, а он ее обнимает сзади и по животу гладит. Ребеночка заделали. Светятся оба. И все у них правильно. Вокруг меня так много счастливых людей, а у меня не получается, – пьяным голосом закончила Гретхен.

Тогда Джек не придал значения ее словам. Она совсем не выглядела несчастной. Выдумала очередную байку и врала с артистичным драматизмом. Он расплатился по счету и увез ее в отель. И там в его руках, искренняя и настоящая, она дрожала и стонала от удовольствия.

Иван разжал сжимавшие руль пальцы и заметил влажные следы от потных ладоней. Достал из бардачка салфетки, вытер руки и выключил обогрев. Рассеянное безразличие постепенно превращалось в легкую тревогу. Пока еще несмело, еле заметно, где-то в подсознании мельтешила неприятная мысль. Джек попытался игнорировать ее, но с каждой минутой она становилась все отчетливее. Это была мысль о грядущей боли.

Кравцов знал, что вскоре ощутит на себе весь ужас абстинентного синдрома. Тот факт, что его перестали пичкать наркотиком и дали возможность спастись, должен был радовать. Но не радовал.

Джеку не хотелось испытывать дискомфорт. Не сейчас, только не сейчас. Он еще не готов. Требовалось время, чтобы собрать волю в кулак и настроиться на борьбу.

Накатила паника. Стало так страшно, что чуть не стошнило.

Может, он поспешил со звонком отцу, и нужно было разрешить себе последнюю дозу? Он взрослый адекватный человек – конечно же, он бросит. Но коль уж его все равно подсадили… имеет ли смысл отказываться от «прощальной встречи»? Не спровоцирует ли резкий отказ от вещества еще большую тягу?

Есть в психологии такое понятие – «незавершенный гештальт». Оно объединяет в себе задачи, которые недорешили, дела, которые не доделали, потребности, которые не удовлетворили. Накопление незакрытых гештальтов является одной из главных причин формирования неврозов – об этом психотерапевт Кравцов знал как никто другой. Незавершенный гештальт создает очаг хронического неудовольствия или тревоги и мешает продвигаться вперед. Кравцов обладал необходимым навыками, чтобы справиться с подобной проблемой. Но вместе с тем понимал, что существует и другой путь – осознанно поддаться искушению и, насытившись, отречься от него.

Долбаный идиот! Не стоило сразу тревожить отца. Нужно было позвонить Гретхен и попросить дозу.

Иван схватился за ручку дверцы, намереваясь снова поискать телефон. В темном стекле отразилось изможденное лицо с залегшими под глазами тенями. Во всем его облике читалось что-то лихорадочное, нездоровое. Кравцов никогда не видел себя таким. Стиснул кулаки, раздражаясь на собственную глупость. Он рассуждал, как наркоман со стажем. Приплетал жалкие оправдания, выдумывал нелепые причины, чтобы только вколоть очередную дозу. Какой, к черту, незавершенный гештальт! Какой звонок Гретхен! Его удерживали силой, травили ядом, а он всерьез размышляет о том, что неплохо бы повторить. Сдержанный, здравомыслящий психотерапевт, которому доверяли сотни и сотни людей, превратился в одного из своих пациентов – напуганного, ослепленного разрушительным желанием.

Поскорей бы приехал отец! Иначе он за себя не ручается. Рациональные доводы давались ему все трудней; пройдет совсем немного времени, прежде чем способность соображать растворится во всепоглощающей потребности в наркотике.

Впереди сверкнули фары.

Джек вышел навстречу.

Сергей Иванович остановил автомобиль прямо посреди дороги, перегнулся через сиденье и открыл дверцу для пассажира. Кравцов молча сел в машину.

Внешний вид и состояние сына потрясли Сергея Ивановича. Сердце болезненно сжалось, стало трудно дышать. Он расстегнул верхние пуговицы шерстяного пальто и сделал пару глубоких вдохов. Кравцов-старший обладал железной выдержкой, которая не изменяла ему даже в самых критических ситуациях. Когда он узнал, что сын ослеп, он сразу же привез его в Мюнхен, в лучшую офтальмологическую клинику, и оставался с ним на протяжении долгого периода, пока очередная операция не увенчалась успехом. Непростое было время – Сергею Ивановичу приходилось жестко контролировать собственные эмоции и подавлять негативные мысли. Но другого выхода не было. Он стал для сына опорой, и вместе они преодолели черный период.

Он надеялся, что в жизни Ивана больше не возникнет ничего подобного. Но сейчас, глядя в бесцветные, воспаленные глаза своего ребенка, Кравцов-старший понимал: произошло что-то страшное.

– Что стряслось, сын? – неестественно твердым голосом спросил он. Между его бровей пролегла глубокая складка.

В течение минуты в салоне висела свинцовая тишина. Наконец, Иван сказал:

– Пап… Отвези меня в наркологическую клинику. Прямо сейчас…

Когда Стефан вывел Джека из коттеджа, Гретхен уже стояла возле крыльца, обняв себя за плечи и еле заметно раскачиваясь из стороны в сторону. Ее глаза были большие, желтые и неживые. Как у красивой фарфоровой куклы. Толкни ее кто-то, задень случайно, – и она разобьется на тысячи острых осколков.

Три месяца спустя

– Она шикарная. – Полина провела рукой по блестящему капоту автомобиля. – Лучше прежней, поздравляю!

– Ники умеет любую неприятность обернуть выгодой для себя. – Оксана тряхнула пышными волосами, хитро прищурившись. – Да, детка?

– Да, детка, – согласился Никита, нажимая на брелок сигнализации и запирая машину. – Пойдем внутрь? Темыч написал, что задержится минут на двадцать. Не ждать же его на холоде.

Девушки кивнули, и компания двинулась в сторону небольшого уютного ресторанчика, где они планировали обмыть новую машину Никиты.

С момента аварии минуло четыре месяца, и негативные эмоции утратили былой накал. Теперь Никита нисколько не сомневался, что поступил правильно, не явившись в полицию с повинной. Как выяснилось, камера на том перекрестке действительно была, и она зафиксировала номера автомобиля, насмерть сбившего пешехода. После того, как Никита сообщил об угоне машины, буквально через два дня его пригласили в участок. Последующие три недели стоили ему немалых нервов. Однако алиби у него имелось железное – друзья не подвели. Подозрения с него сняли, а дело об угоне и о ДТП объединили в одно производство.

Страховая компания выплатила приличную сумму за угон. Родители добавили сверху, и Никита приобрел отличные колеса.

– Я уже и забыл, как это удобно – иметь собственную тачку, – признался он, усевшись за столик.

– Тебя же Оксана постоянно возила, – улыбнулась Полина, открывая меню.