Карло Шефер - Кельтский круг Страница 41

— Почему бы и нет? Откуда она вообще могла знать об этом? — Лейдиг выпрямился. — А как вам такой вариант: «Ваша помощница, вероятно, неправильно поняла меня. Я француженка, Бенедикт Жерар».

Тойер уставился на него, потом хлопнул себя по лбу с криком «А-а!». Снова хлопнул по лбу, выхватил из-под носа у Хафнера одну бутылку — все пиво тем временем перекочевало на его край — и попытался сделать глоток, не откупорив бутылку.

— Когда убийца ушел, окулист еще был жив, и он сорвал со стены постер с видом Парижа.

— Интересно, почему вместо этого он не схватил со стола телефонную трубку? — спросила Ильдирим.

— Штекер был отключен, — взволнованно воскликнул Штерн. — Воткнуть его в розетку, набрать номер и поговорить умирающему Танненбаху было уже не под силу.

— Да у него уже не было челюсти, — грустно добавил Тойер.

— Вот еще что… — Хафнера терзали сомнения, это было видно невооруженным глазом, только непонятно, какие: может, он просто прикидывал, не осудят ли его, если он выпьет еще бутылочку… Впрочем, как тут же выяснилось, его сомнения носили профессиональный характер. — Пару недель назад я побывал у глазного, потому что у меня стало двоиться в глазах.

Лейдиг оглушительно захохотал, но его никто не поддержал.

— Я прошел там подробное обследование, мне прямо в глаз залезли, а после я получил что-то вроде кухонного полотенца, глаза вытирать, потому что текли слезы.

— Ах… — Штерн был тронут.

— Из-за механического раздражения, — огрызнулся Хафнер, — ничего личного. — Тут он замолк.

Тойер безуспешно пытался открыть пиво хафнеровской зажигалкой. Никогда ему это не удавалось; все умели, а он нет. Его страшно бесило, что ему никто не помог.

— Замечательный случай из жизни, мой молодой коллега! Вот только сейчас нас интересуют не байки на медицинскую тему, а…

— Подождите, я вам помогу… — Ловким движением руки Хафнер открыл бутылку и протянул ее шефу. Обезоруженный, тот буркнул:

— Большое спасибо.

— Я вот что хотел сказать, — продолжал Хафнер. — Ведь он мог бы написать записку. Хотя бы на обрывке бумаги. По-моему, у врача всегда лежит ручка в нагрудном кармане халата.

Тойер уже забыл про пиво.

— Из приемной якобы ничего не пропало… А имел ли труп при себе карандаш или ручку?

Лейдиг не преминул вставить маленькое философское замечание — мол, вряд ли труп может что-то иметь, но Штерн его перебил:

— Нет, я не припомню, чтобы в отчете криминалистов упоминались какие-либо письменные принадлежности. Но завтра я проверю.

Тойер почувствовал — уже горячо. Через считаные секунды его охватил охотничий азарт:

— Понимаете, чем дело пахнет? У Рейстера взяли ключ, который был потом найден в лесу. Не где-нибудь, а возле Тингштетте, где всякие шизы занимаются оккультными делами. А теперь, похоже, выясняется, что у Танненбаха забрали ручку. Если ее тоже найдут на Тингштетте, это будет твердая улика. Тогда дело приобретет совсем другую окраску! Штерн, что там с проверкой ребят из социальной службы, которые ухаживают за Людевигом? Ты должен был этим заняться.

— Я забыл, — прошептал Штерн.

— Так-так, ладно. — Могучий сыщик напряженно обдумывал ситуацию. — Завтра или в ближайшие дни я взгляну на шлирбахский ларчик с сокровищами… Еще обязательно надо искать ручку или карандаш…

Ильдирим покачала головой:

— У нас нет никого, абсолютно никаких резервов, чтобы еще искать в лесу ручку. Все силы по-прежнему брошены на поимку Гросройте. Ваши коллеги замучили мою Бабетту, ее едва не стошнило от усталости. Они все-таки поверили ее свидетельству и теперь обшаривают строительные площадки в Берггейме, жаль только, что строится целый район, довольно обширный. Спрятаться там можно где угодно, вариантов тысячи…

— Новый центр Гейдельберга, — с гордостью, хоть и неточно, заявил Хафнер. — Город у железной дороги.

— Значит, искать придется нам самим, — буркнул старший гаупткомиссар. Затем он подошел к книжной полке, чуточку покопался и наконец нашел то, что искал.

— Вот, Хафнер, это карта пешеходного маршрута «Вокруг горы Хейлигенберг»… Нам точно известно, где бегун обнаружил ключ?

— Место обозначено на карте у нас в кабинете, — ответил Штерн.

— О'кей, Штерн, тогда бери с собой и эту карту; завтра первым делом обозначь на ней место находки. Теперь скажите, помнит ли кто-нибудь из вас, как определить центр хреновины неправильной формы?

— Хреновины! — радостно засмеялся Хафнер. — Хреновины!

— Плоской фигуры! — заорал на него шеф. — Перестань паясничать!

— Хреновины! — ликовал его отуманенный алкоголем сотрудник.

Тойер решил не обращать на него внимания:

— Я имею в виду, что Тингштетте по форме напоминает яйцо. На его тупом конце орали когда-то нацисты, на остром по краям сидели другие наци…

Ильдирим встала и раздраженно спросила:

— К чему все это? Я спрашиваю: зачем понадобилось представлять Тингштетте в виде яйца? Еще не хватало курицы из Чернобыля… Зачем…

— Так вот, — сказал могучий сыщик и почувствовал себя ужасно глупо. — Так вот. Только что мне в голову пришла идея. Только я вам не скажу.

Штерн со стоном поднялся:

— Сейчас я привезу план, а потом, шеф, вы все-таки расскажете нам свою идею, а?

— Возможно, — капризно буркнул Тойер и взял у Хафнера сигарету. Ему так хотелось, чтобы Ильдирим улыбнулась ему, обняла и поцеловала.

Сначала Лейдиг с самодовольным видом попытался восстановить в памяти давно позабытые уроки математики и, вооружившись полупрофессиональными инструментами бедной Бахар Ильдирим, нанес на контур культового места тригонометрическую сеть. Ильдирим как раз сегодня купила для Бабетты треугольник, циркуль, карандаш, точилку и доску для рисования и забыла вынуть их из сумочки. Так что теперь с ее помощью удалось продолжить работу над бреднями ее любовника. Тойер вернулся из прихожей.

— Зря я рассказываю об этом вам, безумцам, — буркнул он и вдруг радостно воскликнул: — Циркуль, линейка и карандаш, из моего школьного детства! Нам в любом случае придется…

— …поработать руками, — договорила за него прокурор. — Дражайший Симон Лейдиг, то, что вы делаете, пока еще умею и я. Таким способом можно вычислять приблизительную площадь государства…

Лейдиг побледнел и опустил руку с карандашом.

— Дай-ка сюда, — буркнул Хафнер. — Я тоже кое-что помню. — Он тут же сломал острие циркуля.

В конце концов совместными усилиями сыщиков и прокурора был восстановлен до безобразия упрощенный способ определения центра неправильной фигуры.

— Я не собираюсь подвешивать кельтский котел к потолку, — заревел Тойер.

Хафнер молча удалился в туалет.

После чего утомленная Ильдирим предложила провести одну линию «через самое широкое место по ширине», а другую — «через самое длинное место по длине». Точку, определенную таким сомнительным способом, Тойер подверг всевозможным беспомощным геометрическим манипуляциям. Наконец он воткнул в эту точку ножку циркуля и раздвинул его так, чтобы грифель достал до точки, где был обнаружен ключ. Вскоре он с удивлением рассматривал круг, который почти касался Тингштетте с обеих узких сторон овала. В целом все выглядело вполне разумно и в то же время очень доморощенно.

— Теперь мы знаем, — хрипло прошептал гаупткомиссар, — что ничего не знаем. Или все же знаем, что преступник тоже сделал такой чертеж, но что он не слишком хорошо разбирается в математике…

— Спасибо.

— Прощу прощения, Бахар, Бахар Ильдирим, фрау Ильдирим, но, возможно, преступник считает, что он силен в математике. Или же хочет, чтобы кто-то подумал, что он знает математику, и ему, преступнику, начертившему круг, безразлично, думают ли другие, будто он считает, что… это… умеет… — У него глаза лезли на лоб, он устал и теперь каким-то образом ухитрился все разгадать. А может, он только думал, что все разгадал, хотел, чтобы так было… — Гросройте ведь никогда не заикался о кругах, никогда…

— Иногда мне хочется только получать приказы, — прохрипел Хафнер. — Грубые, неприятные приказы — «ступай туда, задержи того, приволоки, отпусти…»

— Дай лапку, — подсказал Лейдиг.

— Так-так, Хафнер. Приказ ты получишь… — Тойер вытер пот со лба. — Сейчас ты еще отстранен от службы, так что завтра погуляй. Пробегись вокруг Тингштетте, точно по радиусу ключа (я, конечно, говорю не о сантиметрах). Это для нас шанс. Ты должен натянуть наш круг на эту кельтскую помойку, понял?

Хафнер кивнул четко, по-военному.

— Кельтский круг. Тот самый кельтский круг. Логично.

— Очень логично, — согласился Лейдиг. — Как все, что мы делаем.

— Для нас троих это означает, что завтра мы первым делом наведаемся в банк, а потом уж по борделям, — в эйфории произнес Тойер.