Генрих Боровик - Артём Страница 41

( Тот разговор шел у нас, естественно, в настоящем времени. Сегодня, к несчастью, приходится пользоваться прошедшим. Грустная грамматика!)

Да, действительно, жаль. Артем ведь был (был, был, был...) человеком чрезвычайно талантливым. У него был прекрасный писательский дар, чувство слова, что не так уж и часто дается современным журналистам, его сверстникам. Припомню один лишь пример. В одном из ранних его очерков тормознула меня фраза: "Вошел сержант - худой и костлявый, как велосипед". Да, такими фразами можно наслаждаться, пробовать их на зуб, на ощупь.

Мой покойный друг Юлиан Семенов (Юлька, Юлианчик, Юльчик) говорил: "Погоди, он ещё такие книги напишет... обзавидуемся!"

О, Лягушачья бухта!.. О, юноша в ластах и маске, будто бы летящий над каменным дном!.. Ихтиандр!

Всегда ли жизнь дает нам возможность "погодить"?.. А потом был юбилей Генриха Аверьяновича. Короткая встреча с Артемом - в суете, в "здрассте!", "как покиваете?", "о, какие люди!":

- Что-то редко встречаемся. Быт заел?

- Заел, проклятый.

- А надо бы повидаться... поговорить...

- Надо бы! Так ты звони, звони!

Не созвонились. И нет уже того номера, по которому можно было бы связаться - ни прямого, ни через секретаря. Оборван провод, "мобильник" ТУДА не добивает. И не придется "обзавидоваться" книгам, которые непременно должен был бы написать Артем Боровик. Но напоследок хочется добавить вот что...

Говорят, талант - это уменье человека оказаться в нужное время на нужном месте. Артем этим даром обладал сполна. Он пришел в журналистику, когда старый журналистский стиль цепенел, издыхал. Очерки-описания, красивые статьи-эссе. И даже не стиль менялся, а само предназначение журналистики. Не словоплетия требовала от неё эпоха, а действия, поступка. Новая журналистика должна была уже не просто описывать общество, а баламутить, двигать его. Распахивать закрытые доселе двери. Называть имена, прежде не подлежащие упоминанию. И - не указывать пальчиком, а крепко бить кулаком! Оттого, наверное, и стали величать её "четвертой властью". Дело это оказалось трудное, не всем по плечу, смертельно опасное.

Высокие волны поднимало и иногда вовремя сказанное слово. Тяжелые волны!.. Но Ихтиандр никогда не боялся шторма..

Морт зукерман (издатель (США)

Я верил в него

Артем Боровик и я стали коллегами и друзьями много лет назад, когда он начал писать для американского еженедельника "U.S. News & World Report", который я издаю. Я ничего не знал о России и русской культуре, а он говорил по-английски достаточно хорошо, чтобы восполнить этот пробел в моих знаниях. Глядя, как он работает, я понял, что он необычайно умен, у него широкие взгляды и он способен объективно отобразить увиденное. В результате мы решили, что было бы неплохо организовать уникальный журналистский эксперимент: Артем и какой-нибудь американский журналист совершили бы путешествие сначала по СССР, а затем по США. И каждый написал бы о том, что он увидел. Увидел глазами человека, выросшего в совершенно ином мире, воспитанного в иных культурных традициях. Как же интересны оказались их взгляды! Как по-разному они все воспринимали и в то же время как много у них было общего!

Объективность, целостность и широта взглядов - вот что делало его профессиональную жизнь отображением его личных качеств: блестящий ум, уравновешенность, широта души - все это вместе составляло образ профессионала и человека. И когда несколько лет назад наши пути вновь пересеклись, я был счастлив присоединиться к Артему в качестве партнера и коллеги в одном из его проектов в России. Я не говорил по-русски, и он мог бы поставить на обложку газеты что угодно, да хоть рецепт щей - все равно бы я ничего не понял. Но я доверял его решениям, верил в него, ценил его душевную теплоту, его чувство юмора, его дружбу. Мне будет не хватать моего друга и коллеги, как, несомненно, и всем вам.

Владимир ЧЕРНОВ

Мы так на него рассчитывали

Смерть - чрезвычайно подлая штука. Артем не должен был умереть. Он не имел права умирать. Мы так на него рассчитывали.

В 1987 году он пришел в "Огонек" Коротича и работал в одной комнате с двумя другими обозревателями, такими же, как он, мальчишками, которых Виталий Коротич собирался сделать журналистскими звездами. Мальчишек звали Володя Яковлев (будущий создатель империи "Коммерсантъ") и Дима Бирюков (ныне президент издательского дома "Семь дней").

Артем Боровик первым из них стал звездой. Он был необычайно одарен, жаден до впечатлений, называл это "здоровой жаждой происшествий" и обладал колоссальной пробивной силой, благодаря которой оказывался в таких местах, какие и не снились смирной советской журналистике. Он изобрел неожиданный для того времени метод фиксировать происходящие вокруг события, он не выключал диктофон, записывая все подряд, он присылал в Москву мешки пленок, от расшифровки которых стонали редакционные стенографистки, но в результате мы получали фантастические по точности, достоверности и силе впечатлений репортажи. Написал очень рискованную по откровенности книгу афганских репортажей. Стал вести телевизионную передачу. Он был в те годы популярен настолько, что буквально каждый его шаг фиксировали телевизионщики. Огоньковцы помнят, как он обычно появлялся в редакции, все прилипали к окнам, потому что зрелище было замечательное: по улице шествовал на работу Тема Боровик, а перед ним, пятясь, снимал его продвижение очередной человек с камерой.

Когда матерый Юлиан Семенов передал свое дело вместе с газетой "Совершенно секретно" Боровику, по сути мальчишке, это было неожиданностью только для тех, кто знал Артема мало.

Он стал одним из столпов нашего издательского бизнеса. Кто сомневался в том, что этот человек только разгоняется, что мощь его и влияние будут расти? В этом году ему должно было исполниться лишь 40 лет. Смерть мерзкая и подлая штука.

Телеграмма Дорогие друзья!

Скорбим вместе с вами. Примите наши самые глубокие соболезнования в вашем общем горе.

Искренне ваши Авигдор Либерман, депутат кнессета, Соня Василева Иерусалим, 9 марта 2000 года.

Телеграмма Трагическая гибель Артема Боровика стала болью журналисткого сообщества. На взлете жизни от нас ушел острый публицист, известная, яркая фигура. Память об Артеме будет жить в сердцах и делах друзей и единомышленников.

Министр Лесин

Телеграмма Уважаемый Генрих Аверьянович.

Пятигорчане глубоко потрясены случившейся трагедией, вместе с вами разделяют постигшее вас и вашу семью горе - гибель сына Артема и выражают искреннее соболезнование в связи с тяжелой, невосполнимой утратой. В эти трудные, скорбные часы мы с вами.

От имени пятигорчан, админи страции города глава г. Пятигорска Ю.В. Васильев

А Р Т Е М - к а к и м е г о з н а л и т о л ь к о б л и з к и е

Вероника БОРОВИК-ХИЛЬЧЕВСКАЯ

Он влюбился в меня в десять лет

В будущем году - тридцать лет моего знакомства с Артемом. Но первую попытку ухаживать за мной он сделал, когда я оканчивала школу. Заехал как-то к нам домой и пригласил в кафе. А там в тот вечер была огромная очередь - попасть невозможно. Тогда Артем купил шампанского и стал угощать им меня в машине. Я возмутилась: как можно девушке из приличного общества пить из горла! Это же дурной тон!

В те годы я вообще всерьез его не воспринимала, у меня был свой круг знакомых, свои интересы. У него - свои. Тем не менее он время от времени внезапно появлялся в моей жизни - на протяжении многих лет и так же внезапно исчезал. Как бы проверял: подросла я до того уровня, чтобы с ним общаться, или нет. А может быть, себя проверял. Точно не знаю. Но так или иначе, через полгода Артем опять позвонил. Я тогда поступила на тот же факультет журналистики, что оканчивал он, и нам как раз должны были вручать студенческие билеты. В пресс-центре МИДа. Артем попросил меня прийти туда пораньше. Повел в бар - отметить событие... В общем, мы с ним так наотмечались, что момент зачисления в студенты я запомнила очень плохо.

Потом он работал в Афганистане. Мы снова потеряли друг друга из виду. Я вышла замуж... Поехали мы как-то с мужем отдыхать в Пицунду и неожиданно встретили там Артема. Помню, была большая вечеринка, он пригласил меня танцевать и вдруг говорит на английском: "Я полюбил тебя в десять лет. Выходи за меня замуж". - "Вообще-то я замужем", - отвечаю ему также по-английски. "Это совершенно неважно!" - "Для меня - очень важно. Я люблю своего мужа!" Мне показалось, он чувствовал себя тогда слишком неловко, поэтому прятался за чужой язык. И вообще это его признание выглядело каким-то несерьезным. Я не придала ему значения.

После нашего возвращения в Москву жизнь каждого снова пошла своим чередом. Я родила Степу. Но высидела в академическом отпуске недолго. Позвонила Артему в "Советскую Россию" и попросилась на стажировку в международный отдел. Проработала два-три месяца. Сделала вместе с Артемом несколько материалов... А когда срок стажировки подошел к концу, он почему-то попросил меня съездить с ним в мастерскую к своему приятелю-художнику. И только тот на минутку вышел, Артем сделал мне второе предложение. Очень осмысленное. К тому времени я уже поняла: мой брак не сложился, но ответ Артему все же давать не спешила. У меня был маленький ребенок, я более чем серьезно относилась к браку и не могла позволить себе, едва выйдя из одного, стремительно бросаться в другой...