Инна Балтийская - Эликсир для Потрошителя Страница 41

— Я вам мешаю? — через пару секунд робко осведомилась певица. — Аленушка обещала быстро прийти, но я могу подождать в коридоре…

И она в самом деле начала подниматься с места. Мне показалось, что она сильно нервничает и действительно хочет уйти, но не вовремя вспомнивший о галантности Игорь чуть ли не силой усадил ее на место и начал расспрашивать о ее товарках по сцене:

— А говорят, Пугачева решила забить на пластику, и начать сеансы омоложения? — с невинным видом спрашивал он. — Какое-то шаманство это омоложение — то стволовые клетки людям вкалывают, то живую воду… Но я верю только в науку, а вы?

— Я… Я тоже не верю. — мысли певицы были явно далеко от нашего номера. Она снова было привстала, но Игорь вскочил и опять приобнял ее за плечи:

— Сидите-сидите! — проворковал он. — Иначе никогда себе не прощу, что кумир моего детства побывал у меня в гостях, а я не оказал должного приема!

Услышав про кумира детства, Зульфия вспыхнула и приосанилась:

— Я выгляжу моложе вас, юноша!

— Конечно! Я в восторге! — запел Игорь, стоя перед ней и явно не собираясь выпускать ее из номера.

Ладно, пусть Игорь сам развлекает певицу, мне надо подумать. Значит, Олесю арестовали, и выяснилось, что маньячкой она стала после поездки в Новореченск. Тут вообще полно серийников, но я думала, что они местные уроженцы, так сказать, достояние города. А выходит, что нет. Заразно это, что ли?

Стоп! Да, похоже, тут какая-то эпидемия. Причем, все маньяки, вероятно, имеют какое-то отношение к центру «Восставший Феникс». Они там лечились… Но Олеся просто сопровождала президента, который решил омолодиться. Она не проходила никакого курса омоложения, да и зачем оно вчерашней школьнице?

И тут я вспомнила рассказ Алены о том, что эликсир кололи не только престарелому донжуану Ефиму, но и его молоденькой любовнице Ладе. Якобы для того, чтобы они потом старились одновременно, в одинаковом темпе. Вот в чем дело! Им обоим кололи жидкость из похожих на вид ампул, в одной из них точно был эликсир молодости, а вот что было во второй?

Гениальный генетик Самойлов разработал средство, омолаживающее стариков лет на 20–30. И он же, вероятно, разработал другой эликсир, который превращает обычных, нормальных людей в кровавых маньяков.

Теперь многое становилось понятно. Эликсир смерти — отличное оружие для любых спецслужб. По своему желанию делать людей серийными убийцами — это та власть, которую не даст никакое психогенное оружие.

Теперь необязательно убивать неугодного политика физически. Его можно уничтожить морально — просто дав отведать эликсира. На глазах изумленной публики несчастный из мудрого президента превратится в неуправляемого садиста. Да, пока что эликсир надо колоть, но вполне возможно доработать его таким образом, чтобы он проникал в кровь, к примеру, через питье или одежду.

Пойдем дальше. Теперь не надо платить киллерам — ведь эликсир любого превратит в кровавого убийцу. Чтобы маньяк убил того, кого надо, достаточно легкого толчка. А после задания его не жалко устранить — ведь взамен можно сделать сколько угодно таких же тупых машин смерти.

Да, пожалуй, эликсир смерти для спецслужб намного дороже эликсира бессмертия. Но остаются другие вопросы, на которые я хотела бы получить ответы.

Понятно, что Игорь охотится за эликсиром, превращающим людей в маньяков. Но существуют два эликсира, один вечной жизни, другой — жуткой смерти, если говорить кратко. Как он собирался отличить один от другого? Он же не ученый. И потом, зачем ему понадобился Саша?

Вероятнее всего, Саше тоже кололи эликсир смерти. И спецслужбы надеются, что по его крови можно вычислить состав адского снадобья? Но для опытов у них уже есть Олеся… Зачем так много подопытных кроликов?

Разумнее было бы взять одного человека, исследовать его ДНК ДО введения эликсира, а затем — после… Тут я перепугалась собственных мыслей и остановилась. Кого Игорь наметил для очередных опытов? Меня, Алену?

Кстати, ему ведь тоже кололи в клинике эликсир. Судя по всему, это был эликсир жизни. Ведь он заплатил за курс лечения, и клиника должна была показать результат.

Но все же, как-то мелковато он копает. Логичнее было бы похитить изобретателя эликсира, и не надо воровать ампулы и увозить посторонних людей. Но опять же — кто он, изобретатель? Даже я не знаю о нем ничего, кроме фамилии, а спецслужбам и это неизвестно…

Тут мои мысли снова совершили крутой поворот и вернулись к Самойлову. Как мне его найти? Впрочем, теперь стало понятно, почему он не торопится открыть личико. Ведь, кроме меня, его наверняка ищут работники многих спецслужб. И все же он рискнул, написал мне! Эта мысль меня почему-то грела, отвлекая от других, менее приятных мыслей о том двусмысленном положении, в которое я попала.

Тем временем, Зульфия вновь хотела встать, но тут дверь без стука распахнулась, и в номер вошли Алена с Артуром.

— Ну что же, — спокойно сказала Алена. — Пора расставить точки над и. Только один вопрос: Игорь, вы не из полиции? Вы ищете не маньяка, а эликсир?

— Да, ищу эликсир. — согласился тот после минутной паузы.

— Ну что же, будем искать все вместе. — кивнула Алена. — А пока, чтобы не было недомолвок. Артур с Зульфией приезжали в клинику «Феникс» полгода назад. По договору с клиникой, если на лечение приезжает пара, то курс лечения проходят оба. Пока понятно?

Она пристально посмотрела на меня, и я торопливо закивала, стараясь отогнать от себя страшные мысли. Нет, такого не может быть! Я сумасшедшая, то, о чем я подумала, не может быть в принципе, никогда!

— Не знаю, один и тот же эликсир колют обоим партнерам, но результат точно получается разный. — быстро продолжила Алена, словно опасаясь, что ее прервут. — Зульфия тут омолодилась, верно? — он кинула быстрый взгляд на застывшую как изваяние певицу. — А Артур… он превратился в маньяка.

Глава 36

Он колесил по городам и поселкам, устраивался сезонным рабочим к новым русским помещикам, несколько раз «терял» паспорт и получал новый. Закрепившись в новом городе и поработав там пару месяцев, он знакомился где-нибудь на улице с очередной девчонкой, заманивал ее в укромное место, накидывал на шею нейлоновую леску и долго, с наслаждением душил. Способ убийства был хорош всем — на его одежу не брызгала кровь, вокруг не оставалось следов борьбы. Лишь одно напрягало — слишком быстро жертвы теряли сознание. Настолько быстро, что он не успевал получить свой кайф.

Он долго ломал голову, не лучше ли перейти на скальпель, как советовал по ночам мужчина с металлической пластины. Но тут было слишком много препятствий. Скальпель нужно было бросать на месте преступления, таскать его с собой после дела было бы безумием. Значит, надо было позаботиться, чтобы на тонком лезвии не оставалось следов. То есть держать его в перчатке… Но, если ходить на свидания в перчатках, это могло слишком рано насторожить девушек.

Потом, убить скальпелем с одного удара было практически невозможно. А значит, девушка начнет вырываться, кричать… Словом, почти наверняка его поймают.

В его нервных снах мужчина с усами высмеивал его, называл трусом, но он оставался непреклонен — никаких скальпелей и ножей, только удавка. Решение пришло неожиданно.

Как-то он устроился работать в небольшой психоневрологический стационар санитаром. И там услышал про прекрасный препарат, который парализует человека, при этом не лишая его чувствительности и способности соображать. Вот это было то, что ему нужно! Той же ночью он взломал шкафчик, где хранилось чудесное лекарство, забрал все запасы, а отделение просто поджег. Пока врачи и сестры носились по коридору, спасая людей, он спокойно вышел на улицу, уверенный, что медикам еще долго будет не до него. Деревянный корпус стационара сгорел полностью, и никому даже в голову не пришло, что из отделения похищено опасное лекарство.

Этот город он покинул сразу после поджога, и продолжил свои скитания по стране. Теперь он душил девушек, предварительно вколов им парализующий препарат. Они умирали долго, с ужасом глядя в его закатившиеся от удовольствия глаза, и он чувствовал себя по настоящему счастливым.

Но что-то не давало ему покоя. Он оседал в разных городах, но чувствовал себя чужим среди людей, с которыми работал, с которыми жил в соседних квартирах. И все вокруг было для него словно из другой, чужой жизни — и деревья, и бескрайние поля, и городские многоэтажки… И вот, наконец, он доехал до Новореченска.

В первую же ночь, которую он провел в зачуханной гостинице города, ему приснился его далекий предок с дагерротипа. Он велел ему подниматься и идти туда, куда укажет туман. Он послушался, встал с постели, прямо на голое тело надел плотный брезентовый плащ-палатку, сунул в карман портрет, с которым старался не расставаться, вышел на улицу, и, глядя на полную луну на темном небе, смело шагнул в темноту. Туман все сгущался, он не видел дороги, и лишь по запаху сырости понял, что рядом находится река. Большая темная река, через которую ведут широкие мосты, а на них невысокие дома и старые лавки. Темза, сэр! Ветер бил по лицу, но его охватила дикая, безумная радость — он нашел, наконец, свою родину!