Фридрих Незнанский - Кандидат на убийство Страница 41

— Кто-о?

— Варганов. Виталий Викторович, — спокойно произнес Гордеев.

— Погодите-ка. Варганов, насколько мне известно, сидит в тюрьме.

— Верно. Вы очень хорошо информированы. Я только что из СИЗО, где находится Варганов.

Соловьев по-прежнему ничего не понимал:

— Так… А зачем вы пришли?

— Понимаете, я Гордеев Юрий Петрович. Адвокат Варганова Виталия Викторовича. Вот мое удостоверение. — Гордеев протянул книжицу Соловьеву.

Соловьев машинально взял «корочки» и внимательно изучил.

— Так о чем вы договаривались и с кем? Насколько я понимаю, это касается моего клиента?..

— Нет. — Соловьев вернул удостоверение Гордееву. — Это вас не касается…

Гордееву показалось, что голос парня звучит неуверенно.

— Погодите-ка. — Гордеев понял, что разговор вот-вот будет закончен, и пытался разузнать как можно больше. — Вы сами сказали мне о каких-то договоренностях.

— Это не касается Варганова, — упрямо повторил Соловьев.

— Но я же слышал собственными ушами!

Соловьев сделал шаг к Гордееву, оттесняя его к лестнице. Гордеев оглянулся и заметил в проеме между лестницами внимательно наблюдающие за ним желтые глаза грозного мастифа.

— Вам показалось, — негромко, но убедительно произнес Соловьев.

— Никогда не страдал слуховыми галлюцинациями, — ответил Гордеев, все больше оттесняемый к лестнице.

— Рано или поздно все бывает в первый раз. А теперь — до свидания!

— Но я бы хотел задать вам несколько вопросов! — возразил Гордеев.

— Всего хорошего, — тоном, не терпящим возражений, отрезал Соловьев.

— Когда я могу снова с вами встретиться?

— Никогда.

— Позвольте, но вы же сами сказали «до свидания». Значит, это свидание когда-то должно состояться! — Гордеев очутился на лестнице.

— Пошел к гребаной матери, — прошипел потерявший терпение Соловьев. — Через минуту будешь еще здесь — познакомишься с охраной.

— Ну что ж, — Гордеев решил, что пора закругляться, — счастливо!

— И забудь сюда дорогу! — Соловьев оттолкнул Гордеева и, убедившись, что тот спускается по лестнице, повернулся и зашагал в свои хоромы.

«Отсутствие результата — тоже результат… — Уже пятнадцать минут Гордеев складной саперной лопаткой пробивал дорогу через сугроб для своей машины. Это физическое упражнение давало возможность поразмышлять над итогами встречи с Соловьевым. — А тут целые залежи результатов… Вот только с чего начать их разработку?»

Гордеев наконец проложил путь для своего авто и убрал лопату в багажник. Пока он сражался с сугробами, мотор успел разогреться. Гордеев без труда покинул снежную ловушку и попытался выехать на дорогу, до отказа забитую машинами. Выпавший снег и вечерний час пик почти парализовали движение.

«Итак, этот Соловьев сделал нечто такое, о чем с кем-то договаривался заранее, причем это касалось Варганова, — размышлял Гордеев, ожидая, когда в потоке машин появится просвет. — Судя по тому, как он изумился, узнав, кто я на самом деле, этот красавчик явно что-то темнит, и прежде всего — в тех показаниях, которые он дал следователю Злотникову. Однако, к сожалению, информации от этого визита крайне мало. Теперь вся надежда на Морозову».

Машины вереницей еле тащились перед Гордеевым, и никто из водителей не хотел пропустить его. Прождав еще несколько минут, Гордеев подал назад и поставил машину на прежнее место, между сугробов.

«Авось до утра с ней ничего не случится… И надо было столько снега перелопачивать!..» — с досадой подумал Гордеев. Он решил добираться до Морозовой на метро.

Клавдия Семеновна Морозова оказалась очень приятной женщиной. Она была невысокого роста, но передвигалась стремительно, несмотря на свою полноту и возраст.

«Мне бы такую энергию в ее годы». Гордеев наблюдал, как Клавдия Семеновна собирает на стол. Постепенно на белой крахмальной скатерти появился большой гжельский чайник, две вазочки с вареньем — клубничным и из айвы, печенье, розетки и чудесные расписные чашки.

Появление Гордеева не стало для нее неожиданностью. Было уже около одиннадцати вечера, когда он добрался до подъезда Морозовой. Гордеев даже хотел не беспокоить даму в такой поздний час и вернуться на следующий день. Но потом решил все же рискнуть и набрал код квартиры. После первого же гудка из динамика домофона прозвучал женский голос. Морозова словно ждала его. Когда Гордеев представился, Клавдия Семеновна нажала кнопку — и замок подъездной двери открылся.

«Седьмой этаж, только лифт не работает», — предупредила Морозова Гордеева.

Из сегодняшнего разговора с Варгановым Гордеев знал, что Клавдия Морозова около двадцати лет проработала главным бухгалтером в «Росспиртпроме», вместе с ним пережила и перестроечную антиалкогольную кампании, и послеперестроечную смуту девяностых. Варганов очень высоко ценил опыт и ум Клавдии Семеновны. Но с годами он с сожалением замечал, что усложняющиеся с каждым годом правила бухгалтерского учета тяжело даются Морозовой. Варганов предложил Клавдии Семеновне оставить должность главбуха более молодым. Морозовой же он предложил стать его консультантом по финансовым вопросам и учету. При этом ее зарплата даже увеличивалась. Эту должность Варганов пробил специально под Морозову. Клавдия Семеновна с благодарностью откликнулась на предложение шефа…

Но тут началась кашеверть вокруг Варганова. Некоторое время ему было не до Клавдии Семеновны. А теперь ее заявление, что он, Варганов, вымогал у нее взятку, лежало в деле Варганова. Это стало для главы «Росспиртпрома» болезненным ударом. Варганов не понимал, что заставило эту славную женщину так поступить.

— Поверьте, — признавался он Гордееву, — если бы я собственными глазами не видел это злосчастное заявление, я бы никогда не поверил, что оно вообще существует.

— К сожалению, это так… — говорил Гордеев. — А вы не предполагаете, что именно заставило ее так поступить? Может быть, она все-таки затаила какое-то зло? Может, были недоговоренности? Или ситуация с переводом как-то задела ее профессиональное достоинство?

— Ис-клю-че-но! — раздельно произнес Варганов. — Не забывайте, что новая должность позволяла ей курировать в том числе и главного бухгалтера, то есть она фактически пошла на повышение. Я прекрасно помню, с какой радостью она согласилась. Нет, никаких недоговоренностей не было, это абсолютно точно.

— Но не может же такое произойти совсем без причины, — продолжал настаивать Гордеев.

— Верно, — соглашался Варганов, — и я ума не приложу, что именно было этой причиной…

Гордееву так и не удалось вытянуть из Варганова хоть какой-то вразумительной версии. Оставалось надеяться, что сама Морозова немного прояснит ситуацию.

— Вам чай с молоком или с лимоном? — поинтересовалась Клавдия Семеновна, разливая крепкую заварку по чашкам. На ее круглом лице полыхал яркий румянец.

— С лимоном, пожалуйста… — Гордеев внимательно наблюдал за Морозовой.

«Она волнуется, боится чего-то… — подумал он, внимательно наблюдая за тем, что происходит с женщиной, — значит, что-то скрывает… Ну что ж, попытаемся выяснить».

— Как там Виталий Викторович? — Клавдия Семеновна поставила перед Гордеевым чашку с чаем и пододвинула блюдце с дольками лимона. — Мы все за него очень переживаем…

— А как может чувствовать себя человек в тюрьме? — Гордеев сделал маленький глоток обжигающего чая, поставил чашку на стол и посмотрел на Морозову. — Разумеется, плохо.

— Да, вы правы… Чего это я спрашиваю… — Она опустила глаза, что не укрылось от внимания Гордеева.

— …И особенно когда ему предъявляют все новые обвинения. Ложные обвинения… — подливал масла в огонь Гордеев.

Клавдия Семеновна не ответила — она, не отрываясь, смотрела в свою чашку.

— В том числе от людей, которых он уважает…

— Я знаю… — Клавдия Семеновна отвела взгляд в сторону.

Гордеев внимательно наблюдал за реакцией женщины. Ее руки бессильно лежали на столе. Пальцами правой руки она сжимала чайную ложечку. Энергия, еще минуту назад бившая через край, куда-то улетучилась. Перед Гордеевым сидела осунувшаяся и больная пожилая женщина.

— Я знаю, я уверена… — наконец произнесла она, — Виталий Викторович ни в чем не виноват…

— Вот здесь мы с вами сходимся, — заметил Гордеев.

— Знаете, это человек кристальной честности… — Она продолжала старательно прятать глаза. — Я от него ни разу не видела ничего дурного… Только хорошее.

— Это только ваше мнение, или…

— Нет, что вы! Его уважали, да что там уважали… можно сказать, любили все, кто с ним работал! — горячо возразила Клавдия Семеновна.

— Значит, он пользовался авторитетом?

— Да, и большим!

— Но в таком случае как объяснить ваше заявление следователю Злотникову?.. — Гордеев понял, что пришло время для решающего удара.