Владимир Бацалев - Кегельбан для безруких, Запись актов гражданского состояния Страница 41

-- Тебе жалко старую притершуюся жизнь, -- объяснил Семенов.

-- Правильно! -- сказал Сусанин.-- Вроде, не рвался я к директорской должности -- она мне случайно досталась,-- а все равно жалко. Привык я, привык и-- сломался. Что ж поделать! Видно, планида моя такая. А с ней не поспоришь, и если вышло так, что все, кто пытается повернуть мир с проторенного пути, должны погибнуть, значит, и я обречен.

-- Тоже мне, Данко! -- сказал оракул.

-- Тогда я домой пойду, сказала Любка.

-- Иди,-- сказал Сусанин.

-- А ты? -- спросила Любка.

-- Я тоже пойду, -- сказал Адам,-- только на месте,-- он обнял Бутылки и заснул с ним на книгах...

Но проснулся Сусанин один и не сразу понял: вечер на дворе или утро. Оказалось, глубокая ночь, а на месте слесаря оказалась вобла.

-- Где Бутылки? -- спросил Адам.

-- Усох вместе с одеждой,-- сказал Семенов.

-- Вдруг полился с него пот в три ручья,-- сказал реставратор.

-- На полу соблалась селая луза, -- сказал ван дер Югин.

-- Крысы пили из нее, -- сказал Семенов.

-- А Бутылки уменьшался на глазах, дубел и покрывался соленой коркой, как саваном,-- сказал реставратор.

-- Он молсился и усыхал,-- сказал ван дер Югин.

-- Пока не превратился и маленькую сушеную рыбку, -- досказал Семенов.

Сусанин взял воблу в руки, рассмотрел со всех сторон и спросил ван дер Югина, разучившегося врать:

-- Неужели это Бутылки?

-- Слесаль-сантехник,-- подтвердил И.

-- Как же его угораздило? -- спросил Сусанин.

-- Мы тут думали, пока вы спали, почему он усох в воблу, а не в пустую бутылку, и решили, что он тайно исповедовал восточную религию, обожествляющую пиво как влагу, -- сказал реставратор. -- Мы видели на его усыхающем теле непонятные магические знаки.

-- Нет-нет,-- сказал ван дер Югин, словно возрождая спор, который проспал Сусанин,-- это все от алкоголисма.

-- Я ведь любил слесаря как родную дочь,-- сказал Адам.

-- Он звал тебя перед смертью в бреду,-- сказал оракул.

-- Бутылки, ты меня слышишь? -- спросил Сусанин воблу.

-- Он умел, -- сказал ван дер Югин,-- он не слысит.

-- Ужасная смерть,-- сказал Сусанин.-- И жизнь его была сплошным кошмаром. Когда-то он имел светлую цель, но был остановлен на полпути безжалостной директивой и свернул в беспробудное пьянство.

-- Какую цель? -- спросил реставратор.

И Сусанин рассказал как надгробное слово: -- Решил однажды юный Бутылки отметить пятидесятилетие комсомола велопробегом "Калининград -Владивосток". Поддержали его инициативу в спортивных и правящих организациях. Тогда подготовился Бутылки к мероприятию, смазал задники своих штиблет фосфорной краской, чтобы его ненароком не сшибли в темноте; оседлал велосипед и поехал от города к городу, накручивая педали и не зная горюшка. Ждала его на каждом промежуточном финише делегация общественности и вручала энтузиасту значки, вымпелы и статуэтки. Кормили его бесплатным ужином, отводили в гостиничный номер и убаюкивали сказками о том, как идет подготовка к юбилею, а с утра уже махали вслед ладошками и желали всего наилучшего.

Но явился кошмар спортсмену на перегоне "Калинин -- Москва" в образе постового ГАИ. Никто не предупредил милиционера, что едет энтузиаст, поэтому он показал Бутылки дорожный знак, на котором был нарисован велосипед в красном круге, и потребовал очистить от велосипеда трассу. Напрасно рассказывал Бутылки, какой он герой и подвижник, напрасно совал под нос милиционеру значки, вымпелы и даже статуэтки. Постовой, как бык, не видел вокруг ничего, кроме красного дорожного знака... И делегация, собравшаяся на кольцевой дороге встречать хлебом-солью велосипедного героя, ближе к ночи съела хлеб, выбросила соль и разбрелась по домам...

-- Что же было дальше? -- спросил реставратор, собираясь оторвать рыбе голову и съесть.

Сусанин отнял воблу:

-- Бутылки свернул на проселочную дорогу и, доехав до ближайшей деревни, горько разрыдался на ступеньках сельмага. Кто-то поднес ему стаканчик самогона, кто-то огурчик, кто-то утешил и предложил на троих. Падший герой весь вечер ходил по деревне и менял сувениры на стаканчики. Велосипед и обмазанные фосфором штиблеты он тоже пропил и стал путешествовать по вытрезвителям из одного района -- в другой. Так он добрался до Сворска и до самой смерти дергал пробки из бутылок телефонным шнуром...

-- Сусанин из любого алкаша сделает жертву культа и из любой шлюхи -Жанну д'Арк, -- сказал оракул.

-- Если бы еще и не на словах,-- сказал реставратор...

К утру Семенов и Адам выползли на улицу и встретили там Марину и Ивана. Те шли обнявшись и ничего не видели вокруг. Марина даже стукнулась лбом о столб.

-- Что же ты не взял с собой сухой паек? -- спросил Сусанин.

-- Забыл,-- сказал Иван.

Адам забежал в дежурную аптеку и купил Ивану зубную щетку, пасту и мыло.

-- Все-таки, что ты будешь есть три дня? -- спросил Сусанин.

-- Ничего не буду,-- ответил Иван.

-- Может, отдадим ему Бутылки? -- предложил Семенов.

Но Сусанин наотрез отказался. Тогда Семенов отдал Ивану деньги, какие получил под расчет, и Адам отдал, а Иван сунул их в карман Марины.

-- Прощайте,-- сказал Иван, и они разошлись в разные стороны: Иван с Мариной -- к военкомату, а Сусанин с Семеновым -- на кладбище.

...Кладбище находилось за городом на холмах, поросших лесом. Там Сусанин разрыл палкой яму, положил на дно воблу, завернутую в газету, а газету полил спиртом. Потом забросал яму землей и обставил со всех сторон прутиками.

-- Спи спокойно, друг Бутылки. Мы отомстим за твой алкоголизм и за твою засушенную жизнь,-- и Адам, вспомнив детство, сказал три раза, салютуя: "Бджжж!".

Сворск лежал у их ног, как верная собака.

-- "Любимый город может спать спокойно",-- сказал Сусанин.-- Я ухожу.

Но город уже просыпался. Каплями из домов высачивались люди и проливались на улицу.

-- Что мы скажем им на прощанье, Семенов? -- спросил. Сусанин.

-- А зачем? -- спросил оракул.

-- Люди!!! -- закричал Адам, сложив ладони рупором.

Город не вернул даже эхо.

-- Глухие,-- сказал Семенов.

-- Немые,-- сказал Сусанин.

Они встали с лавочки на чьей-то могиле и не спеша пошла прочь, к лесу.

-- Сейчас все рухнет,-- предупредил Адам.-- Не оборачивайся, а то превратишься в соляной столб.

Но Семенов и не думал оборачиваться: город всегда был ему противен.

-- ДА ЗДРАВСТВУЕТ СУСАНИН! -- донеслось снизу. Адам поднес руку к лицу и сказал:

-- Мои часы опять ушли вперед. Выкинуть их, что ли, как самую ненужную вещь в Сворске?..

IX ПРИЛОЖЕНИЕ. ИГРА ПО ПАМЯТИ""

"Лица, награжденные значком комплекса "Готов к труду и обороне СССР", совершившие проступок, не совместимый со званием советского физкультурника, могут быть лишены значка".

Приложение к таблице норм БГТО.

Игра проводится в походе. Пионервожатый указывает ребятам восемь понравившихся ориентиров. Хорошо запомнив ориентиры, ребята не собьются с дороги в другой раз.

Сусанин вернулся к людям в начале октября, когда спать на охапке травы и листьев стало зябко. Созданная в его отсутствие комиссия по проверке деятельности руководителей и директоров района как раз собрала урожай, и Сусанин прямо из леса, грязный и нечесаный, попал на заседание райкома.

Репрессированных судили скопом и каждого в отдельности. Весь ход заседания попал в стенографический отчет, а отчет попал в сейф первого секретаря, правда, без страниц, посвященных Сусанину, которые, видимо, выдрал кто-то из его поклонников или завистников, а может, он сам изловчился. Но благодаря этому стал известен диалог Сусанина и первого секретаря:

Сусанин. Здравствуйте. Ой, какой резкий свет!

Председатель. А это, чтобы лучше вас видеть.

Су с а н и н. А зачем микрофоны в каждом углу?

Председатель. А это, чтобы лучше вас слышать. Расскажите нам, коммунист Сусанин, о своем поведении, о производственных аферах и публичной демагогии, а потом мы познакомим вас с имеющимися в нашем распоряжении материалами и письмами трудящихся.

Сусанин. Вас интересуют мои фантазии или?..

Председатель. И фантазии. Нам все интересно.

Сусанин. Что же плохого наделал я, мечтая? Разве коммунист обязан быть кондовым реалистом? Ким Ир Сен, например, даже залезал на отвесную скалу, чтобы достать радугу, которая в его фантазии символизировала независимость Кореи. И никто не разбирал его за этот проступок...

Председатель (секретарю). Занесите в протокол: "Порочил деятелей международного коммунистического движения".

Сусанин. Может быть, вы не поняли, что я сказал?

Председатель. А это и невозможно понять... оставим эту тему. Расскажите, почему вы самовольно покинули пост директора типографии, хотя приказ о вашем снятии не был подписан.

Сусанин. Когда же подписали этот приказ?

Председатель. Вчера, если вам так интересно.

Сусанин. Значит, я получу пятимесячную зарплату?

Председатель. Вы, по-моему, недооцениваете всю остроту ситуации. Я вот сижу и думаю, как бы на первый раз объявить вам выговор с занесением. Но ведь вы неисправимы. Стоит ли продлевать агонию? Пожалуйста, скажите комиссии какую-нибудь притчу или сентенцию, чтобы я не испытывал угрызений совести.