Фридрих Незнанский - Звонок другу Страница 41

И он легонько хлопнул Аню по плечу. Как свою.

Глава 33

ПЛАН МЕРОПРИЯТИЙ

— Так что за заложник? — вернулся к исходному высокий, молчавший до сих пор мужчина, Сева Голованов.

— Расскажи, — кивнул Ане Грязнов.

— Это Зоин сосед, — объяснила Аня. — Я в командировку уезжала. Вернулась вчера, ее телефон не отвечает. До самого позднего вечера. Я заволновалась и поехала к ней. А в Фонде за день до этого был бал…

— Ишь ты, балы там у них… Как у Сатаны! — усмехнулся кто-то.

— … И Зоя получила приз — телевизор «Филипс». Привезли ей этот приз мужчины из Фонда, там и Скотников тоже был. Привезли и уехали. А где-то через час в квартире начался пожар. И Зоя выбросилась из окна.

— Об этом вы уже говорили, — вставил Грязнов-младший.

— Ну да, — кивнула Аня. — Как я поняла, официальная версия смерти: взрыв телевизора, возникший пожар, спасаясь от которого она и бросилась с пятого этажа. Но Венька, сосед снизу, такой тихий алкоголик, проговорился мне, что Зоя выбросилась еще до пожара.

— Откуда он знает?

Аня рассказала об откровениях алкаша, о Зоином кольце, присвоенном Венькой.

— Это же вещдок!

— Главный вещдок — это ее заявление, — подсказал старший Грязнов.

— Да! В ее сумочке было заявление в уголовный розыск. На имя начальника, то есть Вячеслава Ивановича.

— Вот именно! Оно-то меня и заинтересовало. Ты прочти заявление.

Она извлекла из сумочки конверт, вытащила несколько листков бумаги. Руки задрожали.

— Давайте мне, я прочту, — произнес Денис Гряз-нов, отбирая у Ани листки.

Он начал читать:

— Так, ну здесь «шапка». Читаем дальше: «…Настоящим сообщаю, что в тяжелый для меня момент жизни я была вовлечена в деятельность так называемого Фонда по оказанию…» — Это пропускаем, здесь общие слова. Она описывает, как происходят семинары, то же, что рассказывала Анна Николаевна, — бормотал Денис, пробегая глазами строки. — Дальше: «Я считала, что_ случившееся со мной несчастье — это моя личная беда, которая никого не касается. Но, прочитав в газете «Московский ежедневник» статью, разоблачающую деятельность Фонда, хочу сделать заявление как пострадавшая. Но это не главное. То, что я узнала сегодня, заставляет меня обратиться с этим заявлением немедленно, так как речь идет о гораздо более тяжком преступлении, чем мошенничество.

Считаю своим долгом сообщить правоохранительным органам, что сегодня, 25 июня, на праздничном вечере, устроенном руководством Фонда, я стала невольным свидетелем разговора между руководителем одной из групп, гражданкой Третьяковой, и ее матерью, Галиной Юрьевной (фамилия мне неизвестна). Из разговора следовало, что Третьякова убила человека из какого-то пулемета-пистолета…

— Пистолета-пулемета, — машинально поправил Грязнов.

— …Это произошло две или три недели назад возле ивангородской таможни. Как я поняла из разговора, Третьякова пыталась вывезти за границу крупную сумму денег, а именно более четырехсот тысяч долларов. В поездке ее сопровождал мужчина по имени Дмитрий. Видимо, вывезти валюту не удалось. Из разговора следовало, что Третьякова оставила машину на месте преступления, переплыла реку и укрывалась у женщины по имени Марта. Все, что я услышала, готова подтвердить на следствии и в суде под присягой». Все. Дата, подпись.

Денис сложил листки в конверт, протянул старшему Грязнову.

— Что ж, если гора не идет к Магомету, Магомет идет к горе. — проговорил Вячеслав Иванович, поглаживая конверт. — Тут недавно Виктор Петрович Гоголев обратился ко мне с просьбой разыскать женщину, скрывшуюся на границе с Эстонией, в районе иванго-родской таможни. На ее совести труп омоновца. И никаких зацепок. Ниточки, которые вели к этому делу, обрывались. А по сведениям Гоголева, находится эта женщина здесь, в первопрестольной. Известны и ее имя, и имя ее матери. И все. Я с этим делом нынче утром и собирался к вам приехать, чтобы подключить вас к этой проблеме. А тут Анна на угрозыск напала. И вручила мне заявление погибшей подруги. Так вот, странным образом получается, что преступница, которую разыскивает Гоголев, видимо, сама идет к нам в руки. Вернее, ее к нам привела Анна Николаевна. Как ее саму за руку привели в этот Фонд. Правило бумеранга. Получается, что преступница, застрелившая омоновца, и демоническая женщина Ольга Третьякова из Фонда — одно и то же лицо.

— И каков же план мероприятий? — спросил невысокий, худенький Филя Агеев.

— Сначала нужно разобраться со смертью Филипповой. В квартире ее есть кто-нибудь?

— Квартира опечатана. Ждут Зоину родственницу, — откликнулась Аня.

— Вот и нужно побывать там, пока она опечатана. Посмотреть, что и как. Если женщина выбросилась вне связи с пожаром, может быть, в квартире есть какие-то следы, указывающие на причину самоубийства. И потом, с чего бы телевизор импортный взорвался? Совершенно новый?

— Верно, дядь Слав! — откликнулся Денис Гряз-нов. — В первую очередь — осмотр места происшествия.

— И нужно обязательно взять показания у Веньки, — встряла Лаврова.

— У заложника? Он что, к батарее привязан? — недоверчиво оглядывая Аню, спросил Сева Голованов.

— Нет, он спит. Я ему снотворное дала. А ключи от дома забрала. Так что он под домашним арестом.

— А если проснулся? И в милицию позвонил?

— Вряд ли. Он всю ночь не спал — мы с ним беседовали. Да феназепам, плюс алкоголь. Спит.

Сева посмотрел на темные круги под глазами женщины.

— А вы сами-то когда спали?

— Я? — Лаврова попыталась вспомнить. — Еще в Праге. Но я не хочу. Вот еще что! Зоино тело находится в морге Градской больницы. Может быть, связаться с патологоанатомом, который проводит вскрытие? Может, в крови что-то найдется?

— Дело говоришь, — одобрил Вячеслав Иванович. — Что ж, осмотр квартиры — раз. Допрос Вениамина под диктофонную запись — два. Морг — три. Я беру на себя морг. Отправлю туда кого-нибудь из своих. Вскрытие — мероприятие официальное. Мне его проконтролировать легче, чем вам. За вами квартира потерпевшей.

Было решено, что в квартиру Зои отправится Филя Агеев, умевший выходить сухим из любой воды. Это умение было немаловажным, учитывая подпольный характер операции.

— Я через балкон влезу. С крыши. А ключи от квартиры, где заложник сидит?

Анна передала Агееву связку.

— А мне что делать?

— Поспать хотя бы пару часиков, — безапелляционно заявил генерал. — Соберемся… в пятнадцать часов. Вы, Анна Николаевна, где живете?

— На Юго-Западе. Проспект Вернадского.

— Далековато. Туда-обратно, как раз два часа и будет.

— Оставайтесь здесь! — заявил Денис. — У нас есть комната отдыха. Там прекрасно моЯсно выспаться.

Анна пробовала отказаться, но ее никто не слушал. В небольшой комнате с зашторенными окнами стояли две застланные чистым бельем кровати.

— Бывает, приходится здесь сутками торчать, так мы уж свой быт обустроили, — объяснил Денис. — Там, за дверью, санузел. Полотенца чистые.

— Да я не хочу спать, ну что вы, в самом деле!

— Просто полежите, отдохните. Считайте, что вас тоже взяли в заложницы.

С этими словами Денис закрыл дверь, оставив ее одну. Анна кое-как разделась, забралась под простыню и мгновенно провалилась в сон.

Глава 34

ВЕЩДОКИ

Грязнов позвонил Денису и сообщил, что будет в «Глории» ровно в пятнадцать ноль-ноль, и не один, а с Александром Борисовичем Турецким.

— Как у вас там? Новости есть?

— Есть, — отрапортовал Денис.

— Тогда готовь совещание.

— Понял, — откликнулся племянник и пошел будить Анну.

Она проснулась мгновенно, едва он постучал в дверь, очнувшись от какого-то кошмарного сна, который не могла вспомнить.

— Анна Николаевна, через четверть часа приедет Вячеслав Иванович со следователем из Генпрокуратуры. Вставайте, мы вас ждем.

Аня поднялась, умылась холодной водой, сгоняя остатки тяжелого сна. Волосы разметались. Нужно было привести их в порядок. Через десять минут она подошла к двери и замерла, услышав чей-то брезгливый, недовольный голос…

В «Глории» уже собрались те лица, что были здесь поутру, плюс «важняк» из Генпрокуратуры, Турецкий. Последний был явно не в духе и бурчал, сидя у стола:

— Только из-за тебя, Вячеслав, приехал. Не царское это дело на каждый труп выезжать.

— Так ведь дело не только в трупе, Санечка, — увещевал его Грязнов. — Труп, как ни прискорбно это звучит, зацепка. А дело во всей той конторе, в «Терции». Пока она существует, еще не один труп появится.

— Что ж, никто их туда, в эту клоаку, не тянул, сами идут. Любят у нас бесплатный сыр, легкие денежки. А тот, кто любит легкие деньги, тот и смерть зачастую находит. И не всегда легкую.