Тревожное эхо пустыни - Ольга Геннадьевна Володарская Страница 41

– Мне так казалось. А познакомились банально, на общей тусовке.

– И как только ты с Артуром рассталась, она прыгнула к нему в койку?

– Да. Хотя… Может, и раньше. Я долго болела (попала в аварию) и не могла радовать Артура. Не исключу того, что они спали и до нашего разрыва. Но когда он произошел, Дашка уже не стеснялась, приезжала за ним в «Лиловый слон», таскала пьяного по друзьям, всех убеждала, что они пара.

– Старший опер Борисовский сказал, что она родила ребенка от Артура.

– Нет, она пыталась убедить, но…

– У нее есть ребенок, – не дала ей договорить Натка. – И по срокам получается, что отец именно Артур.

Аделаида нахмурилась. Затем стала что-то искать в телефоне. Пока она делала это, Натка обувалась. Ноги реально замерзли, и ей захотелось натянуть на них носки. Жаль, те были короткими. Она бы сейчас от шерстяных гольфов не отказалась.

– Ни в одной из соцсетей нет фотографии Дашки с ребенком, – услышала Натка. Быстро обувшись, подошла к Аде с вопросом:

– А на нее саму можно посмотреть? – Та протянула телефон. – Красивая, – констатировала Наташа.

– Да тут один фотошоп! – фыркнула Ада. – Дашка – вылитый транс… – И осеклась. – Была. И слишком увлекалась пластикой.

– Больше, чем ты? – чуть не сорвалось с языка Наташи. Теперь она видела, что экс-невеста Артура сделала несколько корректирующих процедур. Но многие современные девушки этим грешат. Даже в их небольшом городке губы и скулы делали, наращивали волосы и ресницы, а в Оренбурге увеличивали грудь, носы перекраивали, убирали лопоухость, откачивали жир. Что уж говорить о Сочи! Если за границу станет все труднее выезжать, этот город будет третьей столицей.

Но Ада сама подняла эту тему:

– Я тоже одно время была одержима улучшайзингом. Артур меня сдерживал. Боялся, что я перестараюсь… Как Дашка. Говорил, это антикрасота. Но, как оказалось, врал.

– Не знаю, что между вами произошло. Он не рассказывал. Но я поняла, что ты сделала ему больно. Артур решил – чем хуже, тем лучше. Поэтому переспал с твоей подругой, которую считал некрасивой.

Ада тоже обулась. Плюхнулась на гальку в светлых своих штанах и сунула ногу в кроссовок, не потрудившись развязать шнурки.

– Он правда не рассказывал? – спросила она, опустив штаны до щиколоток и встав.

– Правда.

– Знаешь, почему? Артур считал, что я ему изменила. А он же мачо. Они о таком молчат.

– А ты не…?

– Я лежала в больнице после операции на мозге. Физически не могла это сделать.

– Физически и не надо. Увлечься другим – это уже измена.

– Даже если это… Джонни Депп?

– Артур не стал бы ревновать к актеру. Не передергивай.

– Хорошо, это был доктор, который спас мне жизнь.

– Ты восхищалась им как хирургом или как мужчиной? Смотрела на его руки, думая не о скальпеле, а о том, как нежно он мог гладить тебя ими? Ты оставалась с ним наедине дольше положенного? Ты кокетничала, ворковала? Позволяла ухаживать за собой, обнимать? Если да, это считается.

Ада побагровела. Неужели Натка попала в точку?

– Из какого монастыря Артур тебя вывез? – рявкнула Аделаида и зашагала прочь.

Натка не стала провожать ее взглядом. Лучше посмотреть на море и умиротвориться. Разговор с Адой взволновал ее. Монашке Наташке еще не приходилось сталкиваться с бывшими своих парней.

Глава 4

Дети носились по внутреннему двору вместе с поросенком Борей. Его завели именно для них. А еще попугая, семью хомяков и двух енотов, этих, правда, отловили у мусорных баков, привили и посадили в загон. Были еще кот и пес, но они принадлежали хозяевам и держались подальше от неугомонной ребятни. А Боря был очень к ней расположен. Покупали его как декоративного мини-пига, но он оказался самой обычной свиньей.

Ада прошла в кухню. Хотела быстро перехватить бутерброд и выпить чаю, но попала в руки тетки.

– Никакой сухомятки, – решительно заявила та. – Я тебе сейчас принесу борщ, он уже сварился. – Они сами с удовольствием ели то, что готовили детям.

– Лар, я не хочу.

– Надо, девочка моя. Садись, пей пока чай.

Спорить с теткой было бесполезно. А зачастую незачем. Она здраво рассуждала, во многом разбиралась и, что главное, была объективна. Хоть Ада и была ее любимицей, она всегда указывала ей на промахи, одергивала ее. А близнецы-братья только к тетке и обращались, если хотели, чтоб их рассудили.

– Почему не спросишь о нашем жильце? – задала вопрос Лара, наливая борщ.

– Ой, я совсем о нем забыла!

– Вот и зря, хороший парень. – Она поставила перед племянницей тарелку, подала сметану и зелень. – И твой папа тоже так считает.

– Когда вы с ним успели обсудить Диму?

– Утром, за завтраком.

– А гостя покормили?

– Естественно. Но позже. Кстати, он о тебе спрашивал.

– Он же вернется? – Ада взяла ложку, зачерпнула сметану, плюхнула ее в борщ.

– Да, часть вещей осталась в комнате. Я к обеду его приглашала, сказал, поест в городе. Он вообще кто?

– Человек.

– Надо же! А я думала, бобер, – фыркнула тетка. Затем проверила кастрюлю со вторым. Повар иногда отпрашивался пораньше, поскольку работал еще и в кафе с обеда, и тогда заканчивать приготовление пищи приходилось Ларе. Она справлялась со всем: и чтец, и жнец, и на дуде игрец. – Чем занимается этот Димон?

– Блогер он.