Арнальд Индридасон - Пересыхающее озеро Страница 42

Он неуверенно направился к двери. Мужчина с усами посмотрел на Лотара, тот пожал плечами.

— Сядь на место, ублюдок! — заорал начальник, вскочив со стула.

Томас застыл у двери, точно его ударили по голове, и обернулся.

— Мы не допустим никакой подрывной деятельности против нашей власти! — вопил усатый. — Особенно со стороны чертовых иностранцев вроде тебя, которые приезжают сюда под видом учебы. Сядь, тварь! Закрой дверь и сядь!

Томас прикрыл дверь, вернулся в кабинет и сел на стул напротив письменного стола.

— Ну вот, теперь ты вывел его из себя, — посетовал Лотар, качая головой.

Томас жаждал вернуться в Исландию и забыть этот ужас. Он завидовал Ханнесу, который избежал подобного кошмара. Это первое, о чем он подумал, когда они в конце концов отпустили его. Они запретили ему уезжать из страны. Томас должен был принести им свой паспорт в тот же день. Потом он вспомнил об Илоне. Он знал, что никогда не сможет предать ее, особенно после того, как страх стал немного отступать. Он никогда не сможет бросить Илону. Они угрожали ему, играя на его чувствах к ней. Если он не выполнит их указаний, с ней может что-нибудь произойти. Прямо ничего сказано не было, но намек был ясен. Если он расскажет ей об их беседе, с ней случится беда. Они не сказали, что именно, но угроза повисла в воздухе, так что он представил себе самое страшное.

Они будто пропустили его через решето, они в точности знали, чего хотят добиться и что он должен выполнить. Решение явно было принято загодя. Ему казалось, что они намерены сделать из него своего осведомителя. Он должен предоставлять им информацию об антиобщественном поведении, доносить на своих товарищей. Из разговора Томас понял, что за ним будут следить. Больше всего их интересовала деятельность Илоны и ее соратников в Лейпциге и вообще в Германии. Они хотели знать, что происходит на собраниях, кто руководители. Какие выдвигаются идеи? Существует ли связь с Венгрией или другими странами Восточной Европы? Насколько многочисленна оппозиция? Что думают об Ульбрихте и коммунистической партии? Они говорили о многих вещах, но он уже давно перестал их слушать. В ушах шумело.

— А что, если я откажусь? — спросил он по-исландски.

— Говори по-немецки! — раздраженно приказал человек с усами.

— Ты не откажешься, — ответил Лотар.

Начальник объяснил ему, что будет, если он откажется. Его не вышлют из страны. Он не отделается так легко, как Ханнес. В их глазах он полное ничтожество, не больше чем дерьмо на улице. Если он не будет следовать их указаниям, то потеряет Илону.

— Но если я буду доносить вам обо всем, я ведь все равно ее потеряю, — проговорил он.

— Решение пока не принято, — заявил человек с густыми усами, закуривая еще одну сигарету.

Решение пока не принято.

Эта фраза отдавалась у него в мозгу и преследовала его всю дорогу от здания полиции до дома.

Решение пока не принято.

Он уставился на Лотара. Они задумали что-то в отношении Илоны. Уже. Осталось только завизировать. Если он не станет делать то, что они ему велели…

— Кто же ты на самом деле? — обратился он к Лотару, нерешительно поднимаясь со стула.

— Сядь! — проорал усатый, вскакивая, в свою очередь.

Лотар смотрел на Томаса со слабой усмешкой на губах.

— Как может человек поступать подобным образом?

Лотар не отвечал.

— А если я все расскажу Илоне?

— Ты ничего ей не расскажешь, — пригрозил Лотар. — Объясни-ка лучше, как ей удалось обработать тебя? Согласно нашим сведениям, не было никого убежденнее тебя. Что же случилось? Как ей удалось обратить тебя в свою веру?

Томас подошел к Лотару и собрал всю свою волю в кулак, чтобы высказать ему то, что наболело. Усатый вышел из-за стола и встал у него за спиной.

— Это не она отвратила меня, — проговорил Томас по-исландски. — Это ты. Все, что ты собой представляешь, отвратило меня — презрение к людям, ненависть, жажда власти. Все это, собранное в тебе, заставило меня многое пересмотреть.

— Слишком просто, — возразил Лотар. — Либо ты социалист, либо нет.

— Нет, — поправил Томас. — Ты ничего не понял, Лотар. Либо ты человек, либо нет.

Он шел домой быстрым шагом, думая об Илоне. Ему нужно рассказать ей о том, что произошло, несмотря на их требования и принятые решения. Она уже должна быть дома. Может быть, им удастся вместе уехать в Исландию. Он вдруг ощутил, насколько далека его родина. Или Илона сможет вернуться в Венгрию. А может быть, даже в Западную Германию. В Западный Берлин. Слежка не была такой жесткой. Он может рассказать им все, что они хотят услышать, чтобы только спасти Илону, чтобы она смогла за это время выбраться из страны. Ей нужно уезжать.

Но что это за история с Ханнесом? Что такое болтал Лотар про Ханнеса и Илону? Что они когда-то были вместе? Илона никогда ему не говорила. Только что они были друзьями и что познакомились на собраниях. Вполне возможно, Лотар хотел сбить его с толку. Или Илона действительно использовала его, чтобы эмигрировать на Запад?

Томас перешел на бег. Люди мелькали перед ним, но он их не замечал. Как в бреду, он миновал улицы одну за другой, его мысли были заняты Илоной; он думал о себе самом, о Лотаре, о спецслужбах, о стальной двери с глазком и усатом начальнике. Ему не будет никакой пощады. Он знал это. Не важно, исландец он или кто-то еще. Для таких людей это не играло никакой роли. Исландцы разве не могут исчезнуть, как и все прочие? Они хотят, чтобы он шпионил для них. Чтобы доносил им, о чем говорят на собраниях, на которые ходит Илона. Передавал им то, что услышит в университетских кулуарах, в исландской компании из студенческого общежития или от других студентов-иностранцев. Они уверены, что держат его железной хваткой. Если он откажется, то не выпутается так же легко, как Ханнес.

Они держат под прицелом Илону.

Он чуть не плакал и, когда наконец добрался до дома, схватил Илону в свои объятия, не произнося ни слова. Она волновалась за него, сказала, что прождала его целую вечность у церкви святого Фомы, а когда он так и не появился, поспешила домой. Он выложил ей все, что произошло, несмотря на то что они запретили ему это делать. Илона слушала молча, а потом стала расспрашивать о деталях. Он отвечал, насколько мог, подробно. Первое, о чем она спросила, — это о своих товарищах, которые были родом из Лейпцига, насколько легко их можно опознать по фотографиям. Томас ответил, что, как он полагает, полиция прекрасно осведомлена о каждом из них.

— Боже милостивый! — простонала Илона. — Мы должны их предупредить. Как они узнали? Они наверняка выследили нас. Кто-то выдал, кто-то, кому было известно о собраниях. Кто? Кто же донес? Мы были так осторожны. Никто не знал об этих собраниях.

— Не знаю, — ответил Томас.

— Я должна предупредить их, — сказала Илона, меряя шагами их маленькую комнатушку. Потом она подошла к окну, выходящему на улицу, и выглянула в него. — Они следят за нами? Сейчас?

— Я не знаю, — промямлил Томас.

— Боже мой! — опять простонала Илона.

— Они сказали, что вы с Ханнесом были вместе, — выпалил он. — Лотар сказал.

— Ложь! — воскликнула она. — Все, что они говорят, — ложь. Ты должен знать это. Они играют с тобой, играют с нами. Нужно придумать, что делать. Я должна предупредить людей.

— Они сказали, что ты стремишься эмигрировать за наш счет, с помощью исландцев.

— Конечно, они будут это говорить, Томас. Что еще они могут сказать? Прекрати говорить ерунду.

— Я не должен был тебе ничего рассказывать, так что нужно быть осторожными, — добавил он, понимая, что она права. — Все, что они говорили, — ложь. Все! Ты в большой опасности. Мне дали это понять. Нельзя совершить ошибку.

Они посмотрели друг на друга в полном отчаянии.

— Во что мы влипли? — простонал он.

— Не знаю, — вздохнула Илона, обняв его и постаравшись успокоить. — Они не хотят второй Венгрии. Вот во что мы влипли.

Через три дня Илона исчезла.

Когда за ней пришли, дома вместе с ней был Карл. Он прибежал в университет и рассказал ошеломляющую новость. Карл зашел за книгой, которую Илона обещала одолжить ему. Вдруг в дверь постучала полиция. Его прижали к стене. Комнату перевернули вверх дном. Илону увели.

Карл еще не закончил свой рассказ, как Томас сорвался с места. Они были так осторожны! Илона предупредила своих товарищей, и им удалось исчезнуть из Лейпцига. Она сама собиралась уехать домой в Венгрию к родителям, а он хотел вернуться в Исландию, чтобы потом встретиться с ней в Будапеште. Учеба больше не имела значения. Самым важным осталась только Илона.

Его легкие были готовы разорваться, когда он добежал до дома. Дверь осталась открытой, он влетел в квартиру, а потом в комнату. Все было в диком беспорядке: книги, газеты, постельное белье валялось на полу. Стол был перевернут, кровать сдвинута в сторону. Ничего не осталось на прежнем месте. Многое было поломано. Он подошел к пишущей машинке, брошенной на пол.