Анна Малышева - Лучше бы я осталась старой девой Страница 42

– А если этот беглец – трус? Тогда что?

– Трусы выходят еще раньше. – Фатиха скривила губы. – А вообще-то такие не убегают. Они терпят и делают все, что им прикажут. На то они и трусы.

– Ариф, значит, смелый человек?

– Он дурак.

Они в молчании спустились в метро, доехали до центра. Там Фатиха стала вертеть головой, решать, где пересаживаться. Лена тронула ее за локоть:

– Куда мы едем?

– Не в магазин же. Нам нужна «Бабушкинская».

Они сидели в вагоне, тесно прижатые друг к другу локтями соседей. Фатиха прошептала на ухо Лене:

– Там, кажется, прячут эту девочку. Понимаешь? Я догадываюсь у кого. Надо посмотреть. А девочку я никогда не видела. Ты ее узнаешь?

– Господи, конечно!

– Тише… – прошипела Фатиха.

– Кто здесь подслушает?

– Не верти головой. Я сама не знаю, но никогда не бываю спокойна.

– Арабов в вагоне нет.

– Какая разница… – Фатиха устало прикрыла глаза – они затянулись темной полупрозрачной пленкой, как у птицы. Вздохнула: – Девочка будет следующей. Потом ты. Тихо. Лучше не пугайся, а спокойно соображай. Будет больше пользы. Потом ты. Потом я. Потом твой сын, наверное. Потому что его братьев трогать не захотят – они головорезы… Глупо их убивать ради Арифа. Да он и не доведет до этого, выйдет раньше.

– А когда они…

– Ты о девочке? На днях.

– Мерзавец… – чуть слышно простонала Лена. – Мерзавец…

– Ты про кого?

– Про него, про мужа моего, чтоб он сдох… – яростно шипела Лена. – Что же он смотрит, как убивают невинных людей! Я бы давно вышла!

– Я думаю, что когда дойдет до тебя, он выйдет. Молись, чтобы вышел.

– Ему на всех наплевать.

– Нет, зря ты так думаешь. Тебя и Самира он любит.

– Себя он любит! Как он мог допустить, чтобы убили Инну! А еще за деньгами к ней приходил!

– Что такое?! – встревожилась Фатиха. – Когда?

Пришлось рассказывать то, что Лена утаила при первой беседе с Фатихой. Когда та узнала, что в мае Ариф явился за помощью к бывшей любовнице и в каком он был виде, покачала головой:

– Как некрасиво…

– Что – некрасиво? Что денег занял?

– Что у женщины взял… Нет, он сильно изменился. Где его гордость? Почему не хочет вернуться?

– Вот я тебе и говорю – не слишком рассчитывай на его порядочность! – горько усмехнулась Лена. – Он всех нас продаст, чтобы его оставили в покое!

– Нет, он появится! – убежденно твердила Фатиха. – Обязательно!

Но по этому вопросу они в мнениях не сошлись. Лена больше волновалась по другому поводу – удастся ли спасти девочку?

– А как это сделать? – спрашивала она. – Украсть?

– Зачем красть? – меланхолично ответила Фатиха. – Я ее просто могу вывести погулять. Мне доверяют. Но… Куда я ее дену, когда выведу? И что потом делать? Спрячем ее – сами подставимся.

– Ничего нельзя придумать? А если нам всем бежать? Я бы взяла детей, и ты бы с нами…

– Куда? И Самира тебе не отдадут. Если заметила, он все время с мужчинами.

– Да, этот Исса…

– Исса неплохой. И никто даже не принуждал ребенка сидеть с ним, он сам так хочет. Понимаешь? Попробуй оторви его… А без него ты не убежишь. И с ним не убежишь. Куда спрячешься?

– Да, к маме вернуться нельзя…

– Вот видишь… И до тебя были люди, которые думали, как спастись. Но никто не спасался. Никто. Помню… – Она почти прижала губы к уху Лены и говорила, заглушая шум метро: – В одной семье сбежал младший сын. Он был женат, двух детей имел. Не потому сбежал, что не хотел убивать, нет, он уже убил, все было в порядке. Но он боялся связываться с перевозкой наркотиков. Боялся, что поймают, тогда – смертная казнь, без суда. Он должен был провезти наркотики в Эмираты. Там очень жесткие законы. И вот сбежал. Его искали, не нашли. Убили его младшую дочку. Потом старшую, у него было две девочки. Дошло до жены. Та сама помогала искать его. Когда убили детей, она будто с ума сошла, возненавидела его. Таких все ненавидят. Любят говорить, что наши мужчины не знают, что такое страх. Это ложь! Они всю жизнь боятся за своих родных, потому идут на все как будто без страха. Лена дрожала. Тихонько спросила:

– Чем кончилось?

– Чем? Почти всю семью перебили, а он так и не объявился, – презрительно ответила та. – Потом знаешь, что выяснилось? Его прятала мать, боялась за сына. И погибла, не хотела, чтобы он был убит. Думала, что спасет его. И тут он не выдержал, вышел. И зачем было прятаться? Он потерял всех, кого любил, его все презирали, плевали в лицо. И ни от чего он не спасся. Повез груз и сразу напоролся. Его казнили. Ты думаешь, никто из них не хотел жить? Думаешь, они не делали все, чтобы уцелеть? Это была сильная, уважаемая семья, но это их не спасло. Они пытались прятать своих детей, избежать смерти… Но убили всех, кого надо было убить. Потому я и говорю тебе – молись, чтобы Ариф поскорее опомнился и сдался! Иначе никто не спасется! Ни девочка, ни ты, ни твой сын, ни я сама… Хотя что мне терять? – Фатиха тихонько усмехнулась. – Мне бы только узнать, кто убил Сафара. А больше незачем жить. Я пустая, старая, некрасивая, никому на свете не нужна.

– Зачем же мы туда едем? – Лена вся заледенела от ее рассказа, голые руки покрылись испариной. – Зачем ехать, если спасти нельзя?

Фатиха не ответила. Ее упрямое худое лицо, горящие черные глаза, сухие губы – все выражало какой-то скрытый фанатизм, тайную мысль, о которой Лена не решалась расспрашивать. Единственное, что она могла сейчас сделать – покориться чужой воле, и она покорилась.

На «Бабушкинской» они вышли, Фатиха неуверенно осмотрелась по сторонам и сказала:

– Я тут пять лет не была.

– А почему ты решила, что Оксана здесь?

– Была одна мысль… – И, ничего не объясняя, Фатиха куда-то зашагала. Несмотря на ее маленький рост, походка у нее была размашистая, шаги широкие, быстрые, и Лена, которая была выше ее головы на две, едва поспевала следом.

– Ты не видела Зияда? – на ходу спросила Фатиха.

– Кого?

– Зияда, с которым я приехала в тот первый вечер?

– Нет. Он уехал ночью, а я все время не выходила из комнаты.

– И он тебя не видел. Это хорошо.

– Почему?

– Мы идем туда, где он живет.

– К нему домой? – Лена испуганно замедлила шаги. – Это опасно?

– Все, что мы делаем, опасно. Я уже подписала себе приговор, потому что все рассказываю тебе… Хватило бы и двух фраз, а я столько наболтала. Но это уже не важно.

– Оксана у него?

– Понимаешь, – торопливо объясняла Фатиха, сворачивая в какой-то двор, – у Зияда есть жена. Законная жена, я имею в виду. А то здесь в Москве многие сожительствуют с русскими. И ребенок у них есть. Сколько лет Оксане?

– Полтора года.

– Вот. Не будут же за ней следить мужчины? Они не умеют обращаться с маленькими детьми. Нужна женщина. И женщина из своих. В Москве она одна такая. Я думаю, что Оксану доверили ей.

– Что же нам делать?

– Сперва надо выяснить, у них она или нет. – Фатиха внимательно осматривала дома во дворе. – Вот здесь они живут, видишь балкон? Надо, чтобы никто не узнал, что мы тут были. Ведь мы поехали платье покупать. А Саида обязательно разболтает…

– А нельзя попросить ее, чтобы она никому не рассказывала?

– Да что ты? Думаешь, она захочет рисковать? Каждый дрожит за себя, у нее хватает собственных неприятностей. Нет, обязательно разболтает. Вот бы она на балкон вышла с девочкой…

– А может, подождать, пока она ее на прогулку поведет? – предложила Лена. – Спрячемся где-нибудь поблизости…

– Думаешь, ее водят на прогулку? Наивная ты… Я думаю, что девочку даже на балкон не выпускают. Зачем нужно, чтобы соседи на нее глазели? А если на девочку в розыск подали? Родственники ведь есть? Если труп ее матери нашли? Ну, что ты так побелела! – Фатиха говорила резко, сердито, очень по-деловому, видимо, чтобы привести в чувство Лену. А та едва стояла на ногах – ей вдруг стало так страшно, что колени подгибались и дрожали. – Жалко, что они далеко от центра живут, можно было бы сказать, что ходили по магазинам и зашли кофе выпить. А так… Не знаю, что и сказать… Прежде всего позвоню. Если там Зияд, я туда не сунусь.

Они минут десять искали телефон-автомат, Фатиха звонила, что-то говорила по-арабски – весело и беспечно, очень громко. Лена стояла рядом, пыталась по ее лицу понять, о чем идет речь. Но Фатиха так замечатально играла, изображая беззаботность, что даже на лице ничего не отражалось. Наконец повесила трубку:

– Немножко повезло. Зияда нет дома.

– А про девочку она ничего не сказала?

– Так она и скажет! – Фатиха передернула плечами. – Надо еще ухитриться ее увидеть. И предупреждаю – не подавай вида, что узнала ее!

– Это глупо… – пробормотала Лена. – Я жила у Инны несколько дней, нянчилась с девочкой, никто не поверит, что я видела девочку и не узнала.

– Она ее спрячет. А я тебе покажу, постараюсь. Твое дело сказать мне потом – эта или нет? Пойдем!

Уже подходя к подъезду, Фатиха предупредила:

– Мы с тобой ездили по магазинам, устали, я стерла ногу. И вот заехали к Саиде отдохнуть и заклеить пластырем мозоль. Поняла?