Мария Жукова-Гладкова - Африканская охота для дам Страница 42

– Не поняла, – призналась я.

Серега пояснил. О местонахождении алмазных россыпей в племени знают всего несколько человек, причем кто – неизвестно. Например, его жена, дочь вождя, – не знает. Правительственные войска брали ребелов в плен, но даже под пытками не смогли выяснить, где лежит клад или где находятся россыпи (Серега даже не был в курсе, откуда тут появляются камушки – найдены они уже или кто-то продолжает их тайно добывать), просто попавшие в плен и в самом деле ничего не знали о местонахождении алмазов. И не ведали, кто именно в курсе. Поэтому установилось некое равновесие. Ребелы иногда захватывают в плен туристов, выкуп потом делится с местной полицией, за оружие, которое иногда покупают у правительственных войск, расплачиваются алмазами.

– Но тут появилась какая-то новая сила, которая косит под ребелов, – вставил Витек, опять напомнив о самой главной их проблеме.

– Значит, все дело в алмазах? – уточнила я.

– Наверное, – пожал плечами Витек. – С ископаемыми-то пока четко не известно. Нефти точно нет, газа тоже. На урановые рудники вроде бы новые хозяева не претендуют. Мы к ним не имеем никакого отношения, даже ни разу не были в тех краях. Да и у ребелов нет соответствующих технических навыков, чтобы добывать уран, нефть, газ, даже уголь. Хотя… Могли уже что-то новое обнаружить.

– Если бы обнаружили – мы бы знали, – твердо заявил Серега. – Тут такие новости не скроешь. А папуасы постоянно следят за немцами и югославами.

– Слушай, а наши соотечественники тут никогда не базировались? – спросила я Серегу. – В смысле, в больших количествах?

– Это ты из-за автоматов спрашиваешь? – ухмыльнулся парень. – В Замбаре наших военных не было. А вот в Танзании были – у подножия Килиманджаро стояла часть ПВО. От кого гору охраняли, так и осталось загадкой для африканцев.

– От инопланетян, – хмыкнула Верка.

– От зелененьких человечков, – предположил мой сынок.

Мы углубились дальше в пещеру, где зажгли специально прихваченные с собой фонарики. Слава богу, хоть не факелы, а то у меня в этой Замбаре время от времени появлялось чувство, что я нахожусь в каменном веке.

Не знаю, сколько лет исполнилось этим наскальным рисункам. Вполне можно было предположить, что они сделаны недавно – специально для туристов. Краски были уж больно яркими… Хотя, если вспомнить египетские гробницы… Там ведь тоже яркие краски.

Одна богиня в самом деле внешне напоминала Верку, в особенности бюстом. Богиня была раскрашена белой краской (видимо, обозначавшей цвет ее кожи), остальные фигуры, склонившиеся перед ней, представляли собой просто контуры на темной скале. Черная краска тут не требовалось. На шее богини висело какое-то крупное украшение – камень на цепочке. Но что имел в виду древний художник, мы в тот момент не поняли.

Чернокожие пояснили нам, что такие пещеры имеются в нескольких местах, правда, все – в северной части страны. В пещерах лучше не путешествовать в одиночку – можно заблудиться. Мы в общем-то и не собирались этим заниматься, исследование пещер никогда не было мечтой моей жизни. Я даже в Саблинские под Питером ни разу не ездила, наслушавшись душещипательных историй. Ребелы также сказали, что они прячутся в этих пещерах, если правительственные войска проводят против них какую-то карательную акцию. Войска не решаются идти внутрь, поскольку ребелы знают эти места несравненно лучше их и вполне могут перебить всех солдат до последнего человека.

Внезапно где-то вдали прогрохотали выстрелы… Мы все резко дернулись.

– Стреляли в пещерах, – заметил Серега.

Чернокожие сообщили: звук мог далеко разнестись по подземным лабиринтам, правда, где именно сейчас идет перестрелка, сказать трудно. Звуки здесь разносятся на большие расстояния.

А стрельба продолжалась – одиночными выстрелами.

Чернокожие принялись что-то бурно обсуждать на своем языке, потом побежали к выходу из пещеры, мы бросились за ними. Часть аборигенов остановилась у склада оружия и стала выбирать себе дополнительные средства обороны, мы последовали их примеру. Я лично прихватила «АКМ». Верка сокрушалась из-за отсутствия гранат – она большая мастерица по их киданию в цель. Я напомнила ей, что мы находимся в пещерах: тут же все обвалиться может к чертовой матери, и сами мы никогда не выберемся. И кто нас с ней тут будет искать, в этой проклятой Замбаре? Она же не хочет погибнуть во цвете лет в какой-то Африке?

Часть чернокожих, выбегавших из пещер наружу, вскоре вернулась с пополнением. Ребелы считали, что отстреливается кто-то из их братьев. Ведь сейчас несколько разведывательных групп отправлены в разные стороны. Это обычная практика: ребелы должны находиться в курсе событий и следить, не приближаются ли к северной части страны правительственные войска.

«И искать потенциальных заложников», – хотела добавить я, но промолчала.

После того как все потенциальные спасатели вооружились, последовала дискуссия, с какой стороны подбираться к стреляющим. Свои, по идее, были в пещерах. Враги подступали снаружи. Может, все-таки зайти к врагам в тыл? Загнать их в пещеры и расстрелять с двух сторон? Однако против этого варианта имелись серьезные возражения: а вдруг врагов слишком много?

Было принято решение все-таки идти по пещерам, определяя на звук, где находятся свои, затем по пещерам же попытаться обойти место схватки, выскочить из одного из многочисленных подземных коридоров и таким образом атаковать врага – опять же сзади. Видимо, удар в спину был любимой тактикой ребелов.

А в пещерах продолжали стрелять. По-моему, звуки приближались. Однако это мог быть и слуховой обман. Чернокожие воины, полуголые, вооруженные не копьями и луками со стрелами, а «калашами», уверенно бежали по подземным коридорам, освещая себе дорогу современными фонариками. Мы – Верка, Сашка, я и Серега с Витьком в перьях – следовали за ними. Признаюсь, мне было нелегко выдерживать темп бега молодых чернокожих воинов. Я, правда, радовалась, что полноватым Сереге с Витьком, еще и расслабившимся на африканских хлебах, было тяжелее. Они начали отставать и тяжело дышали.

Дорогу я, конечно, не запоминала. Не до того было. Да и как ее тут запомнишь? Коридоры казались одинаковыми. Я вообще удивлялась, что чернокожие двигаются так уверенно. Здесь на скалах не было никаких рисунков и указателей.

Меня также занимал вопрос, откуда взялись эти пещеры. Коридор составлял примерно полтора метра в ширину, два – в высоту. Он не сужался и не расширялся по всей длине. Неужели это природные лабиринты? Подобное казалось маловероятным. Может, на эту землю в древние времена спускались инопланетяне, которые и были изображены на наскальных рисунках? И именно они прорубили в скале эти ходы? Но я прекрасно понимала, что мне никто никогда не ответит на этот вопрос.

Выстрелы теперь слышались совсем близко. Чернокожие воины снизили темп бега. Мы, белокожие, приводили в норму дыхание. Один из парней, забиравших нас из гостиницы, остановился и стоял, пока мы его не догнали, потом сказал, что нам лучше подождать отряд в этом месте и не лезть под пули.

– Хорошо, – сказала я и остановилась.

Когда чернокожие отбежали чуть дальше, Серега в недоумении спросил:

– А какого лешего мы вообще сюда понеслись?

– Это инстинктивная реакция Ланочки на выстрелы, – прошипела Верка. – Ланочка как услышит, что кого-то убивают, так ей его сразу же спасти хочется!

– Это тетя Вера спокойно не может смотреть на бесхозное оружие, – вставил сынок с подленькой улыбочкой. – Тетя Вера как увидела гору автоматов, так ей сразу же пострелять захотелось. А стрелять она предпочитает по живым мишеням. Вчера ей мало было по пальме.

– Сумасшедшие бабы, – пробурчал себе под нос Витек. – Маньячки! Недаром о других городах такие книги не пишут, только про ваш Петербург. Точно сексуально-маньячный город!

– А какое отношение секс имеет к нам? – с самым серьезным видом спросила Верка.

Мы с сыном покатились со смеху. Серега тоже схватился за живот. Витек стоял с видом полного идиота, причем идиота в перьях.

Но в следующее мгновение мы смеяться прекратили. Откуда ни возьмись в наш коридор выскочили две фигуры в светлых майках и шортах и, постоянно оглядываясь, побежали по направлению к нам. Фигуры были белокожие, с большими животами и страдавшие одышкой. У одной на голове красовался пробковый шлем. Такие шлемы продаются в разных африканских странах и обычно приобретаются охотниками.

– Стоять! – рявкнула Верка и направила автомат на двух приближавшихся мужиков. – Хенде хох! – добавила она на всякий случай.

– Господи, фрицы! – пробурчал один из мужиков на чистом русском, но тем не менее застыл как вкопанный и ручки поднял. Второй прислонился к стеночке и быстренько сполз по ней на покрытый слоем пыли пол.

Я бросилась к упавшему (во мне проснулся профессиональный медик) и отшлепала его по щекам. Нашатыря, к сожалению, у нас с собой не было. Вообще какие-либо лекарства отсутствовали, и я не была уверена, есть ли они в лагере ребелов. Хотя африканцы же как-то оказывают помощь пострадавшим? Значит, лекарства все-таки должны быть. Или лекарь, или знахарь, либо хотя бы шаман или колдун. Хоть кто-то.