Валерий Карышев - Бандитские жены Страница 42

— Тогда вы сможете приехать и заключить с ними договоры напрямую. Как вы на это смотрите?

— Я даже не знаю… — медленно сказала Света. — А вам это не трудно будет сделать? Вы ведь, наверное, там очень заняты?

— Нет, для меня это никакой трудности не представляет. Только вот что, — добавил я, — мне очень трудно будет вас ловить, я ведь не знаю, где вы бываете — на работе ли, дома, — я хочу подарить вам мобильный телефон. — И я вытащил из кармана свой мобильный телефон. — Вот его номер. Единственное — его надо заряжать. У меня в машине зарядное устройство лежит. Вы его заряжаете, и мы будем с вами разговаривать. Хорошо?

— Ой, зачем вы это? Не надо! — замахала руками Света. — У нас мало кто из девчонок имеет мобильные телефоны.

— А теперь вы тоже будете иметь такой телефон.

Потом я сделал Свете еще несколько подарков. Она их приняла. Ей это очень нравилось. Мы с ней договорились, что, как только я приеду в Афины, я тут же позвоню ей, поскольку у меня был другой мобильный телефон.

Через несколько дней я улетел в Афины. Света пришла меня провожать. Я был от этого на седьмом небе.

Как только я прилетел в Афины, я первым делом отправил ребят на родину, чтобы больше мне не мешали. Звонил я Свете каждый день. Наконец, я договорился с ней, что прилечу в начале января в Москву и заберу ее в Афины. И она дала на это согласие…

Я прослушивал аудиокассеты с воспоминаниями Солоника о его женщинах и не знал, что мне, как адвокату, придется вести свое собственное расследование по факту гибели Солоника и исчезновения фотомодели Светланы. Тогда, весной, спустя некоторое время после этого происшествия, ко мне обратился известный журналист, Олег Вакуловский, и предложил вместе с ним участвовать в создании документального фильма под названием «Красавица и чудовище», посвященного Солонику и Светлане.

Для того чтобы создать такой фильм, необходимо было собрать первоначальный материал. К тому времени основной трудностью было то, что о Солонике писали очень много. Почти каждый журналист пытался найти что-то свое. Поступала очень противоречивая информация. Необходимо было все проверять и уточнять. Вот тогда Олег и предложил мне встретиться с сотрудником РУОПа, который выезжал на место гибели Солоника в начале февраля.

Олег быстро договорился о встрече. Она должна была произойти недалеко от штаб-квартиры РУОПа на Шаболовке.

Мы подъехали в назначенное время. Я остался сидеть в машине. Олег вышел, и я увидел, как навстречу ему идет среднего роста мужчина плотного телосложения, в костюме. Они поздоровались и стали о чем-то говорить. Оставаться в машине я больше не мог. Как же так? Они говорят на тему, которая мне очень интересна! Надо обязательно послушать, что они обсуждают!

Я вышел из машины и направился в сторону говорящих. Как только я подошел, я сразу заметил, что руоповец замолчал. Олег тоже почувствовал напряжение и сразу же представил меня. Но тот как бы отмахнулся и сказал:

— Мы-то вас знаем…

Опять эта фраза! Опять запахло враждебным отношением. Нет, я понимаю, что мы стоим по разные стороны баррикады. Они — сыщики, у них одна задача, у нас же, адвокатов, — совсем другая, противоположная. Но нельзя же так строить отношения, что теперь мы должны быть постоянными врагами!

В конце концов я сказал, что цель моей поездки — провести расследование по факту гибели Солоника и собрать информацию о Светлане. Руоповец тут же поинтересовался с профессиональным любопытством:

— А вы ее когда-нибудь раньше видели?

Я понимал, почему задан этот вопрос. Если я скажу, что я видел Светлану (хотя сразу скажу, что я никогда ее не видел), тут же станет ясно, что я встречался с Солоником.

— Нет, — сказал я, отрицательно покачав головой, — я никогда ее раньше не видел.

— Ну что я могу сказать… — произнес руоповец. — Мы обнаружили на вилле остатки чемодана, из которого торчали кости. Потом, как нам стало известно, греческая полиция и родственники проводили опознание останков тела, и вроде бы это тело Светланы.

Потом Олег получил еще кое-какую информацию, и вскоре мы с ним отправились в Грецию.

В Грецию мы попали в августе 1997 года. Нужно сказать, во время моей первой поездки, когда я встретился с колоссальными трудностями со стороны греческих официальных органов — достаточно мне было только назвать фамилию Солоника, как тут же — с кем бы я ни разговаривал, с соседями, частными лицами, работниками полиции, — тут же в глазах появлялся какой-то страх.

Конечно, их можно было понять. Греция — законопослушная страна, там нет организованной преступности, и все, что произошло с Солоником, это, наверное, супержуткая история! Но его фамилия действовала на всех как заклинание: люди моментально замыкались, и никакой информации мы не получали.

Поэтому нам, чтобы не повторить подобной ошибки, необходимо было заручиться поддержкой человека, который был вхож во многие греческие официальные инстанции. И вскоре мы нашли такого человека. Им оказался представитель греческого телевидения в Москве, греческий журналист Афанасий.

Надо сказать, что с помощью Афанасия мы раскрыли очень много такого, к чему бы самим нам и близко не подступиться. Афанасий был не столько талантливым журналистом, сколько умел открывать дверцы человеческих душ.

Но все, что мы узнали, еще больше заводило нас в тупик. Создавалась картина, что Солоник в самом деле жив и Света жива тоже.

По версии правоохранительных органов, получалось, что Свету убили прямо на вилле, чтобы скрыть истинных убийц Солоника, так как она их видела и была с ними знакома. Но тогда получалось противоречие.

По показаниям хозяйки соседней виллы, получалось, что она видела, как приезжала красивая девушка из России и жила около двух недель на вилле Владимира Кесова. А потом она видела, как она спокойно уехала, собрав свои чемоданы.

Получается, если Светлана на самом деле уехала, то ее убили где-то вдали от виллы, а потом специально привезли расчлененный труп в чемодане обратно? Не проще ли было оставить тело там, где ее убили?

Это первое. Затем начинаются странности с гибелью самого Солоника. Дело в том, что мать Александра, по заданию которой я ездил в Грецию в феврале, поехала опознавать своего сына чуть позже, в марте. И тут, как рассказывали очевидцы, она, увидев его тело в морге, ничего не сказала, тут же села на самолет и улетела обратно, и самое главное — она отсутствовала на похоронах Солоника, которые состоялись позже.

Перед нами стояла задача найти кладбище, где был захоронен Солоник, и постараться разыскать очевидцев, которые участвовали в его захоронении. И вновь колоссальную помощь в этом нам оказал Афанасий. Он с помощью своих коллег, греческих журналистов, узнал название кладбища.

Кстати, оно оказалось простым, на нем хоронили многих, кто умирал в тюрьмах и не являлся таким уж богатым, как писали в прессе.

Мы приехали на кладбище, стали искать могилу Солоника. Сделать это оказалось достаточно трудно. Тогда мы обратились к служителям кладбища. Афанасий быстро нашел с ними общий язык. Вскоре нам показали двоих землекопов, которые участвовали в захоронении. Мы тут же поговорили с ними.

Мы выяснили, что в тот день, когда хоронили Солоника, при этом присутствовала только одна женщина, лицо которой было закрыто плотной темной вуалью, одета она была в черное платье. Кроме нее, никого не было. По фигуре, по манере держаться землекопы определили, что эта женщина была достаточно молодой.

Значит, возникло предположение — либо это была Светлана, либо первая любовь Солоника — Алена. Но то, что Алена в Грецию не летала, я уже знал. Оставалась одна версия — на кладбище была Светлана. Но тогда возникает следующий вопрос: если допустить, что Солоник жив — а в пользу этой версии говорят некоторые факты, такие, как отсутствие матери на похоронах, таинственное исчезновение из уголовного дела его отпечатков пальцев, и главное — его предусмотрительность, о которой я очень хорошо знал по частому общению с ним, а также всевозможные легенды и характерный почерк его стрельбы, на что стали указывать сами сыщики после нескольких убийств, которые произошли в Москве за последнее время, после смерти Солоника, — то какова же роль этой женщины, присутствовавшей на похоронах?

Мы терялись в догадках. Я понимал, что может случиться так, что окончательная развязка этой запутанной истории ждет нас в Москве.

Когда мы вернулись из Греции, в наших руках был достаточно объемный, но противоречивый материал. Я снова вспомнил про аудиокассеты, которые наговорил Солоник. Он упоминал имена Геры Строгинского и его подруги Иры. У меня оставался единственный путь узнать что-то — через Иру, подругу Светы…