Антон Леонтьев - Потрошитель душ Страница 42

Прохор моргнул и разочарованно спросил:

– И это все?

Орест Самсонович ударил кулаком по подлокотнику кресла и воскликнул:

– Что значит – «все»? Цицер абортировал не менее четырехсот дам, по большей части аристократок, а также купчих, супруг своих сослуживцев, а помимо этого гимназисток и даже монахинь! Этот человек намного хуже любого Джека-потрошителя! Но теперь он в руках нашего друга полковника Брюхатова и дает показания. Что ж, одну тайну мы раскрыли! Теперь понимаете, откуда у Цицера в тайной комнате медицинский саквояж с окровавленным скальпелем и тряпками? И почему он отлучался ночью? Спешил делать аборт очередной богатой клиентке! Но вы, кажется, недовольны?

Курицын, в самом деле, скорчил недовольную мину. В былые времена скандал с бравым полковником, абортировавшим половину дам столичного света, конечно, был бы сенсацией номер один, причем не только для «Бульварного экспресса». Но ведь это ни на шаг не продвинуло их к раскрытию тайны Джека-потрошителя!

– А ведь не исключено, что он и аборты делал, и Джеком является? – спросил с робкой надеждой Прохор. – Одно другого ведь не исключает! Может, он так душу отводил и, новомодно выряжаясь, stress снимал! Ибо он был единственным среди гостей графини, кто обладает солидными анатомическими познаниями!

– Верно мыслите! – одобрил Бергамотов. – Одно другого, конечно, не исключает, однако в ночь убийства баронессы полковник сделал очередной, на этот раз свой последний, аборт, причем был вызван аж в Царское Село, путь неблизкий, да и случай был непростой. Посему он вернулся обратно только утром, когда тело было давно обнаружено…

– В Царское Село был вызван? – ахнул Прохор. – Неужели кто-то из фрейлин понес? Или вы хотите сказать, что члены императорского дома тоже не брезговали его услугами?..

На это Орест Самсонович сухо заявил:

– Сие я сообщил вам при условии, что никому это известно не станет. В обмен на то, что полковник признает себя виновным и получит значительное смягчение наказания, подробности его деятельности и в особенности имена великосветских клиенток разглашаться не будут. Так что не все ли равно, кого он абортировал в Царском Селе?

– Но тогда около дома графини шнырял не он! – воскликнул Прохор. – Значит, настоящий Джек…

Зазвонил телефон, и Курицын в ужасе уставился на громыхающий черный аппарат. Орест Самсонович с кошачьей грацией подошел к нему, снял трубку и произнес:

– Бергамотов слушает!

По мере того как он выслушивал сообщение, лицо его, обычно непроницаемое, мрачнело.

– Адрес! – сказал он, а потом холодно поблагодарил и завершил разговор.

Прохор, который не сомневался, о чем шла речь, в ужасе спросил:

– Новая жертва Джека, ведь так? Пока вы вытрясали душу из этого короля абортов, маньяк нанес новый удар! Ведь так?

Зигфрид заскулил, а Мэхпи мрачно взглянул на Курицына.

– Да, так, – печально произнес Бергамотов. – Но я не обещал, что смогу остановить череду убийств так быстро…

– Если бы вы послушали меня! – в сердцах вскричал Прохор. – Надо было оцепить дом графа Нулина, а теперь его жена стала новой жертвой этого негодяя…

– Графиня Нулина в полном здравии! – ответил Орест Бергамотов. – Ибо, конечно же, я просил полковника Брюхатова поставить особняк ее мужа под негласное наблюдение. Вчера вечером к графине наведался ее ухажер, поручик Юркевич, и они… Впрочем, не важно, чем они занимались, во всяком случае, графиня жива и невредима и, думается, прошлой ночью получила массу удовольствия!

– Но кто же тогда убит? – разинул рот Прохор. – Ведь я сам видел, как Джек наблюдал за графским особняком…

– Вы, Курицын, видели кого-то, кого сами записали в джеки-потрошители! – сказал в легком раздражении Бергамотов. – Думаю, не надо быть гением, чтобы понять, кто вел слежку за графиней. Однако, хоть я и подозревал это с самого начала, я не мог сбросить со счетов, что она, как и все предыдущие жертвы, присутствовала на спиритическом сеансе мэтра Гийома! А значит, и ей угрожает опасность! О!

Словно узрев что-то, он смолк на полуслове. Прохор узнал бы много интересного, если бы спросил, что за открытие такое совершил Бергамотов, однако его занимал только вопрос, кто же стал новой жертвой.

– Госпожа Чернозвонова? Ее дочка? Или неужто княгиня Бобруйская, матушка нашего начальства? – предположил он.

В раздумье барабаня пальцами по каминной доске, сыщик произнес:

– Ни та, ни другая, ни третья. Ибо Джек, в отличие от своего лондонского собрата, убивает не только женщин, но и мужчин. Вспомните о первой жертве, беллетристе Глебе Трофимовиче Державине-Клеопатрове…

При упоминании своего любимого писателя обычно невозмутимый Мэхпи тяжело вздохнул. Значит, детективных романов больше не будет! (А ведь «Тайна Изумрудного Будды» завершилась вовсе не так, как он предполагал, – и подлым убийцей оказалась не прелестная племянница профессора-археолога, а он сам, предварительно инсценировавший собственную гибель от рук убийцы. Да как он, Мэхпи, и прочие поклонники таланта беллетриста такое переживут!) Впрочем, верный индеец подавил новый вздох – не хватало еще привлекать внимание к своим дутым проблемам и мешать хозяину дедуцировать!

– На этот раз убитым оказался некий Лаврентий Арсеньевич Кудияров, двадцати двух лет, студент, – сообщил сыщик. – Его тело обнаружила хозяйка, которая намеренно явилась к нему пораньше, дабы заполучить квартирную плату за последние четыре месяца…

Прохор вздрогнул, представив, как его собственная хозяйка, которой он задолжал не меньше, откроет дверь его комнаты – и узрит бездыханное тело с рассеченной грудной клеткой, из которой Джек-потрошитель извлек…

Сердце!

– Ах, благодарю за гостеприимство, но мне пора! – пробормотал он, бочком протискиваясь мимо Зигфрида. – Знаете ли, нам, простым труженикам чернильницы и печатной машинки, пора на работу…

– Сегодня же воскресенье! – с легкой издевкой заметил Орест Самсонович. – Впрочем, понимаю, боитесь пропустить посылку от Джека, который имеет обыкновение присылать трофеи на адрес вашей газеты. Интересно только, отчего, ведь если мы это поймем…

В тот же миг в дверь квартиры Бергамотова позвонили. Мэхпи отправился открывать – и вернулся с небольшим свертком в коричневой почтовой бумаге.

Узрев его, Прохор хрюкнул и попятился. Орест Самсонович, метнувшись к индейцу, велел прочитать, что значится на обертке.

«Г-ну приват-доценту Оресту Самсоновичу Бергамотову в собственные руки», – провозгласил тот.

– Не то, Мэхпи, кто отправитель? – крикнул сыщик, руки которого заметно дрожали.

Подоспевший Прохор уставился на пакет и выкрикнул:

– «Из ада. От Джека-потрошителя»!

Орест Самсонович велел положить пакет на стол и осторожно опустил на него руки.

– Не понимаю, почему Потрошитель прислал это вам? – раздраженно произнес Прохор. – Он ведь всегда высылал это нам!

– Только два раза, – поправил его Орест Самсонович. – Но то, что Джек изменил привычку, это факт номер один. Ему нужна слава и известность, и это факт номер два. Посему рискну предположить, что, адресуя новый ужасный трофей мне, а не вашей газете, он надеется на увеличение уровня сенсационности…

Курицын надулся, однако быстро успокоил себя тем, что и в этот раз вышло отлично, – он ведь присутствует при вскрытии посылки от Джека в квартире самого Ореста Бергамотова! Будет о чем написать в передовице для экстренного номера.

– Что ж, посылка от Потрошителя опутана невидимыми нитями, которые могут вывести нас к нему, – произнес сыщик. – И наша задача отыскать их! Ведь как ни старайся он скрыть свою сущность, ему никогда не удастся это на все сто процентов… Перчатки, Мэхпи!

Пока он натягивал поданные индейцем медицинские перчатки, Зигфрид вдруг пробудился и, усевшись возле стола, начал скулить.

– Зигфрид, сейчас не время! – обозлился сыщик. – Понимаю, время твоего моциона, но придется подождать! Курицын, идите сюда и будьте моими глазами! Важно все, любой волосок, любая песчинка…

Прохор вплотную подошел к столу и, затаив дыхание, стал наблюдать за манипуляциями сыщика. Орест Самсонович тем временем осторожно снимал с посылки бумагу. А Зигфрид, перестав скулить, вдруг схватил скатерть и потянул на себя. Посылка от Джека поехала следом.

– Зигфрид! Негодный пес, что ты делаешь! – вскричал Бергамотов. Пес рванул скатерть, посылка с грохотом упала на пол. Прохор хотел нагнуться, чтобы поднять ее, но пес зарычал на него и, оскалив пасть, носом толкнул сверток под стол.

А потом, ухватив Ореста Самсоновича за штанину, стал тянуть его в коридор.