Андрей Баширов - Число зверя Страница 42

Марина молча отодвинула секретаршу, открыла дверь и вошла в кабинет.

Он представлял собой большую залу, суперсовременный интерьер которой был решен в основном в черных и розовых тонах. Огромное, во всю стену, окно выходило во двор особняка, в котором был устроен летний сад. Там, между пальмами и гигантскими кактусами, расхаживало несколько павлинов. В дальнем конце кабинета за массивным черного дерева столом восседал сам господин Марков, хозяин брачной конторы и, заодно, самый "крутой сутер” города. За спиной этого добродушного розовощекого толстячка висела большая картина с изображением лежащего в позе Венеры обнаженного юноши.

Увидев выросшую на пороге кабинета Марину, Марков всплеснул руками и, расплывшись в улыбке, воскликнул:

— Бог мой, какие люди!

— Валентин Александрович, она сама ворвалась, — начала оправдываться вбежавшая вслед за неожиданной посетительницей секретарша.

— П — шла вон, — прошипел ей Марков, и она мгновенно испарилась.

Марина приблизилась к столу и в упор посмотрела на хозяина офиса.

— Это ты ее убил!

Улыбка мгновенно исчезла с холеного лица Маркова. Он бросил взгляд на сидящего напротив собеседника. Тот, весь какой‑то сухонький и съеженный, быстро сложил в папку разложенные на столе бумаги и испуганно выскользнул из кабинета.

Марков подался вперед, навалившись грудью на край стола, и тихо сказал:

— Ты с ума сошла? Кому — кому, а мне она была выгодна живой. Это же такой станок был, живые деньги! Надеюсь, ты эту версию ментам не ляпнула? Двое уже приходили. Мне только из‑за вас, неприятностей не хватало.

— Кто же тогда ее убил? — спросила Марина, сев в кресло, которое только что занимал собеседник Маркова.

— Кто, кто, — задумчиво произнес хозяин кабинета, — не знаю. Знал бы, сам расправился с ним.

Откинувшись на спинку кресла, он положил свои коротенькие ручки на животик и начал крутить большими пальцами, единственными, которые не были украшены золотыми перстнями с бриллиантами.

Марина взяла оставленную собеседником Маркова пачку сигарет "Давыдофф" и начала постукивать ею по столу.

— Прекрати, — Марков вскочил и начал суетливо расхаживать перед своей любимой картиной взад и вперед. — Я ей сколько раз говорил, чтобы не лезла на сторону. У меня все чин — чинарем, солидные люди, охрана, а ей все мало денег было, все норовила с первым встречным перепихнуться. Вот и нарвалась. А мне расхлебывать. Что я теперь своим клиентам скажу?

Марина вытащила из пачки сигарету, взяла лежащую на столе золотую зажигалку, прикурила и повторила, слегка видоизменив, свой вопрос:

— Может, все же это ты? Она тебе отказала, а ты приказал своим молодчикам убить ее.

Толстяк вдруг остановился и с неподдельным выражением ужаса на лице посмотрел на Марину. Та, улыбнувшись, глубоко затянулась и выпустила в его сторону струю дыма.

— Ты понимаешь, что говоришь? Ты же знаешь, девушки не мой профиль. Понимаю, ты потеряла свою подругу, но причем здесь я?

— А кто тебя знает, — Марина потушила сигарету в пепельнице, — может, ты переквалифицировался?

Вновь неподдельное выражение появилось на лице у толстяка, на этот раз — брезгливости.

— Ладно, — Марина встала, — я пойду, а то на тебя противно смотреть.

— Кто бы говорил, — усмехнулся Марков, — с таким же успехом это могла быть и ты. Приревновала, что она спит с мужиками и убила.

Марина направилась к дверям. Марков бросил оценивающий взгляд на ее фигуру и крикнул вслед:

— А ты не хотела бы поработать на меня? У нас и заработки покруче, чем в твоем шоу — бизнесе, — последние слова он закончил уже тогда, когда за Мариной закрылась дверь.

Взглянув зачем‑то на глазок миниатюрной камеры, вмонтированной в огромную модерновую люстру, висевшую посреди кабинета, Валентин Александрович сел в свое кресло и сцепил ручки на животике. Всякое выражение сползло с его лица и, лишь, горящие за стеклами очков каким‑то странным огнем глаза, да два больших пальца, суетливо бегающих друг вокруг друга, говорили о том, что он был занят каким‑то сложным мыслительным процессом. Сейчас, господин Марков был особенно похож на Берию, об этом не раз ему говорили друзья, только у того стекла очков были в круглой оправе, а у него в виде узких прямоугольников.

— Валентин Александрович, — раздался из вмонтированного в толстую столешницу стола переговорного устройства голос секретарши, — вас спрашивают по второй линии.

Господин Марков нажал на одну из многочисленных, врезанных в торец стола кнопок и сказал:

— Соединяй, — после чего поднял трубку ближайшего к себе аппарата. — Я вас слушаю.

— Что ж ты, дрянь этакая, делаешь, — задрожала от негодования мембрана в телефонной трубке, — без ножа режешь? Ты же говорил, что этого больше не повториться!

— Она опять звонила? — выпрямился в кресле Валентин Александрович.

— Да, тупоголовый кретин!

— Вы могли бы не выражаться, нас могут услышать дети.

— Я тебе покажу детей! Я сегодня иду в театр, так что жду тебя у себя после одиннадцати. И чтобы без маскарадных шествий. Тихо. Понял?

— Может, вам лучше ко мне?

— Шутить изволишь?

— Причем здесь я? Вы же стольких перепробовали, что так мне можно совсем без материала остаться. Вот если бы вы предпочитали мальчиков, тогда у вас никаких проблем не было.

— Прекрати молоть чепуху. Жду, — в трубке послышались короткие гудки.

Марков положил трубку и вновь нажал кнопку переговорного устройства.

— С какого номера звонили?

— Без определения, — ответил на этот раз мужской голос, — судя по всему, с мобильного телефона.

— Грязный развратник! — Ругнулся Марков. — Ты видел дамочку, что вышла отсюда?

— Да.

— Знаешь ее?

— Да.

— Гоша еще не ушел?

— Нет.

— Пусть последит пару дней за ней. Отчет лично мне. Понял?

— Да.

— Работай, — Марков бросил трубку и, откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза. И, как всегда, когда он пребывал в одиночестве, маска безразличия, точнее, равнодушного презрения ко всему окружающему миру, вновь опустилась на его лицо.

***

Малыш выскочил во двор и огляделся по сторонам. Мальчишек нигде не было видно. За воротами мелькнуло голубое платье матери. Малыш прошмыгнул между развешанными на просушку простынями, обогнул обгоревший остов “ЗИС-5” и вылез через дыру в заборе на улицу.

По мощенной булыжником мостовой с грохотом проехала телега. Увидев мать, малыш прижался к забору и, стараясь не попасться ей на глаза, пошел вслед за ней. Но женщина и не думала оглядываться, она шла высоко держа голову к центру городка, по своему обычному маршруту. Мать миновала ограду кладбища, затем район оставшихся еще со времен войны развалюх. Встречающиеся на пути прохожие реагировали на нее неоднозначно — женщины презрительно фыркали и отворачивались, мужчины оглядывались, некоторые даже качали головой и посмеивались. Она перешла через небольшую площадь и направилась к одноэтажному домику, на стене которого красовалась покосившаяся вывеска ресторана "Волна". Довольно громкое название для такой забегаловки. Женщина поднялась на невысокое крыльцо и скрылась за обшарпанной дверью питейного заведения.

Малыш со всеми предосторожностями обошел дом. Оказавшись на грязном хозяйственном дворе, мальчик влез на стоявший возле стены ящик и, прислонив ладошку к стеклу, заглянул в окно "ресторана". Судя по всему было похоже, что подобное юный сыщик проделывал уже не раз.

Буфетчица уже в который раз перевернула основательно заезженную пластинку с двумя шлягерами начала шестидесятых годов, запустила проигрыватель и скучающим взглядом обвела зал. Публика в зале собралась обычная. Большинство сидевших за застланными грязными скатертями столами завсегдатаев были одеты еще по моде пятидесятых годов, некоторые, что постарше, были в застиранных гимнастерках без погон. Между ними ползали, убирая со столов пустую посуду, две сонные официантки в засаленных фартуках.

Мать сидела с двумя мужчинами возле буфета. На их столе стояла бутылка вина и две бутылки водки. Один из ухажеров сопровождал каждый выпитый стакан сальным анекдотом, на что его собутыльники разражались идиотским хохотом. Второй мужчина не забывал все время подливать женщине вино, мешая его с водкой.

Допив водку, мужчины переглянусь между собой, встали и что‑то сказали матери. Она пьяно рассмеялась, покачиваясь поднялась и пошла вместе с ними к выходу.

Малыш, уже порядком уставший от ожидания, спрыгнул с ящика и, завернув за угол, спрятался за пустой бочкой. Мать с мужчинами пересекла площадь перед “рестораном” и направились вниз по улице в сторону старого кладбища. Мальчик, все так же сохраняя предосторожности, последовал за ними.