Тимоти Уилльямз - Черный август Страница 42

Тут же, отчасти скрытый темнотой, стоял передвижной кран. В его кабине сидел мужчина и манипулировал рычагами.

Напротив, на другом берегу канала, стоял карабинер и отдавал распоряжения по портативной радиостанции.

– Рад тебя видеть, Тротти.

– А-а, слава Богу.

Спадано был невысок. Одет он был не в форму карабинера, а в вечерний костюм, накрахмаленную белую рубашку с красным галстуком-бабочкой, который сейчас свободно болтался у расстегнутого ворота. Костюмные брюки были заправлены в высокие сапоги. Косые отблески света отражались в его серых глазах. Зачесанные назад очень короткие волосы, седеющие виски.

– Рад, что ты приехал.

– Чуть было не отправился ужинать, когда появился твой человек. Спасибо за прогулку.

– Входит в список услуг, оказываемых карабинерами. – Скупая улыбка. – Слышал, что ты не поладил дома со своей подругой.

Тротти указал рукой в сторону канала.

– Что стряслось, Спадано?

Спадано взглянул на реку и нахмурил лоб, словно вопрос его озадачил. Потом поднял плечи:

– Извини за неподобающую одежду. Мне сообщили об автомобиле, когда я ужинал в Венеции. Пришлось сразу же отправляться сюда.

– Вертолетом?

Спадано вытащил из кармана своего выходного пиджака пачку «Тоскани» и зажег коротенькую сигару. Облако едкого дыма.

– Одна из служебных привилегий. Поверь, Тротти, в вертолетах я налетался столько, что на всю остальную жизнь хватит.

– Я думал, ты в Сардинии воюешь с бандитами.

– Я в Калабрии воюю с бандитами.

– Тогда что ты делаешь в Венеции? И здесь, в Комаккьо?

Губы полковника Спадано растянулись в широкой горделивой улыбке:

– Женатому человеку дозволено проводить время с семьей.

На другом берегу канала раздался крик, и люди побрели по мокрой траве и грязи к воде. На какое-то время рации, казалось, замолкли; цепь, свисавшая с подъемного крана, натянулась. В воздухе заблестели капли воды, которые ритмичными каскадами низвергались обратно в канал.

На поверхность грязной воды, словно лягушки, всплыли два водолаза; карабинеры в ярком свете прожекторов помогли им выбраться на берег.

Тротти тихо усмехнулся:

– А ты разве женат, Спадано?

Человек с портативной радиостанцией сделал знак рукой, и заработал мотор подъемного крана. Крановщик в кабине отпустил длинный рычаг.

Цепь медленно поползла вверх.

Из воды, подобно спине огромной рыбы, выступила какая-то поверхность. Она становилась все больше и больше, и Тротти наконец разглядел в ней заднюю часть автомобиля.

На мгновение натянутая цепь остановилась, хотя мотор крана продолжал работать.

– Мне пришло в голову, что это могло бы тебя заинтересовать, Пьеро Тротти.

Поворачиваясь вокруг цепи, из воды наконец появилась вся машина. Вода лилась из ее открытых окон, из капота, из-под блестевших на свету колес и падала обратно в канал.

Обе передние дверцы были распахнуты, отчего автомобиль напоминал маленькую рыбку с огромными жабрами.

«Фиат-панда» с четырьмя ведущими колесами. Коричневый «фиат-панда».

Автомобиль, в котором исчезла Розанна.

– Напомню тебе твои же слова, Спадано: «Одно знаю точно – никогда не стану искать жену в Сопрамонте. Одни овцы, ветер и дождь да вонючие сардинские крестьяне и убийцы».

– Находка «панды» на тебя вроде особого впечатления не произвела.

– Карабинерские ордена и звездочки на погонах тебе уже в плоть въелись. – Короткий смешок. – Откуда это у капитана – извини, у полковника – карабинеров берется время на женитьбу?

– Если тебе по-настоящему хочется чего-то в жизни, приходится ради этого работать.

– Сколько ты уже женат, Спадано?

Довольная улыбка сошла с лица полковника.

– Восемнадцать месяцев.

– Жаль, что жена не отучила тебя курить эту дрянь. – Тротти протянул руку.

– Поздравляю. В том числе и с пятикилограммовой прибавкой в весе. – Тротти и Спадано пожали друг другу руки, а потом, словно спохватившись, крепко обнялись. – Рад снова тебя видеть, Спадано. И спасибо тебе.

– Рад тебе, Пьеро. И рад, что ты не изменился. Все такой же колючий и ядовитый. Только не рассказывай мне, что больше не сосешь своих леденцов.

Они шли вдоль дамбы и смеялись. Потом уселись в служебную машину и в темноте разговорились. От Спадано пахло сигарами «Тоскани» и приятным одеколоном.

– В Венеции я по делам Интерпола. За последние три года на Севере только второй раз. Да и жене пора было развеяться. Хотя в Венеции сейчас полно туристов.

– А почему Калабрия?

– Расследую похищение в Силе.

– Хуже этих наших провинциальных болот ничего нет.

Спадано замотал головой.

– В 1968 году в Италии было два случая киднэппинга. А в 1985 – двести шестьдесят пять. Это все мафия. Или, точнее, – калабрийская мафия. Хотя много черной работы лежит и на сардинцах. Но это моя служба. Пытался выследить сардинских похитителей. – Хотя Спадано почти всю жизнь прожил на Севере, от своего акцента он так и не смог избавиться. Палермо. – И еще пытался освободить их жертвы.

– На Юге ты дома, Спадано. Тебе там, наверное, неплохо.

– Никак ты не хочешь взять в толк, что карабинеры – порождение Савойи. Чисто северная продукция. – Спадано помолчал. Мускулистое тело, толстая шея. По-прежнему густые волосы. Для своих шестидесяти Спадано сохранился неплохо. – Знаешь, Пьеро, я всегда подозревал, что ты нам завидуешь.

– Что карабинеры, что уголовная полиция – никакой разницы. Будь у нас в молодости выбор, мы бы выбрали что-нибудь совсем другое. Ты, как и я, наверное, пошел бы в карабинеры, потому что какая-никакая, а это была работа. А у деревенского парня с большими амбициями и скудным образованием особенного выбора не было… Ты из-за этой машины и привез меня сюда, в Комаккьо?

– Находка этой твоей «панды» вроде тебя не взволновала.

Хотя бы спасибо сказал.

– Я как раз начал подумывать об отставке, Спадано.

– Об отставке? Да ты со скуки рехнешься. Поныть, конечно, ты любишь, но без работы тебе нечего будет делать. – Он затянулся, и в темноте вспыхнул кончик его сигары. – Я услыхал, что разыскивают «фиат-панду». Твои люди объявили всеобщую тревогу.

– А почему ты вышел на меня? Дело-то ведет Меренда.

– Меренда не из моих друзей.

– А колючий ядовитый Пьеро Тротти – из твоих?

– В городе у меня знакомых полно.

– И твоя жена из них?

– И она тоже. Хочу тебя за это поблагодарить.

– По-моему, ты покраснел, Спадано.

– Слишком темно. Тебе не разглядеть.

– Синьора Бьянкини?

– Синьора Спадано. А как твоя жена. Пьеро? – Фары одного из автомобилей осветили лобовое стекло, и какое-то время собеседники могли видеть друг друга. Спадано не мог скрыть своего гордого вида.

– Моя жена в Америке.

– А дочь?

– В Болонье, со дня на день ждет ребенка.

– Мои поздравления. Может, хоть в дедушках станешь помягче.

– Ты вот в мужьях прекрасной синьоры Бьянкини стал только толще. – Тротти включил в салоне желтоватый свет. Он показал на антрацитовый телефон между сиденьями. – Эта штука работает?

– А ты знаешь, чем я занимаюсь, Пьеро? Ты знаешь, чем я занимаюсь? – Спадано хлопнул себя ладонью по животу. – Как ты думаешь, отчего я потолстел? Я днями сижу в вертолете и летаю туда-сюда над горами, а по громкоговорителю мы объявляем время суток и дату.

– Белок развлекаешь?

– В Силе водятся не белки, а волки. – - Спадано стряхнул за окно пепел с сигары. – Четвероногие и двуногие.

– А зачем громкоговоритель?

– Если жертву похищения освобождают или ей удается сбежать и потом она вспоминает время, которое мы объявили с вертолета, у нас появляется возможность построить координатную сетку. И потом определить место, где прячут жертв.

– Ну и как, успешно?

– Не очень.

Собеседники рассмеялись.

– Сейчас мы много работаем с американцами. Они считают, что деньги за выкупы попадают к наркомафии. Поэтому мы и получаем кучу самого эффективного американского оборудования. А я сижу и часами бьюсь над английским. И еще опиваюсь американским пивом.

– Твои вертолетчики не жалуются на «Тоскани»?

– Почему ты разыскивал «панду» – «фиат» с четырьмя ведущими колесами? – Он махнул рукой в сторону лобового стекла. «Фиат» вытащили из воды и опустили на дамбу. Из него все еще лилась вода, которая мутными ручьями стекала с дамбы в канал. – Почему бы тебе не пойти поискать в багажнике труп?

– Женщина, Спадано. Мой друг. Женщина, которую я хорошо знал.

– И что с ней?

– Я думал… в квестуре думали, что ее убили. На самом деле ошибочно идентифицировали тело. Убили ее сестру – психически больную, сумасбродную особу.

– А твоя подруга?

– Она куда-то сгинула.